— И что ты не понял?

— Дело не в этом, просто мне интересно, что о нас думают простые люди, а также руководители Гоминьдана…

— Давай для начала дадим им закончить, — дипломатично улыбнулся Март, буквально кожей ощутивший, что портные ловят каждое их слово. — Народ в Китае довольно бедный, но при этом очень трудолюбивый. Не удивлюсь, если эти ребята ночуют прямо у себя в мастерских, а едва проснувшись, берутся за работу.

— Ты не хотел говорить при китайцах? — спросил цесаревич, когда портные закончили, и они остались одни. — Полагаешь, что среди них мог быть кто-то, знающий наш язык?

— Верно! — кивнул Колычев. — А также английский, немецкий и французский, на тот случай, если мы не будем пользоваться родным.

— Право, мне кажется, ты преувеличиваешь.

— Возможно, но это тот самый случай, когда лучше перебдеть, чем недобдеть! Что же касается твоего вопроса, то отвечу тебе так. Мы для китайцев лишь ситуативный союзник. Враги их врагов, не более.

— Но почему? — изумился Николай. — Ведь мы им поставили столько оружия…

— Понимаешь, жители «Поднебесной» в массе своей очень жесткие националисты и патриоты. А уж о членах Гоминьдана и говорить нечего. Китайский национализм — их официальная партийная идеология. И у них целый мешок претензий к нашей стране.

— Какие же?

— Ну, сам посуди, еще совсем недавно они считали себя центром мира, а остальные страны либо вассалами, как Корею с Японией, либо не стоящими упоминаниями варварами, как весь остальной мир.

— И нас тоже?

— Конечно. Такие же «заморские черти», как голландцы или англичане. Даже хуже.

— Но почему? В смысле, почему хуже?

— Потому что мы не только заняли Порт-Артур, как португальцы — Макао, или англичане — Гонконг. Но и признали независимость Кореи и Внешней Монголии, а Маньчжурию, которую они, кстати, тоже считают своей, сделали практически протекторатом.

— То есть, для них мы такие же захватчики, как и японцы? — немного поразмыслив, спросил Николай.

— В общем, да. Разве что резню никогда не устраивали как джапы в Нанкине и в правах на своих территориях не ущемляем, а так…

— А ты сам как думаешь, это китайская земля?

— Что именно? Корея с Монголией? Определенно нет.

— А Маньчжурия?

— Хороший вопрос. Скажи, Казань — российский город?

— Конечно!

— А в пятнадцатом веке?

— Прости, я тебя не понимаю…

— Все просто. Примерно триста лет назад маньчжуры начали завоевание Китая и, как тебе вероятно известно, преуспели в этом. После чего основали новую императорскую династию.

— Цин? Но ведь Синьхайская революция свергла императорскую власть…

— Вот именно. Но земли бывших завоевателей китайцы по привычке считают своими. И продлись их сосуществование в едином государстве еще немного, скорее всего, так бы и было.

— А теперь?

— Честно?

— Ну конечно!

— Не знаю. Видишь ли, сейчас в это трудно поверить, но у Китая большой потенциал. И вполне может статься, что в будущем именно он станет мировым лидером.

— Ты серьезно?!

— Ну а почему нет? Страна немаленькая и с огромными ресурсами. Народ талантливый и очень трудолюбивый. Добавь к этому великую историю и не менее великую культуру. В общем, у них есть все, кроме…

— Кроме чего?

— Спокойствия. Случись в Европе большая война, вроде тех, что бушевали во времена Наполеона, или даже пара…

— Ты говоришь страшные вещи, — задумался цесаревич, но потом тряхнул головой, как будто отгоняя наваждение. — Или все-таки шутишь. Ну с чего бы в старой доброй Европе затевать кровопролитие? Да и отец никогда бы не допустил подобного.

— Как знать. Истории, как правило, нет дела до воли власть предержащих, она развивается по своей логике. Очень немногие правители умели предвидеть и заранее приготовиться, а на долю большинства оставалось лишь реагировать на удары судьбы.

— И ты полагаешь, что мы всего лишь реагируем? — как-то по-новому посмотрел на наставника Николай.

— Ты задал вопрос, я ответил, — пожал плечами Март. — В конце концов, это всего лишь мое частное мнение. Но я уверен, что если мы сумеем с китайцами поладить и договориться, что называется, «на берегу», то в перспективе можем и жить мирно. Понимаешь, роль Китая в будущем очень велика. Это уже многие поняли. Вот хотя бы североамериканцы. Не даром они так плотно окучивают Чан Кайши… Так что лучше нам дружить. А не вилять хммм… хвостом… Эти ребята умеют ждать, и терпение у них просто бесконечное. Привыкли за столетия монгольского, а потом маньчжурского господства…

— Иными словами, со временем Китай дойдет до края шахматной доски и из пешки превратится в сильную фигуру или даже ферзя?

— Вполне вероятно. И если я прав, мы сейчас в нужном месте, в нужное время. Исторический момент, проще говоря.

[1] [2] — привычные в летной среде названия диспетчерской вышки аэродрома.

[3] Данный сорт улуна в наши дни стоит от трехсот тысяч рублей за 1000 грамм. Насколько это обоснованно, а насколько является мистификацией — вопрос отдельный. Но, так или иначе, князь Белосельский-Белозерский не поскупился с угощением для дорогих гостей.

Несмотря на цейтнот «мастер Шифу» не подкачал, и на прием цесаревич и его юный наставник отправились при полном параде. Китайские товарищи тоже подготовились, и все или почти все прошло по высшему разряду. Сначала высоким гостям показали нечто вроде развода караулов, на котором солдат, вооруженных маузерами в деревянных кобурах и большими мечами «дадао», сменили автоматчики с новенькими ППК, к которым зачем-то приделали страхолюдного вида штык-ножи.

Затем их встретил сам генералиссимус со своим штабом, и без запинки отбарабанил кратенькую, минут на сорок, речь, в которой живописал свое дружеское расположение к могучему северному соседу и ее правящей фамилии, а также выразил благодарность за помощь в борьбе с японскими захватчиками.

Наследник Российского престола мужественно выслушал все славословия и выступил с ответным спичем, в котором ухитрился, воздавая должное принимающей стороне, не сказать ничего конкретного. Очевидно, императорского сына учили искусству словоблудия с младенчества, так что он не подкачал. Во всяком случае, посол выглядел довольным как облопавшийся сметаной кот, зато сам Март едва не заснул.

Но потом гостей пригласили в отдельный павильон, где цесаревичу представили мадам Чан и ее свиту, в числе которой на мгновение мелькнула и тут же исчезла Сун Цянь — племянница всесильной супруги главы Гоминьдана. Все, что успел Март, это обменяться с ней мимолетным взглядом и отметить довольно-таки большой живот. Потом она исчезла как наваждение, а совершенно сбитый с толку Колычев с трудом смог сосредоточиться на разговоре.

Судя по всему, именно этого китайцы и добивались, потому как князя Белосельского-Белозерского тут же отвлекли какой-то крайне важной и столь же несвоевременной беседой, а Николай остался один на один семейкой Чан. Впрочем, это им не слишком помогло. Наследник любезно улыбался, хвалил местные красоты, восхищался китайской культурой, говорил витиеватые комплименты дамам, но стоило принимающей стороне затронуть серьезный вопрос, сразу же говорил, что непременно донесет их позицию до царственного отца, тот посоветуется с экспертами, и они вместе примут решение, которое, вне всякого сомнения, послужит всеобщему благу и процветанию по меньшей мере на ближайшие тысячу лет.

Как ни странно, и генералиссимуса и его многомудрую супругу это полностью удовлетворило. Похоже, что в Китае со времен Цинь Шихуанди дела именно так и делались.

— Что с тобой? — тихонько спросил Николай, когда к Марту вернулась способность соображать.

— Что?! — немного невпопад ответил тот. — Нет. Все в порядке…

— Как скажешь. Просто ты выглядишь, как будто тебя пыльным мешком по голове ударили.

— Нет, все нормально. Просто гормоны как у семнадцатилетнего заиграли, сейчас пройдет.