Лес всегда дарил мне ощущение покоя, а этот был гуще и темнее. В детстве папа брал меня в лес на охоту, рыбалку или за грибами. Я не боялась заблудиться или встретить диких зверей. В каникулы казалось, что мы проводили больше времени в лесу в походах, чем дома.

Вот и сейчас думала о прошлом. Перебирала в памяти хорошие воспоминания.

Я перенеслась в своё первое детское воспоминание, когда мне было около четырёх. Мы всей семьёй отправились в один из наших походов. Пока папа разводил костёр, а мама чистила картошку, я собирала цветы. Для меня до сих пор полевые цветы самые прекрасные. Василёк, иван-чай, клевер — их яркая окраска очаровывала меня, и я всегда дарила собранный букет маме.

— Они очень красивые, но ты у меня самая красивая — заключив меня в тёплые объятия, говорила она.

В этот же момент я почувствовала стойкий, цветочный аромат и отозвался болью в сердце. Я скучаю по ней так чертовски сильно. Холодный лесной воздух сковал печалью не только, каждую клетку моего тела, но и душу.

Но воспоминания не помогли. Снова моё тело почти парализовало от боли и холода. Я резко повернула голову вправо, услышав внезапный шелест листвы.

Послышался треск сухих веток. Шелест листвы слева от меня становился всё громче. Может это ветер? Вдруг резко вспорхнула птица. Оглядываясь по сторонам, не сразу обратила внимание на того, кто стоял передо мной.

Прямо на моём пути стоял волк. Чёрный с глазами янтарного цвета. Он выглядел как анимация, его словно пририсовали к пейзажу.

Чудовища не исчезает в темноте, если на них посветить фонариком. Оно всего лишь ждет, когда выключат свет. И сейчас чудовище вернулось в виде волка.

Я стояла там, как замороженная. Первая реакция — страх. Адреналин как будто отключил все остальные чувства. Бежать? Есть ли смысл? Пыталась унять свой страх, смотря прямо ему в глаза. Где-то вычитала, если так делать зверь первый не выдержит взгляда человека, отступит. Но этот настроен агрессивно. В воздухе весел запах моего страха. Он злобно скалился и готовился к нападению: в любой момент готов совершить прыжок и наброситься на меня.

Стоило сделать шаг, как хищник угрожающе зарычал. Нащупав палку, я собиралась защищаться. Можно забраться на дерево, но я не умела лазить. Оставался один выход — бежать. Лучше использовать шанс, чем ничего не делать.

Я развернулась и побежала. Не знаю, насколько меня хватит, но инстинкт самосохранения подталкивал вперёд. Бежала, раздвигая спутавшиеся колтуны ветвей, еловые ветки, впивавшиеся в кожу словно осиное жало. По лицу стекал пот, грудь тяжело вздымалась. Инстинкты заставляли двигаться, бежать. Бежать, так, чтобы не догнали, но ноги не слушались. Горло болело, дыханье спёрлось. Пульс гулко стучал в ушах, сердце работало на предельно возможном ритме, разгоняя кровь по сосудам с бешеной скоростью.

В который раз за сегодня прощаюсь с жизнью? Уже сбилась со счёта. И в который раз надеялась, что всё обойдётся.

Я не оборачивалась, хотя чувствовала, как зверь бежит за мной. Это вопрос времени, как быстро он сможет догнать и с каждым вдохом, казалось, приближался всё быстрее. Злобный рык становился всё ближе и ближе.

В глубине души проснулась воля к жизни. Бандиты не убили меня, я пережила ночь в холодном лесу, быть загрызенной волком, очень глупо. Я не была готова расстаться с жизнью. Не сейчас, не сегодня.

Снова раздался хлопок. Неужели выстрел. Не было сил анализировать, бежала пока не споткнулась о ветки и полетела на землю. Я затаила дыхание, слева от меня появилась фигура. Попыталась пошевелиться, но боль уносила меня куда-то далеко. Моё сердце, казалось, остановилось. Кажется, я больше не побегу.

Кольт

Пришло утро. Тёмная ночь сменилась рассветом.

Но сегодня глаз не сомкнул.

Просыпался всегда самостоятельно без будильника и в одно и то же время. И сразу отправлялся в тренажёрный зал. Спустя полчаса интенсивной тренировки, решил, что достаточно, и облегчённо опустился на банкетку посреди зала.

Раздался звонок.

— Что с майором?

— В больнице, жить будет, — пробурчал Болт.

— Шерстят?

— Да, но пойдут по ложному следу, я об этом позабочусь. Сейчас начнётся полицейский шмон. Досмотры, обыски, будут искать виноватых. Походу наделали мы много шума.

— Зацепки есть?

— Нет. Пока ещё рано говорить.

— На, это и надежда.

— Сегодня начнут хватать всех подряд, потому что доказательств нету. Наша бригада сработала чисто.

В трубке повисло молчание. Я слушал тишину, озадаченно глядя в окно.

— Заляг на дно, поезжай на Мальдивы. Говорят, там круто, — чётко проговорил Болт, словно по громкой связи.

— Посмотрим.

— Сам говорил без импровизации, так что воспользуйся своим советом.

Нажимаю отбой, слышны короткие гудки.

Вчера, как вернулся, достал бутылку виски. Должен испытывать радость, но испытал ощущение похожие на тянущую зубную боль в сердце. Месть не принесла облегчение.

Парням сказал, что дело сделано. Они слышали выстрел, лишних вопросов не задавали. Все думали девчонка мертва. Но я оставил её живой.

Хватило ей смелости повернуться, да ещё говорить. Не каждый мужик смотреть смерти в глаза. Обычно люди умоляют о пощаде. Но хрупкая девушка превзошла многих бойцов. Смелости ей не занимать. За столько лет научился шестым чувством угадывать, что из себя представляет человек. Она удивила, может поэтому оставил её в живых? Сам до конца не мог себе ответить. Жалости не испытывал, скорее интерес. Глаза фиалковые въелись в память. В печатались так, что сон не шёл и сердце с ритма сбивалось. Не привык прогибаться под чувства. Чувства всегда меня смущали, вводили в ступор.

Этот взгляд, ещё девчонки, полного непонимания, обиды и ужаса запомнится навсегда. Впервые за долгие годы ощутил себя не в своей тарелке. Даже в тюрьме ничего подобного не испытывал. Но я в святые не метил.

Когда увидел девчонку, стал пытливо её оглядывать, запоминая каждую деталь, каждую реакцию. Хотелось заглянуть вглубь, увидеть, что скрывается внутри. В моём мире женщины, априори слабее, чем мужчины. Дочка майора, была слабой, но упёртой и смелой. Два качества, которых часто не хватает людям. Думаю, ей хватит, чтобы выжить.

Почему не попал в неё, до конца сам не мог ответить на вопрос. Рука не дрогнула, снял флажок с предохранителя, и спустил курок, только целился в дерево.

Первый раз нажал на курок, когда нашёл заряженный пистолет у отца в столе. В неспокойные девяностые многие хранили оружие. Тем более отец воевал в Чечне и хорошо владел оружием. Так, что небольшой арсенал имел у себя.

Это был кольт. Как он у него оказался, сколько бы я не расспрашивал — не говорил. Револьвер мне понравился, тогда с друзьями мы ушли в лес и стреляли в бутылки. Шесть патронов хватило сделать по два выстрела каждому. Правда, когда всё вскрылось, меня сильно наказали.

Но с револьвером у меня случилась любовь на всю жизнь. Он никогда меня не подводил, выручал в трудную минуту. С тех пор, Болт, стал звать меня Кольтом. Так и приклеилось прозвище.

Вырос в каменных джунглях, по законам улицы. Ещё подростком постигал уличные университеты: состоял в уличных бандах. Почему-то оказывался всегда в центре событий. Дрались в основном на кулаках. Но, бывало, вход шли кастеты, ножи. С тех пор осталось много шрамов. Самому пришлось пробиваться, хвататься за любую работу: курьером заказы собирал, подрабатывал ночным сторожем, и еще в разных местах.

Потом армия, когда вернулся, устроился в охрану к местному бизнесмену. За пару лет доказал свою верность, выполняя работу подчас, которая никому другому не по плечу, и параллельно учился у него как дела обстоят, обзаводился связями. Первый год рисковал жизнью, под пули лез. Устранял различные угрозы, в том числе конкурентов. Верность и профессионализм заметили выше. За два года прожил несколько жизней. Ничего не осталось от того молодого, у которого жизнь только начиналась. Стал бойцом. Хлебнул столько всего, что многие за целую жизнь не увидят, но не сломался, наоборот окреп.