Я пошла отнести Вику в дом.

Подул ветер, где-то хлопнула дверь или окно. Малышка встрепенулась, но не проснулась. Игорь. Он стоял посреди комнаты и обернулся, услышав мои шаги.

Я растерялась. внимательно разглядывая его лицо. Он изменился. Похудел. Но остался таким же сильным и могучим.

— Что ты тут делаешь?

— Тоже рад тебя видеть, Мира. Приехал посмотреть на свою дочь.

Он потянулся ко мне, но я сделала шаг назад. Жадно вдыхаю полной грудью воздух, мысленно считаю до десяти.

— Тебе не нужно меня бояться. — Он говорил спокойно.

— Я не боюсь. Не хочу, чтобы Вика проснулась.

Он понимающие кивнул.

— Мне надо отнести ее в спальню.

Игорь пошел следом за мной. Я вдохнула запах дочкиных волос и уложила в мягкую постель и прикрыла одеяльцем. Сейчас она очень походила на него. Интересно, в кого пойдет характером. Тихо уложила дочку в кроватку.

— Могу посмотреть?

— Да, только тихо. Не разбуди её.

Он приблизился к кроватке и с любопытством разглядывал Вику. Не знаю сколько он так простоял, но не сводил с нее глаз. У меня не нашлось слов, у него — тоже. Он попытался было что-то сказать, закашлялся, развернулся и вышел.

Позже застала его курящим. Мы упрямо смотрели друг на друга. Вздрогнула, когда услышала оглушительный гром за окном. Над морем сверкали молнии. Глаза Игоря казались такими же черными, как и небо. Только в них плескалась боль от раскаяния. Раньше я видела в его глазах равнодушие, злость, похоть, но не боль. Все, что случилось и на него тоже повлияло. Молнии полосовали небо. С неба хлынул настоящий водопад. На море поднималась буря, как и внутри меня. Так долго его ждала, что не знала, что сказать сейчас. Да и он молчал. Возникшее молчание красноречивее всяких объяснений.

Он находился рядом, но я сопротивлялась. Без боя не могла сдаться. Он поселился в отеле, но каждый день приходил к нам. Теперь Вика не только под шум моря засыпала, но на его руках.

Иногда он тоскливо глядел на меня. Он знал, что может легко всего лишится. Но, с другой стороны, он часть дочки и мне не хотелось лишать его общения с ней. У нее могут быть родители, которые не ссорятся.

Я боялась не его, а своих чувств к нему. Он будоражил то, что спрятала от самой себя. Но я по-прежнему любила его. И внутри все бурлила радость, потому что он здесь, рядом, с нами.

Он ни к чему не принуждал, наоборот ждал. Ждал, когда оттаю и снова привыкну к нему. И я привыкала. Мне нравилось видеть его утром. Обычно он плавал. Вот и сейчас вышел из волн. Мокрая кожа блестела на солнце. Я могла бы вечно смотреть на загорелую кожу, на мокрые, отросшие растрепавшиеся волосы. Хорошо, что длинные поля шляпы закрывали и я могла его рассматривать, не боясь, что он заметит мой интерес.

Несмотря на то, что опасность миновала, я не хотела возвращаться домой. Да и что мне там делать. Здесь я ожила, в заточении обрела внутреннюю свободу и больше всего хотела, чтобы моя дочь росла на море.

Мне не хотелось лишать его общения с ней. Прекрасно понимаю какого это расти без матери.

За время, проведенное вдалеке от него, много думала о прощении и ненависти. Никто никого не должен прощать, если не хочет. Но месть приводит к разрушению всего что тебе дорого. Смогу ли дать еще один шанс, если он попросит? И вот, сейчас, он здесь.

Пройдя через боль больше ценишь любовь и добро. Когда у тебя забирают самое ценное, во второй раз не можешь по собственному желанию отказаться от того, что дорого. Вот и я не могла отказаться от него, от возможности быть счастливой.

Гнев постепенно менялся на милость. Мне стало бы намного проще, если бы я могла просто принять это, оттолкнуть его и никогда больше не думать о нем, но я не могу. Мое сердце не позволяет мне думать иначе о Игоре, как бы сильно я этого ни хотела. Я ненавижу то, что чувствую к нему, и еще больше ненавижу то, что не могу ничего сделать.

Отец молча обходил Игоря. Похоже они договорились. По крайне мере при мне не спорили. Не думаю, что они станут мило общаться, но в присутствии Вики оба вели себя прилично.

Кольт

Дочь! У меня есть дочь. Пока не увидел собственными глазами не мог до конца это осознать. Примеряю на себя роль отца и чувствую замешательство. Она такая маленькая и хрупкая. Хочется защитить от всего мира. Как я могу ее оставить. У меня никогда не было нормальной семьи и никогда не пожелал такого своей дочери.

Не просто начать с нуля. Но только уничтожив () мне удалось перевернуть черную страницу в своей жизни.

Не знал сможет ли она меня когда-нибудь простить. Но готов ждать сколько угодно. Не могу представать ее с другим.

Боже, как был счастлив увидеть ее улыбку. Хотелось обнять ее, прижаться всем своим телом к ней и вдыхать ее аромат. Как же я по ней соскучился. Не передать словами. Ни по кому так не скучал. Просто нужно хоть раз в жизни ощутить дикое одиночество, чтобы понять как человек тебе дорог.

Я ни на минуту о ней не забывал. Хотя честно пытался. И как же больно и трудно было жить без нее. Без нее я как будто находился под водой и не мог всплыть на поверхность и только Мира дала глоток воздуха.

Она сопротивлялась, но со временем стала меньше избегать меня.

Сначала заглядываю к малышке, она спит. Выхожу на улицу и бреду к морю. Слушать шум моря и стрекотание цикад — мое новое увлечение и лекарство от бессонницы. Но не я один любил ночные прогулки. Мира сидела на песке и всматривалась в ночное море. Распущенные волосы развиваются на ветру.

— Можно? — Указываю на место рядом.

— То, что было, между нами, не забывается. Я пытался стереть из памяти все что связано с тобой, но не смог. От них не уйдешь. Все что было, между нами, это по-настоящему. Уверен такого больше у тебя не будет ни с кем.

— Жить на грани — не вариант для меня. — Она одаривает меня колючим взглядом. Улыбается она только ()

— Но тебе было хорошо

— Пока не узнала кто ты.

— Я не могу изменить прошлое, но готов пойти на многое ради нашего будущего. Я не могу смириться, что наши пути разошлись, тем более у нас есть общая дочь. Ты сопротивляешься ради сопротивления?

— Что? Нет? — Она усмехнулась, но поджала губы как ребенок. — Я уже сказала, что никуда ни уеду. Подчиняться тебе не собираюсь.

— Знаешь, готов остаться, рискнуть и начать сначала.

Замечаю, как Мира прячет глаза и пытается смотреть куда угодно только не на меня. Но я вижу, как вспыхивает взгляд, как там зажигается знакомое мне желание. С каждым днем в ней все меньше и меньше колючести.

— Никуда не поеду, — снова повторила.

— Позволь мне остаться.

— Зачем.

— Чтобы находиться рядом с вами. Не хочу пропустить важные события в жизни Вики. Я и так пропустил ее рождение. Хочу увидеть, как она начнет ходить, говорить, как назовет меня папой.

— Знаю, что не заслуживаю твоей любви. — Слова застряли в горле. — Хочу исправить все ошибки. Хочу, чтобы все осталось в прошлом. Хочу, чтобы у нее была нормальная семья.

— Слишком много боли ты принес в жизнь, много страхов и переживаний. И когда ты исчез мне казалось, что я рассталась со своей жизнью и только Вика подарила мне смысл.

Пальцами касаюсь ее волос. Осторожно провожу рукой по щеке.

— Мне плохо без тебя. Ты мое наваждение. — Она прикрывает глаза. Задыхаюсь, прижимаю ее тело к себе. Мира не сопротивляется. — Хочу тебя, — шепчу в губы между поцелуями.

Пользуюсь моментом и целую со всей страстью словно это в первый и последний раз.

Мира

За год привыкла к одиночеству, и сейчас он мне казался чужим и в тоже время родным. Наклонись он еще ближе, его дыхание обожгло бы мне шею. Он притянул меня к себе. Он впился в мои губы. Поцелуй не походил на нежный и романтичный. Раскаленное, бушующее пламя, искря, побежало по моим венам. Он остался таким же — диким волком. И переменчивый, будто черное море. Отстраниться я не могла. Да и сопротивляться я не могла. Не хотела. Он не отпускал, пока мое тело не обмякло в его урках. Я зарылась пальцами ему в волосы.