Конечно, персона Ле’Куинда по-прежнему была мне интересна. Если бы я могла, я бы задержалась в замке и покопалась в его грязном белье, попытавшись выведать, какие тайны хранил Его Высочество в единственной комнате, где по какой-то неизвестной причине было зеркало. Я могла бы выяснить, для чего же он ежемесячно лишал невинности юных девушек, извиняясь перед ними, пока те его не слышали. А после я могла бы на этом хорошенько подзаработать, продав эти сведения Длани или другим заинтересованным лицам. Однако же у меня был контракт, согласно которому от меня требовалась лишь кража амулета, и именно эта задача должна была быть для меня приоритетной. А значит, мне следовало пожертвовать личными интересами и наконец сосредоточиться на деле.

Цепочка, в центре которой даже в ночном полумраке блистала опаловая синева, перекрутилась на шее графа, так что застёжка от неё оказалась сбоку, и это существенно облегчало мне задачу. Сосредоточенно выдохнув, я тихонько, стараясь даже не дышать в сторону Ле’Куинда, взялась пальцами одной руки за амулет, а второй поддела его цепочку и попыталась без лишних движений расстегнуть замочек…

Есть! Получилось! Амулет немедленно оказался спрятан в моём кулаке, блеснув переливчатым сиянием напоследок.

И даже в этом тусклом свечении я разглядела, как широко распахнулись глаза Дейрана, щедро заполненные густой, бесконечной чернотой, без остатка погрузившей его притягательный взгляд в совершенно непроницаемую тьму.

Мне кажется, я никогда в своей жизни не соображала так быстро, как в ту самую секунду, когда распахнулись глаза Ле’Куинда. Слишком ценный приз стоял на кону, слишком сложно мне было до него добраться, и после всего случившегося я никак не могла пойти даже на крохотный риск в его отношении.

Украденный амулет немедленно оказался спрятан под моей подушкой, словно он совершенно случайно расстегнулся и сам собой соскользнул туда с шеи графа посреди ночи. Лишь самые кончики моих пальцев едва касались цепочки, удерживавшей на себе переливающийся синевой камень, что должно было позволить мне одним резким движением схватить добычу и немедленно броситься наутёк, если бы Дейран не только обнаружил пропажу украшения, но и догадался, что я пыталась его обокрасть.

Однако оставалась ещё одна проблема: пробудившийся мужчина просто не мог не заметить, что я не спала, ведь во время своего преступления я для собственного удобства буквально нависла над ним и теперь продолжала неподвижно сидеть в этой позе, словно кошка, которую застали врасплох. Сделать вид, будто ничего не было, и спокойно “улечься спать” было плохой идеей. Притвориться “ходящей во сне” было идеей ещё более ужасной. Оставалось последнее, что я могла придумать. То, что, по крайней мере, можно было от меня ожидать после всего случившегося сегодняшней ночью.

Я наклонилась ближе к лицу Дейрана, согрев его губы вырвавшимся у меня нервным дыханием, и поцеловала его так же, как он сам целовал меня. Так нежно и трепетно, словно иначе я просто не умела. Словно я боялась этого поцелуя, и всё же решилась на него, как на что-то естественное, что-то, без чего я не смогла бы существовать. Вначале мужчина не шевелился, по-видимому, не разобравшись спросонья, что происходит, а после всё же ответил на мою ласку, прикрыв глаза с ощутимой лукавой ухмылкой. Правая рука графа легла на моё обнажённое плечо и медленно огладила его, так некстати посылая огненные мурашки вдоль лопатки к моментально изогнувшемуся от удовольствия позвоночнику…

Рывок! И вдруг уже я оказалась лежащей на спине, а Ле’Куинд могущественно нависал надо мной, бесцеремонно придавливая моё тело к кровати. Одной рукой он решительно перехватил мои запястья где-то за моей головой, а другой впился в мою талию, словно хищник в свою добычу, вновь разжигая своей близостью исходное пламя вселенной под моей кожей. Его поцелуй теперь стал совсем иным, нежели прежде. Язык мужчины прошёлся по моим губам, а после властно раздвинул их и вторгся глубже, овладевая мной, словно он был моим хозяином, а я – его бесправной рабыней, не имевшей возможности остановить его притязания на собственное тело, и от этой неожиданной для меня мысли какое-то извращённое удовлетворение немедленно начало пробираться по моим жилам, наполняя меня – именно меня, Нису, а не неопытную Алиан – болезненным желанием продолжения. Он будто бы брал меня снова, будто я по-прежнему была ему должна, несмотря на всё случившееся между нами… И всё это настолько не сочеталось с нашим последним разговором, что я, несмотря на всё удовольствие от его неожиданной грубости, замерла, пытаясь прислушаться к себе, прочувствовать спинные мурашки, что всегда служили мне безошибочной подсказкой в любой ситуации.

Заметив, что я перестала ему отвечать, Дейран не стал настаивать на своём, отстранился и отпустил мои запястья из своего захвата, который теперь начинал мне казаться даже чересчур жёстким. С ошеломившей меня хищной улыбкой мужчина медленно облизнул свои губы и изучающе прошёлся по мне плотоядным взглядом, будто бы ощупывая каждую чёрточку моего лица, каждый изгиб моего тела, каждую обнажённую частичку кожи…

Кажется, его глаза теперь действительно были чернее самой ночи. Быть может, дело было в почти отсутствовавшем освещении спальни, однако, как я ни старалась, не могла разглядеть даже белков его глаз, не говоря уже о радужке.

Но как такое вообще могло быть?

– Какое приятное пробуждение, – хрипло, словно ему давно не доводилось разговаривать вслух, протянул мужчина, а после вновь наклонился ко мне, и его ладонь по-хозяйски легла на мою щёку, ощупывая скулу, – И что у нас тут за милашка?

С графом определённо что-то было не так. Он двигался иначе, говорил иначе, даже глаза его были совершенно неузнаваемы, что не поддавалось никакому логическому объяснению.

Быть может, он как раз таки ходил во сне, и в этом заключалась вся его страшная тайна?

– Дейран, это же я, Алиан. Вы не узнаёте меня? – затрепетала я, пытаясь оставаться в избранной роли.

– Ложь…

Мужчина исторг из себя предупреждающее шипение, словно попробовал мои слова на вкус, и они оказались настолько горькими, что ему стало физически больно. Его едкий, и в то же время насмешливый голос проник в меня, словно ядовитая змея, в пару ползков добрался до самого сердца и болезненно укусил разгонявшую кровь мышцу, впрыскивая в неё смертельную отраву, отчего мне немедленно стало дурно.

– Попробуй ещё раз, красавица, – с предостережением повелел Дейран, дотронувшись большим пальцем до моей нижней губы и слегка надавив на неё, заставляя приоткрыть рот.

Я безмолвно таращилась на графа, словно видела его впервые.

Как он догадался, что я лгала ему? Неужели он всё это время был Посвящённым Агрифа? Нет, в таком случае он прознал бы о моём вранье уже давно, и я ни за что не смогла бы добраться до его спальни.

Быть может, он лишь попытался угадать?

– Граф… Дейран, что с вами? Я Алиан, виконтесса О’Санна, неужели вы забыли? – дрожащим голосом повторила я, едва заметно передёрнув плечами от лёгкого покалывания, что последовало за применением дара Таящегося. Тех немногих его крох, что оставались мне доступны.

– Снова ложь, – насмешливое шипение графа распространило яд дальше, вдоль моего позвоночника, спутывая моё сознание и лишая возможности вздохнуть, – Посвящённая Ирры, значит? Попытка неплохая, но силы тебе сейчас явно недостаёт.

Невозможно! Он не мог этого почувствовать, кем бы он ни был!

То, что сейчас происходило, просто физически не могло происходить!

Думай, Ниса, думай… Это началось в тот момент, когда ты сняла с него амулет. Дейран не просто проснулся, что-то иное проснулось вместе с ним в тот самый момент, когда расстегнулась цепочка его амулета.

Мои зрачки вполне ощутимо расширились от страха, а поперёк горла встал какой-то комок, который едва не помешал мне прошептать:

– Ты не граф… Ты что-то другое.