— Мне не доклады нужны, а результат!

— Да какой к черту результат⁈ — зло бросил мужчина, моментально выходя из себя. — Что мне прикажешь делать с ним? Мы ставим — он ломает, мы ставим, он опять ломает! Не отключает, как в первое время, а ломает!

— Есть хоть какие-то доказательства, что это именно он?

— Никаких. — решительно ответил Станислав, отрицательно качнув головой. — Максимум косвенные. Мне он вообще как-то заявил, что у них в комнате аномальная зона. — на этот раз уже нервно, хохотнул он. — А знаешь, что сказал, когда его переселили на пятый этаж?

— Примерно представляю.

— Аномальная, говорит, зона, за нами ушла! П*здит и не краснеет! — воскликнул военный, разводя руками. — К слову, в прошлой комнате всё теперь функционирует как положено. А прошлые три года, там ни одна камера дольше нескольких часов не работала.

— Стас, ты мне…

— Тимофей! Я сам лично три раза их устанавливал, пока пацан на занятиях. И каждый раз при разных обстоятельствах связь пропадала, а потом, по итогу, мы находим перегоревшую технику! В половине случаев он даже в комнате не присутствовал, к слову. Так что либо увольняй меня нахер, либо не трепи нервы за его комнату. А что касается остальных камер в школе, то мне с ним удалось договориться — тут у нас всё ровно.

— Удалось договориться? — поморщившись от этой фразы, брезгливо бросил директор. — Ты с ним ещё договаривался? Тьфу ты! В жопу его разве что не целуете! — на редкость грубо по отношению к товарищу, выговорился он.

— Ты, Степаныч, думай как хочешь. — совершенно спокойно, несмотря на оценку собеседника, стал отвечать начальник охраны. — А я с пацаном спокойно поговорил и объяснил для чего нужны камеры в школе. В общем, в отличие от тебя подход нашёл и теперь у меня всё прекрасно работает. А за безопасность в его комнате я не переживаю — практика показывает, что переживать надо тем, кто её там нарушить хочет. — выдержав короткую паузу, Станислав добавил. — И вообще, мы ушли от темы. Что делать с этими взятками будем?

— А ничего. — сухо бросил Тимофей Степанович. — Приказано не вмешиваться.

— Но…

— За исключением тех случаев, где пытаются запугать или силу применить. Тех с турнира снимем, а семье вдобавок ещё и штраф выпишем. А наших я сам накажу.

— Хорошо. Тогда вся информация у тебя на столе.

— К тем ребятам, которые оказались под давлением, приставь охрану. Пусть наблюдают. Мало ли что.

— Принял.

— И ещё. — напоследок оглядел хозяин кабинета уже собравшегося выйти подчинённого, на что тот остановился и слегка приподнял бровь в немом вопросе. — Они откуда-то получают информацию о предстоящих поединках. Кто-то из наших сотрудничает.

— Этот вопрос я держу на особом контроле. Пускай пока наглеют… скоро разом всех прихлопну.

Второй день соревнований начался буднично: без вступительных речей и прочего официоза. К назначенному времени все учащиеся собрались в огромном зале, где на днях были установлены три арены. А затем, после небольшой заминки, голос распорядителя стал объявлять имена и фамилии тех, кто будет биться первыми.

На этот раз, в отличие от вчерашнего дня, мне удалось понаблюдать за боем Максима. Со стороны это было не очень заметно, но я всё-таки отметил, что товарищ немного нервничал. Это выражалось в том, как он теребил рукоятку клинка и периодически сжимал челюсть играя желваками.

В соперники ему, что впрочем неудивительно, попался парень намного крупнее его самого. Едва прозвучала команда начать бой, как они оба без лишних расшаркиваний устремились на встречу друг другу.

Как биться с более тяжёлыми и сильными врагами, мы с товарищем отрабатывали не раз, особенно в последнее время. И Максим нашей отработанной тактике не изменял: много двигался, уворачивался, ловил противника на контратаке, а когда его барьер спал, стал методично отбивать ему конечности. Можно было, конечно, наплевав на всю стратегию и сопротивление оппонента, попытаться просто забить его, не считаясь с пропущенными ударами. Ведь целостность своего щита другу сохранить удалось. Но тут вмешивалась философия. Мы с товарищем условились стараться добывать победы технично, а не бездумно принимать все шишки на лоб, едва противник вперёд тебя потеряет свою защиту. По итогу выходило, что в отличие от абсолютного большинства ребят на турнире, наша манера боя после утраты соперником барьера, не особо сильно менялась.

Тем не менее, что касалось этих соревнований и поединков в целом, то в первую очередь это всё же была битва этих самых щитов, и только вторым планом шли искусство фехтования, физическая выносливость и сила.

Буквально десять минут назад я был свидетелем, как один из старшеклассников на один удачно нанесённый удар, пропускал два или три и всё равно одержал победу в схватке. И всё лишь потому, что его соперник, будучи отличным мечником, имел довольно слабый личный щит.

К сожалению, это было общей проблемой у большинства простолюдинов ввиду того, что дети аристократов за счет чистоты крови, либо просто более удачной генетики, почти всегда оказывались «более одарёнными», нежели неблагородные. Я и мне подобные — исключения из этого правила. Исходя из этого, у аристократов практически всегда прочность барьера как и ранг личной мощи, были много выше, чем у одарённого из более низкого сословия.

Закончив наблюдать как товарищ в своём бою методично избил оппонента, я удовлетворённо кивнул и направился в сторону другой арены. Здесь судя по объявлению распорядителя, должен буду биться сейчас я.

Как и было обещано вчерашним вечером, моим оппонентом оказался некто Агапов. Эмблема в виде барса на груди, обвитого каким-то орнаментом, сигнализировала о том, что парень принадлежит к дворянскому роду. Обратив внимание на его злое и крайне сосредоточенное на мне лицо, я хмыкнул. Посмотрим, чего ты стоишь, Лёня Агапов.

После сигнала о начале схватки, мы без резких движений сблизились, выдерживая внимательные взгляды друг друга. О недооценке противника с его стороны, не было и речи — парень очень осторожно передвигался и держал меч наготове.

Наверное, со стороны довольно комично смотрелось, когда превышающий почти на две головы соперника боец, едва ли не крадучись подбирался на удобную дистанцию к своему противнику. Но с моей точки зрения, Лёня действовал весьма обоснованно и грамотно.

Аккуратно и плавно переставляя ноги, тем самым медленно сокращая дистанцию, Агапов внезапно взорвался серией, обрушая на меня сразу несколько рубящих ударов и следом же пытаясь проткнуть. Играя вторым номером, я увернулся от первых ударов даже не принимая их на меч. А вот последний, колющий, немного отвёл от себя и с разворота вдарил сопернику по голове.

Леонид оказался вполне себе хорошим бойцом и к моему удивлению, успел пригнуться, пропуская мой клинок над собой. От последующего его толчка меня так отбросило, что пришлось выполнить кувырок назад.

Вновь оказавшись на ногах я с готовностью встретил соперника, обрушившего на меня уже вторую серию ударов. Сталь звенела, высекая искры на кромке затупленных лезвий, а мы кружились стараясь подловить друг друга на неосторожном движении.

Через несколько минут интенсивной схватки, темп стал непроизвольно снижаться — давали знать о себе затекающие мышцы и подводила общая выносливость. Впрочем, если соперник не захочет вновь взвинтить ставки, я в таком темпе смогу продолжать ещё очень долго.

Как оказалось, Леонид не захотел. Ещё через пару минут соперник уже с большим трудом дышал, когда я, напротив, всё чаще и чаще находил дыры в его обороне. Сам, конечно, тоже умудрился несколько раз неслабо пропустить, но мой барьер был способен и не такое выдержать.

Подловив противника на уже абсолютно отчаянном выпаде, я мощно влупил ему по кисти, отчего Леонид не смог удержать клинок и остался без оружия. В следующую же секунду, мой меч оказался у его горла.

— Стоп схватка! — мгновенно пробасил арбитр, всё это время незаметной тенью плясавший вокруг нас. — Победа присуждается Алексею Обломову!