Глава 1.

Виктория.

Небо затягивают серые дождевые тучи. Поднимается ветер, а ледяные капли обжигают кожу. Я здесь вечно стоять буду? Потираю озябшие плечи, продолжая прятаться в тени старого дерева. Ну и дура… Что я здесь делаю? Кого караулю? Аристов ведь ясно дал понять, что видеть меня не хочет. Его секретарша так и ответила мне: «Кирилл Игоревич отказался вас принимать. Простите, девушка. И не звоните сюда больше – на прием не запишу».

Еще и Егорка заболел. Мама, как чувствовала, отговаривала меня идти… Но я пришла… Потому что, блин, так надо… И у меня нет другого выхода.

К зданию подъезжает белоснежная дорогущая машина. Водитель деловито обходит ее и распахивает заднюю пассажирскую дверь. Из нее выходит мужчина… Аристов… Замираю, пялясь на него. Обнимаю себя за плечи так крепко, как могу…

Он наклоняется, помогая выбраться девушке. Красивая. В нарядном платье до колен, в туфлях на шпильке. Сердце словно через мясорубку прокручивают… Красивые такие, безукоризненно одетые и… я… В скромных ботинках и обычных черных брюках.

Выхожу из укрытия и ступаю им навстречу.

– Кирилл…Игоревич, можно вас на минутку?

Слышу бешеное биение пульса в висках и свой голос – дрожащий и неуверенный. Кирилл останавливается, что-то прошептав на ушко спутнице. Она вправду очень красивая и миниатюрная на фоне него.

– Здравствуйте, – произношу, поднимая на нее взгляд.

Знакомить нас Аристов явно не собирается, а я не желаю казаться невоспитанной. Хотя… Какая, к черту, разница? Я впервые вижу его с другой после нашего расставания. Посты в соцсетях и статьи в «желтой» прессе не в счет. И это так больно… Прошло несколько лет, и ничего не прошло… Так же свербит в груди, ноет. Словно рана, покрытая рубцами, оживает. Сбрасывает струпья и начинает кровить с новой силой. Он ведь давно не мой…

Дамочка сдержанно кивает и отворачивается, мазнув по мне равнодушным взглядом. Кирилл обнимает ее, что-то шепчет и отпускает. Она садится в машину и тотчас уезжает.

Он нехотя подходит ко мне.

– Я же ясно выразился? Или моя секретарша недостаточно понятно объяснила? – сухо бросает он, запуская руки в карманы строгих брюк.

Вырядился… Стал еще циничнее и злее. И красивее, пожалуй…

– Пожалуйста, выслушай меня. Одну минуту…

– Идем, – цедит сквозь зубы он.

Я торопливо следую за ним по блестящему мраморному полу. Кутаюсь в курточку, чувствуя, как от волнения стучат зубы.

– Анастасия Олеговна, меня не беспокоить, – командует он секретарше, вскочившей с кресла при виде него.

– Входи.

В кабинете задёрнуты шторы. Пахнет натуральной кожей и полиролем для мебели. И немного Кириллом… Его запахом, который я так любила. Он подходит к креслу и плюхается в него. Расслабленно откидывается на спинку. Широко разводит ноги. Раньше у него был другой кабинет – не такой шикарный. И я никогда так долго не стояла… Кир улыбался и распахивал руки. А я тотчас падала в его объятия. А сейчас нет. Стена между нами, хоть ее и не видно.

– Слушаю тебя, Тори.

Давно он меня так не называл… С тех пор, как мы расстались никто меня так не называл, черт! Все внутри сжимается. Тупой болью резонирует.

– Моего папу подставили. Обвинили в краже, отобрали наш дом. Он… Он сейчас под следствием. Мне нужны деньги, чтобы внести залог. И на адвоката тоже. Отец очень болен, я не могу оставить все... так.

– Сними куртку, – отрезает он, скользя по мне взглядом. Прищуривается, подпирает рукой подбородок. У нашего Егорки такие же глаза. Боже мой, и пальцы тоже… Он весь в папашу, но последний никогда не узнает об этом.

Сумка эта еще дурацкая… Тереблю ее ремешок и непонимающе пялюсь на Кирилла.

– Что? Зачем?

– Здесь жарко. Сними и подойди ближе.

– Ладно, – стаскиваю с плеч куртку и вешаю ее на спинку стула. – Моего папу… Он не виноват. Новые инвесторы решили его убрать. Он…

– То есть принцесса превратилась в нищенку? И как тебе, Тори? Успела привыкнуть к жизни бедных? Помнится мне, раньше твой папа считал меня плебеем. Жениха тебе нашел достойного. Что же случилось?

Стискиваю зубы и глубоко дышу. Спокойно, Вика. Ты пришла унижаться, просить. Ты была готова к его подколкам, так? Терпи тогда…

– Мы расстались, – отвечаю хрипло. – И у меня… У нас ничего не было.

«Я поняла, что беременна и отказался от ухаживаний Виктора. И ребенок от тебя. От тебя!»

Мне хочется высказать ему все, что думаю, но я смиренно молчу. Сжимаю губы и молчу… Треш какой-то… Куда только делись мои уверенность и внутренний стержень? Сломались, наверное? После того как Кир обвинил меня в измене и выгнал из дома…

– А к нему ты уже ходила? Так ты пойди, попроси… Может, он и не потребует долг возвращать? Я-то попрошу, а потом…

– Пошел ты, Аристов, – цежу сквозь зубы и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Стоять.

Не понимаю, как он так быстро подлетает? Он слишком близко… Непозволительно. Сжимает мой локоть мертвой хваткой и обжигает кожу влажным дыханием. И смотрит… Разглядывает. Подошел только, а сердце замерло и словно в пропасть свалилось. И под его сухими, слегка шершавыми пальцами бьется птичкой мой пульс…

– Извини, что побеспокоила. Я пойду, и еще…

– Деньги получишь в кассе.

– Ты… Спасибо. Огромное спасибо тебе, Кирилл. Я…

Он возвращается к креслу и снова садится. Смотрит на меня, смотрит… Кажется, дыру скоро во мне протрет. А я тараторить продолжаю:

– Расписку пусть твои юристы составят. Я все отдам. Не сразу, конечно. Я работаю на двух работах. И у тебя в офисе могу тоже… Я многое умею, я…

– Иди сюда, Вика. На колени опустись.

– Что? Ты хочешь, чтобы я поблагодарила тебя на коленях? – выдавливаю сипло.

– Не совсем, – он расстегивает ремень и спускает брюки. – А как ты планировала отдавать долг? Будешь драить полы в моем доме и полировать мой член по первому требованию. Такие условия устраивают?

– То есть… – щеки заливает румянец. – Зачем тебе любовница? Я видела ту девушку, она… Домработницей ладно, я… готова.

– Я плачу. И условия выставляю тоже я. Не твое дело их обсуждать. Приступай или выматывайся из кабинета.

Испепеляет взглядом. Словно убить меня им хочет или сжечь дотла. Что мне делать, господи? Денег-то нет еще?

– Аванс уже на твоей карте. Надеюсь, достаточно? – хрипло шепчет он, а я чувствую, как вибрирует телефон от входящего сообщения. Мамочки… Там такая сумма. Вполне достаточно, чтобы стерпеть унижение. Это сейчас я воспринимаю все так, а раньше мы любили… Дышали друг другом…

Опускаюсь на колени. Касаюсь его бедер, втягивая запах его возбуждения. Когда-то я от него млела. Думала, что никто больше не почувствует его – только я… И не коснется головки, едва ли не задевающей горящих щек. Дура… Наивная и глупая…

Обхватываю член губами, устраиваясь между его широко разведенных бедер. Целую его, ласкаю губами, языком. Помогаю себе ладонью там, где не достаю. Поднимаю глаза, столкнувшись с его взглядом только на миг – больше не выдерживаю… В нем что-то непонятное – страсть, злость, транс… Слово все смешалось в ядовитый коктейль. Кирилл отводит мои волосы в сторону, а потом накручивает на кулак, чтобы не мешали. Толкается, сжимая второй рукой мое плечо. Больно… Не от его прикосновений – от происходящего. В груди нестерпимо печет, но я продолжаю его ласкать. Знаю, как ему нравится.

– Расстегни блузку, – хрипло бормочет он.

Послушно выполняю его просьбу. Господи, я была совсем не готова к этому… Не могу представить, чтобы его длинноногая подружка носила такие лифчики. Но Кириллу, похоже, все равно – его взгляд намертво прикипает к моим грудям. А потом и пальцы. Он лапает меня, продолжая разглядывать. Царапает соски, сминает груди в ладонях, ерзает на кресле, сдерживая себя. Вижу, что ему мало меня. Но большего я не хочу. Не сейчас.