Жан д’Аллюэн обращается к художнику Жану Клузо-Ланову (1914–1997), и тот придумывает свои знаменитые черно-красные обложки с красным скорпионом в виде логотипа. С этими обложками в «Скорпионе» выйдут тексты таких авторов, как Виан, Кено, Герен, Иверно, Мале и Нарсежак, чаще всего — под псевдонимами.

Обложка романа «Деваться некуда», оформленная художницей и членом УЛИПО Клементиной Мелуа, — это дань уважения золотому веку издательства «Скорпион» и графическим изысканиям Клузо-Ланова с его динамическим начертанием букв и стремлением к сильному визуальному воздействию. В 1946 году не было сегодняшних возможностей компьютерной верстки, в то время все делалось вручную — с помощью кисти и ножниц. Отсюда и эта бескомпромиссная графика, которой отмечена эпоха.

Нам хочется думать, что, если бы Борис Виан закончил свой роман, тот вышел бы под обложкой, которую вы и видите сейчас.

УЛИПО выражает сердечную признательность Николь Бертольт, супруге Виана Урсуле Виан-Кюблер, его сыну Патрику Виану, а также всем членам «виановского наследия» за то, что они вверили нам эту незаконченную рукопись и поручили ее завершить.

УЛИПО благодарит Софи Огг-Гранжан из издательства «Файяр» за доверие, оказанное нам в ходе этой работы, включая графическое решение обложки книги.

Борис Виан (1920–1959) — автор эпатажных романов и рассказов, а также стихов, песен, пьес, скетчей, сценариев, яркий представитель и признанный «классик» французской словесности — получил признание посмертно. При жизни его фантастические и абсурдистские произведения с трудом находили отзывчивых издателей, благосклонных критиков и внимательных читателей, а публикации под псевдонимом Вернон Салливан окончательно подпортили ему дальнейшую литературную карьеру.

История начинается с досады и бравады. В 1946 году Борис Виан, обескураженный очередными провалами — «Разборки по-андейски» не издаются, «Сколопендр и планктон» проходят незамеченными, «Пена дней» не получает премию Плеяды, — берется написать роман в духе скандального «Тропика Рака» Генри Миллера. Вместе с Жаном д’Аллюэном, недавно основавшим издательство «Скорпион», они решают «назначить» автором книги выдуманного по случаю американского писателя Вернона Салливана, а переводчиком — самого Виана, который, весьма кстати, действительно переводил американскую литературу[32].

Проект-мистификация задумывается как своеобразный вызов: изготовить за две недели яркое произведение, стилизованное под американские черные романы, пользовавшиеся в то время большой популярностью, и вместе с тем провести выгодную коммерческую операцию. Роман неизвестного чернокожего писателя «Я приду плюнуть на ваши могилы» (1946), который «из-за темы расизма и эротических сцен Америка не осмелилась напечатать», становится бестселлером во Франции с тиражом в 120 000 экземпляров за неполные два года. Его герой, светловолосый белокожий мулат с европейскими чертами лица, уезжает из родного города после того, как его чернокожего брата линчевали за связь с белой девушкой. В небольшом городке, где никто не догадывается о его негритянском происхождении, он осуществляет долго вынашиваемый план жестокой кровавой мести.

Произведение оказывается не только коммерчески успешным, но и скандальным; пресса неистовствует, добропорядочная общественность негодует. Как Виан ни открещивается от авторства, сомнения накапливаются, что еще больше осложняет ситуацию с собственно виановскими произведениями (публикация «Осени в Пекине» откладывается). В феврале 1947 года «Ассоциация общественного и нравственного содействия» (бывшая «Лига упрочения общественной нравственности») предъявляет «порнографическому» писателю судебный иск: Виану грозит двухлетнее заключение и штраф в 300 000 франков. Дело осложняется еще и обвинением автора в «наущении к убийству»: в апреле 1947 года какой-то мужчина умерщвляет свою любовницу, оставляя рядом с трупом экземпляр романа «Я приду плюнуть на ваши могилы». От Бориса Виана требуется доказать, что он не Вернон Салливан: вместе с журналистом Милтоном Розенталем он спешно пишет английский текст «оригинала» «I shall spit on your graves». В августе 1947 года судебное преследование приостанавливается, а в ноябре 1948 года Борис Виан, надеясь окончательно развязаться со всеми судебными тяжбами, официально признается в авторстве романа «Я приду плюнуть на ваши могилы».

К этому времени он успевает сочинить еще два салливановских опуса.

«У всех мертвых одинаковая кожа» (1947) — история белокожего мулата, вышибалы в нью-йоркском баре, чья беспечная жизнь заканчивается с появлением шантажиста, выдающего себя за его брата.

«Уничтожим всех уродов» (1948) — пародийно-приключенческий и фантастический роман, герой которого оказывается в клинике, где проводятся подозрительные эксперименты по искусственному выведению красивых людей.

После публикации двух этих романов, а также переиздания первого оживляется «Ассоциация общественного и нравственного содействия». Она вновь обращается в суд и добивается запрещения книги «Я приду плюнуть на ваши могилы». А налоговая служба требует от автора выплатить огромные отчисления с уже проданных экземпляров, притом что собственно виановские произведения продолжают оставаться коммерчески провальными.

На это Виан отвечает очередным бурлескным эротическим детективом «Женщинам не понять» (1950), который повествует о приключениях двух разудалых братьев, отбивающихся от наркомафии и «перевоспитывающих» лесбиянку.

К циклу салливановских произведений следует отнести и написанный в 1947 году, но опубликованный только в 1970-м рассказ «Собаки, страсть и смерть», близкий по духу первым двум романам Салливана. Приговоренный к смертной казни таксист рассказывает, как молодая женщина гоняла его машину по ночному городу и ради сексуального возбуждения давила собак и кошек, но в какой-то момент ей захотелось большего.

Роман «Деваться некуда» органично встраивается в салливановское творчество.

Как и в предыдущих произведениях, общими оказываются выбранные время и место действия. Автор, который никогда не был в США, так естественно описывает антураж и приводит бытовые подробности, что кажется не просто повествователем, а непосредственным свидетелем описываемых событий. Атмосфера Америки 1950-х воссоздается политическими отсылками и социально-культурными маркерами: джаз, кинематограф, спорт. Важная роль отводится увлечению героя бейсболом, его страсти к автомобилям, а также алкогольным возлияниям и сексуальным утехам — действенным средствам борьбы с депрессией и фрустрацией в консервативно-пуританском американском обществе. Для пущей достоверности текст усеян американскими терминами и сопровождается «примечаниями переводчика» внизу страницы, подчеркивающими «иностранный» характер местных реалий. Салливан дарит читателям странную Америку, которая, с одной стороны, — как любая мифология — соответствует их стереотипам и фантазмам, а с другой — пародийно — обманывает ожидания и разрушает иллюзии. Эта якобы реалистичная Америка — страна выдумываемых приключений, где можно по-виановски фантазировать. Это еще и особая зона компенсации, где Салливан позволяет себе высказать все то, что не может (или не хочет) высказывать Виан.

По законам жанра здесь используется традиционный набор сюжетных и тематических установок, характерный для черного романа: интрига со зловещими перипетиями и тревожными ожиданиями, расследование с ложными версиями, скрытыми указаниями на преступника, уликами и алиби и, разумеется, насилие и смерть. Все это — несколько игриво, почти кукольно — сдабривается шаловливой эротикой и черноватым юмором. Ингредиенты дозированы точно, композиция выстроена устойчиво, изложение стилистически прозрачно.