Наш поезд опоздал на двадцать четыре часа.

— Безобразие! — вскричал Иван Иваныч. — То есть просто возмутительно! Пора уже обратить на транспорт внимание! Понимаете? Серьезнейшее внимание! Просто ч-черт знает что такое! Пойду к начальнику станции, устрою ему скандал. И в жалобную книгу напишу! Нужно же наконец найти основную причину безобразий на железной дороге.

И Иван Иваныч пошел выяснять. Выяснит ли?

У Пантелеева умер в больнице горячо любимый друг Птицын. Этот печальный факт от Пантелеева некоторое время скрывали, боялись, что он не переживет. Потом все-таки решились.

Два часа просидел Пантелеев молча, глядя в одну точку и тяжело дыша. Он не обедал и не отвечал на вопросы. Казалось, горе сразит его. Но Пантелеев оказался сильнее горя.

— Баста! — вскричал он наконец. — Хватит распускать нюни! Пора взять себя в руки!

И Пантелеева охватила жажда деятельности.

— Все хлопоты по похоронам беру на себя, — сообщил он товарищам покойного, — уж вы, пожалуйста, не беспокойтесь. В какой он больнице? Ага, ну и прекрасно.

В больничной канцелярии Пантелеева встретили подозрительно.

— Вы за покойником? — спросил канцелярист. — Птицын? Ну, принесите справку о том, что этот ваш… как его, Канарейкин, действительно умер.

— Кто же, кроме вас, даст мне такую справку?

— Загс.

— Откуда же он знает, что Птицын умер?

— А вы ему какую-нибудь справку дайте.

— А вам нужна еще какая-нибудь справка?

— Да, уж принесите из домоуправления, — милостиво заметил канцелярист, — о том, что ваш Синичкин…

В загсе потребовали справку из больницы.

— Отчего же вы не попросили? — усмехнулся канцелярист, когда Пантелеев с перекошенным от злости лицом ворвался в больничную канцелярию. — Я бы вам сразу дал. А то вы не просили. Я и подумал, что вам не нужно.

И Пантелеев снова очутился в загсе.

— Вы хотите справку о смерти Птицына Николая? — спросили в загсе. — Принесите справку о том, что покойный сдал свои заборные книжки.

— Нет, он унес их с собой в могилу, — пошутил Пантелеев.

— В таком случае мы не можем удостоверить факт смерти. И потом, принесите справки об уплате за воду и электричество, А то, знаем мы, некоторые хитрецы умирают и нарочно не вносят за воду.

— Понял, — злобно сказал Пантелеев. — А что, если я не дам вам ни одной, понимаете, ни одной справки?! Ведь с покойника вы взыскать никак не сможете!

— А мы ему гроба не дадим! — хихикнул чиновник. — Пусть повертится без гроба.

На другой день похудевший и пожелтевший Пантелеев стоял в погребальной конторе и, выкладывая на стол пуды бумажек, говорил:

— Вот от домоуправления, из больницы, из загса, об уплате за воду, о том, что покойный не курил, о том, что…

— Не надо, — перебил его заведующий гробами, — теперь мы перестроили свою работу и выдаем гроба только за наличный расчет.

— Что же вы мне раньше не сказали? — простонал Пантелеев. — Ну, ладно, давайте гроб.

— Пожалуйста, выбирайте любой.

— Почему же они все такие маленькие?

— Детские.

— А у меня покойник взрослый.

— Дайте справку о том, что он взрослый, а то, знаете, всяк норовит купить гроб побольше. Знаем мы…

На кладбище потребовали удостоверение о несудимости.

— А если покойник судился? — прохрипел Пантелеев.

— Тогда о судимости.

Пантелеев покачнулся.

Через три дня все формальности были закончены. Тощий, как бумага, еле держась на ногах, Пантелеев притащился в больницу за телом друга Птицына.

— Вы за телом? — спросили в канцелярии. — Тело можем выдать только жене или по ее доверенности.

— Но покойный был холост, — прошептал Пантелеев, тупо глядя на канцеляриста.

— В таком случае дайте справку о том, что…

Пантелеев схватился за сердце, упал и испустил дух.

Лежит он в больничном морге до сих пор. Никто не берется похлопотать о погребении.

Может быть, кто-нибудь желает, товарищи? И тогда сами вы убедитесь, что описанная здесь история почти ничем не отличается от истины.

В доме № 5 по Кривособачьему переулку вопрос о ремонте вогнал домоуправление в пот. Члены правления заседали двадцать четыре часа подряд.

— Что делать? — воскликнул председатель, хватаясь за голову.

Впрочем, прежде чем продолжить горячую речь председателя, мы познакомим читателя с жильцами дома.

— Черт знает что такое! — сказал жилец квартиры № 1 слесарь Жуков своей жене. — Живем мы здесь уже третий год, а полы ни разу не ремонтировались. Посмотри, как плинтусы отстали! На целый метр. То и дело спотыкаешься!.. Тьфу!.. В домоуправлении говорят: «Деревообделочника нельзя достать>. Будь я деревообделочник, сам бы починил, а то ведь я слесарь. Не моя специальность!..

И слесарь Жуков с остервенением пнул отставший плинтус ногой.

— Ну и порядочки! — добавил он мрачно. — Не дом, а свинюшник…

Проживающий в квартире № 2 деревообделочник Сизиков стоял возле крана и, криво улыбаясь, наблюдал, как в раковину хлещет вода.

— Что ж ты кран не закроешь, горе мое! — заметила жена. — Воду экономить надо.

— Попробуй закрой! — предложил Сизиков, делая бесплодные попытки завинтить кран. — Не видишь, опять испортился! Ну и домик. Просто свинюшник какой-то!.. И куда только домоуправление смотрит!.. Будь я слесарь, сам бы починил. Честное слово, починил бы!..

В это время в квартире № 3 маляр Григорий Иванович запихивал в разбитое окно подушку.

— Так вот уже пять лет, — бормотал он, — вечером вставляешь, а утром вынимаешь, для вентиляции. Просто свинюшник, а не дом. Стекол вставить не могут. Говорят: «Стекла есть, да стекольщиков нет». Будь я стекольщик…

— Ты только посмотри на этот потолок, — сказал жене жилец квартиры № 4 стекольщик Прохор, — ты на потолок посмотри!.. Был бы я маляром, все потолки в доме выкрасил бы!

И стекольщик Прохор тяжело вздохнул.

В квартире № 5 обитал финансовый работник Егоров.

— Это просто преступно, — бормотал он, расхаживая по комнате, — грязь, мерзость, запустение. Кран испорчен, плинтусы отстали, в полу щели, потолки грязные, клопы… Тьфу!.. Не дом, а свинюшник. Ну, скажите, разве можно плодотворно работать в такой обстановке?! А мне по роду службы приходится работать дома, составлять финансовые планы, сметы. Да будь я маляром, стекольщиком, слесарем или деревообделочником, разве я ждал бы у моря погоды, бегал бы в домоуправление? Сам бы все сделал!.. Тьфу!..

Итак, председатель домоуправления воскликнул:

— Что делать?

Обведя членов правления страдальческим взглядом и не получив ответа на свой вопрос, председатель закричал:

— Что делать? Деньги мы собрали, деньги на ремонт есть, но нет слесарей, нет деревообделочников, нет маляров, нет стекольщиков, и потом, смету некому составить! Понимаете, некому! Мог бы я сметы составлять, сел бы и… того… составил. Эх!

Как видит читатель, положение в Кривособачьем переулке не так безвыходно, как это кажется на первый взгляд, тем более что все действующие лица этой правдивой повести, скажу читателю по секрету, являются партийцами.

— Воры!!! Караул!!! Воры!! А-а-а!..

Этот мелодичный крик раздался в четыре часа пополуночи, нарушив тишину раннего дачного утра. Петух, сидевший на плетне и раскрывший было клюв, дабы поздравить дачников с наступлением утра, в ужасе уставился на окно первого этажа, из которого не спеша вылазили три вора.