Китаец распорядился собирать всех бойцов группировки и брать с собой на разборки всё имеющееся оружие. А вот дальше начались те самые странности.

Крюк и Тимофей должны были объяснить бойцам, что геройствовать не надо. Стрельбу открывать только в случае, если первыми начнут палить Заводские. Причём в первый момент не стремиться перебить как можно больше бойцов противника, а стрелять преимущественно в воздух. Но это, так сказать, на крайний случай. Главное не геройствовать, если вдруг нагрянут менты. В этом случае сопротивления не оказывать, а бросать оружие и падать на землю.

Тимофей сразу сообразил, что готовится грандиозная подстава. По воровским понятиям навести ментов, чтобы те повязали противников, было подлянкой. Но Китаец был не вором, а бандитом и такие вещи между братвой изредка случались. Вот только в этом случае было существенное отличие. Обычно при сговоре с ментами братва из затеявшей подставу команды являлась на стрелку без оружия, и менты вязали в основном пацанов из противоборствующей банды. В данном случае бойцы группировки Кулаков попадали под раздачу вместе с Заводскими. Получалось, что Китаец сливал своих же парней. Что было совершенно необъяснимо.

Но это были ещё, как говорится, цветочки, ягодки были впереди. Когда Китаец начал давать инструкции, как Тимохе и Крюку действовать во время стрелки, то Тимофей понял, что вот сейчас и начинается самое дерьмо. Они оба слушали и не верили своим ушам. Крюк должен был иметь при себе ствол и во время базара с главарями Заводских изобразить истерику, такое часто практиковалось в блатном мире, чтобы надавить на собеседника, и произвести два выстрела в воздух. Причём перчатки надевать не следовало, а это привело бы к тому, что на стволе остались отпечатки пальцев Крюка. Если налетят менты, ствол сбрасывать не следовало. Таким образом, главаря Кулаков в случае шухера повяжут на месте со стволом на кармане, что автоматически гарантировало ему срок.

Затем Китаец положил на стол перед Тимофеем пакетик с белым порошком и распорядился, чтобы тот, когда поедет на стрелку, положил пакетик к себе в карман.

— Что это? — каким-то замороженным голосом поинтересовался Тимоха, внутренне уже угадывая ответ.

— Наркота, — невозмутимо сообщил Китаец.

— Ты в курсе босс, что у меня уже есть несколько ходок и с этим порошком меня упекут далеко и надолго?

Китаец вдруг стал необыкновенно серьёзным.

— Так надо пацаны. Верьте мне. Что бы ни случилось, я Вас вытащу. Всё продумано. Я же не идиот.

Честно говоря, в последнем Тимофей уже начал сомневаться. С другой стороны, кем он был до знакомства с Китайцем. Катился вниз по наклонной плоскости и грозила ему или петля или новый длительный срок. А благодаря Китайцу он смог подняться, и теперешняя жизнь его разительно отличалась от прежней. Да и всё что до этого делал Китаец, было в цвет, несмотря на некие странности происходящего. Положа руку на сердце, не было у Тимохи другого варианта, кроме как довериться боссу. Поэтому он, обречённо вздохнув, взял пакетик со стола и положил к себе в карман. Видимо, Крюк пришёл к таким же выводам, потому что, мрачно кивнув, проскрежетал:

— Как скажешь. Босс!

И вот теперь Тимофей сидел и пил. В одиночестве. И думал, что Крюк в это время занимается тем же самым. Потому что доверие — это такая штука, в которую хочется верить, но которая редко встречается в нашей жизни. Тимофей понимал, что выбор уже сделан. Да и не было его, честно говоря, этого самого выбора. «Ну да ладно. Жизнь покажет, кто был прав», — подумал Тимоха, опрокидывая очередную рюмку.

Утро выдалось недобрым. И не похмелье было тому причиной, а стремительно приближающийся вечер. Вечер, которым могло произойти всё что угодно. «Это кончено при условии, что он этот вечер переживёт», — невесело подумал Тимоха. Добравшись в импровизированный штаб в задании спорткомплекса, он застал там мрачного Крюка, руководившего подготовкой бригад к предстоящей встрече с Заводскими. Постепенно суматоха процесса отвлекла их от тяжёлых раздумий. О вчерашней беседе с боссом они за весь день не обмолвились ни словом. Тимофей рефлекторно периодически запускал руку в карман пиджака и нащупывал там, буквально жгущий ему руки пакетик с наркотой.

Бригады постепенно по паре машин выдвигались к месту предстоящей разборки. На улицах города и в ближайших предместьях было на удивление тихо, все менты куда-то подевались и машины с бойцами и оружием добирались до точек выдвижения без всяких проблем. Скоро настала пора выдвигаться и Тимофею с Крюком. На встречу они отправились вместе на машине Крюка.

Встреча началась традиционно. Основная часть бойцов с обеих сторон сосредоточилась со своей стороны площадки, а главари двинулись к центру для начала разговора. Атмосфера была странной. Хотя здесь и собрались несколько сотен человек, многие из которых имели огнестрельное оружие, общий настрой не предвещал начала кровавой бойни. Бойцы группировки Крюка не понимали, какого хрена они вообще здесь делают. Группировки располагались на разных концах города и в обычной жизни до последнего времени почти не пересекались. Зачем весь этот цирк и на хрена боссам понадобилось пытаться наложить лапу на промышленные территории города, где нечем было особенно поживиться, пацаны не понимали. Заводские тоже недоумевали, какого хрена им предъявляют какие-то невнятные претензии и покушаются на их территорию. Поэтому братва с обеих сторон надеялась, что дело ограничится обычным базаром и до перестрелки дело не дойдёт. Такого же мнения, похоже, придерживались и главари Заводских.

К центру площадки Крюк и Тимоха направились вдвоём. Со стороны заводских подошли трое. Впереди шествовал главарь самой крупной шайки Заводских с погонялом Бобёр. Прозвище было довольно странным и Тимоха мог это объяснить только тем, что бывший штангист Потап в дополнение к грузной, оплывшей фигуре, имел толстую, одутловатую морду, на которой выделялись выдающиеся вперёд изо рта зубы, что придавало её владельцу глуповатый вид.

Когда представители сторон сошлись в центре площадки, Бобёр лениво поздоровался, не проявляя особой агрессии. А вот Крюк начал себя заводить, раскручивая перед изумлённым Бобром истерику, и понёс какую-то пургу. Он нёс какую-то чушь про то, что его группировка главная в городе и что заводские не проявляют должного уважения. Бобёр никак не мог врубиться при чём тут уважение, когда речь первоначальна шла о претензиях на территории и возможном переделе.

А Крюк всё накручивал себя, причём делал это всё так ненатурально, что Заводские понимали, что это наигранная истерика и игра на публику. Наконец, Крюк, картинно ударив себя кулаком в грудь, демонстративно вытащил ствол и два раза выстрелил прямо в небо. И разгневанные небеса ответили на наглую выходку. Засверкали молнии, загремел гром, и кара божья упала на них с небес. Правда, потом оказалось, что это были обычные светошумовые гранаты. В небо взмыли, притаившиеся неподалёку вертолёты, заливая площадку внизу светом прожекторов, повисли осветительные ракеты, превращая ночь в день. Привычно орали громкоговорители с обычными для ментов дебильными командами: Лежать! Бросить оружие! Вы окружены! Сопротивление бессмысленно!

Тимоха, тяжело вздохнув, опустился на землю, раскорячив ноги и сложив руки за голову, подавляя в себе нестерпимое желание скинуть притаившийся в кармане пиджака пакетик с наркотой. Представление, задуманное Китайцем, началось. Знать бы ещё какая роль в нём на самом деле отведена ему — Тимохе, и выполнит ли Китаец своё обещание вытащить их с кичи.

В войне побеждает не тот, кто прав,

а тот, кто остался в живых.

Бертран Рассел

Лема Махмардоев

Ночь друг профессионалов и враг любителей. По уровню профессионализма подразделения майора превосходили противника, поэтому ночное время проведения операции было ему на руку. В сочетании с фактором неожиданности, специфики вооружения и приборов ночного видения, всё это давало бойцам Лемы неоспоримые преимущества.