Как парнишке удалось одолеть превосходящие силы  гормонов, непонятно, но он терпел из последних сил, погружаясь в бездну раскрывшегося цветка медленно и нежно. И всё же на пике воздействия гормонального допинга Лёнька чуть не сорвался в пике, почувствовав неудержимую похоть.

Таран целиком скрылся в девственных недрах, не причинив при этом даже малейших страданий и боли любимой девушке, начав размеренные поступательные движения.

В этот момент подруга вышла из оцепенения, но не посмела прекратить самовольное вторжение любимого в интимные пределы девственного естества, зачарованно наблюдая за медленными качающими движениями мощного поршня.

Когда Лёнька излился, не до конца сознавая смысл происходящего, прямо в жерло бутона, девушка закричала от отчаяния, колотя его кулачками в грудь.

О последствиях извержения мужского секрета её предупреждали.

Расстроенная девочка разрыдалась, заливая себя и постель потоками солёной влаги.

В это самое время в комнату ввалилась команда подгулявших обитателей комнаты, ставшая невольными свидетелями финальной сцены самого интимного акта любви.

Влюблённая пара в костюмах первобытных обитателей библейского рая азартно выясняла отношения.

Алина нападала, Лёнька вяло уворачивался.

Незадачливые влюблённые предстали перед зрителями во всей обнажённой красе. Дверь они так и не закрыли, потому, что отвлеклись на треснувший стакан.

Пришлось срочно нырять под одеяло, но уже было поздно прятаться.

Никто из пришедших не проронил ни слова. Все, молча, развернулись и вышли, дав ребятам время одеться, и замести следы сладкого греха.

Дальнейшее происходило, словно во сне. Влюблённые оделись, красные, как раки вышли из комнаты, ни на кого не глядя.

Лёнька всю дорогу шёл сзади. Перед своей комнатой Алина остановилась, с разворота влепила парню звонкую пощёчину, пустила слезу, всхлипнула и скрылась за дверью.

Лёнька чувствовал себя конченым негодяем, насильником и предателем.

Мальчишки при возвращении хлопали его по плечу и показывали кулак с поднятым вверх большим пальцем, а ему хотелось провалиться от стыда и чувства вины сквозь землю.

Всю ночь ему снилось повторение случившегося, внизу живота ни на миг не отпускало напряжение.

Сколько ни анализировал Лёнька ситуацию, никак не мог решить: хорошо он поступил или плохо.

Больше недели Алина не разговаривала с Лёнькой, хотя тот ходил за ней по пятам: уговаривал, извинялся, вставал на колени. Она не злилась, не предъявляла претензий, просто не замечала, словно он пустое место.

Парень, было, совсем отчаялся, но девочку внезапно отпустило. Алина сжалилась над ним или рассчитала ходы, как в шахматной партии, но поманила выразительным движением указательного пальчика, подкрепив его воздушным поцелуем.

Подруга отвела Лёньку в тёмный конец длинного коридора, взяла за руку, прижалась всем телом, спрятав лицо на его груди. Парень забыл, как нужно дышать, стоял и не решался обнять. Он чувствовал себя, как в начале знакомства, когда каждое касание давалось неуверенно, с оглядкой на отклик.

Алина удовлетворённо сопела, прижимаясь холодным носом к его шее, не предпринимая, однако, активных действий. Ожидала, когда инициативу проявит любимый.

Лёнька обмирал от желания вернуть отношения в прежнее русло, но чувство вины останавливало.

– Ты прощён, Лёнька. Я виновата не меньше, нечего было возбуждать так откровенно.

– Я не хотел. Сам не понимаю…

– Не оправдывайся. Если честно, мне было очень хорошо, только я не сразу это поняла. Но если залетела, не знаю, что с тобой сделаю. Придётся рожать. А учёба? Нафига тогда я два года горбатилась? Придётся, наверно, аборт делать.

– Я не согласен.

– Чего! Как это, не согласен, получил, чего хотел и в кусты?

– На аборт не согласен.

– Научишься рожать, тогда будешь права качать. Не согласен он. А жить, на что будем? Пожрать толком не на что. Вот ты, чего сегодня в завтрак ел… а в обед? Молчишь… а я тебе скажу – ни черта ты не ел. Загляни в карман. Не стесняйся, высыпай всё, что найдёшь. А до стипендии ещё больше недели. Вот и прикинь. Даже слушать не хочу. Моли создателя, чтобы наше эротическое приключение добром кончилось.

– И как мы это узнаем?

– Угадай с трёх раз. Знаешь, что такое месячные?

– Ну, так, схематично. Я же биолог. Овуляцию, охоту, течку, всё изучали.

– Так чего спрашиваешь? Ты первый узнаешь. После меня, конечно. Если залетела – берегись!

– Я жениться готов. Хоть завтра.

– Шустрый какой.  Конечно, такой исход исключать нельзя. Может и правда придётся. Но скромно, без помпы. Родители ничего знать не должны. Только друзья. Маленькая студенческая вечеринка. Потанцуем, салатиков поедим и всё.

– Как же без родителей, почему?

– По кочану! Это моё условие.

Лёнька спорить не стал, согласился безоговорочно. У него на примете даже предложение подработать было. Надо же на что-то купить необходимое для свадьбы.

Временную, но хорошо оплачиваемую, физически очень тяжелую и грязную работу на стройке ему предложили однокурсники. Трудиться придётся преимущественно по ночам, зато за пару месяцев вполне можно заработать на приличную вечеринку.

Юноша ликовал. Обстоятельства, как ему виделось, складывались замечательно. Взять в жёны любимую девушку, это же предел мечтаний каждого. Тем более, что Лёнька удостоверился в своей мужской состоятельности, а заодно и целомудренности невесты.

А ещё… ещё у них теперь нет никаких преград, ограничивающих пределы общения. Пусть случившееся не совсем правильно. Но ведь если по совести разобраться, Алина сама спровоцировала процесс дефлорации.

Для чего было преждевременно переступать черту? Может быть, даже к лучшему, что ни ей, ни ему не пришлось мучиться, переживать, как и когда на такой шаг решиться?

Ведь можно всю голову сломать одной только мыслью, получится или нет? Одновременное превращение подростков во взрослых прошло без сучка и задоринки, если только это событие не омрачит нечаянная беременность.

Откуда Лёньке было знать, что эти явления взаимосвязаны? Теперь, конечно, просветили.

Когда шустрые головастики отправились в путешествие в недрах материнского лона, он понятия не имел, откуда это берётся и для чего нужно, хоть и изучал все эти процессы детально. Думал, что человек и зверь – не одно и то же.

Изменить случившееся невозможно, значит, и переживать по этому поводу бесполезно.

В конце концов, даже такие наивные невежи, как Лёнька, должны понимать – соль жизни заключается в том, что она совсем не сахар. За любые поступки приходится отвечать, зачастую ограничивая потребление и свободу.

Живём, однажды. Других попыток не будет.

Если стараться, можно любой минус превратить в плюс. Тем более что теперь они вдвоём, можно сказать, настоящая семья.

Любимая заменила ему всё на свете. Лёнька перестал воспринимать Алину, как отдельное существо. О чём бы ни шёл разговор, себя и подружку он называет “мы”. Неразрывная связь заставила на все явления смотреть иначе. Его уже не коробило от слов любовь, семья, ребёнок.

Друзья входили в положение, время от времени освобождая молодым комнату, чтобы могли, уединившись, насладиться друг другом. Дело-то молодое. Шутили, конечно, непристойно, ржали как кони, но при девочке делали вид, что ничего не видят, не слышат и не понимают.

Всё реже Лёньку посещали мысли о путешествиях. Разве можно мотаться по свету, бросив любимую, отказавшись от интимного счастья? Ну и пусть он не станет выдающимся учёным. Разве есть что-то, важнее любви?

Время шло, Лёнька свыкся с мыслями о браке, уверил себя, что это необходимо. Как ещё он может доказать свою преданность?

Разговор об этом он заводит всё чаще. Однако, Алина, убедившись в том, что беременности не последовало, чего она опасалась больше всего, стала избегать ответов и полемики на эту горячую тему.