К несчастью, Тармок отказался двигаться с места.

- Давай, малыш, - сказала она, наклонившись и с придыханием шепча слова волку на ухо. - Давай не перед скаутами. - Говоря эти слова, она вдруг почувствовала, как ее окатило что-то холодное и липкое, с густым серным запахом.

В считанные секунды, облако полностью поглотило Фонн и скаутов. Юные рекруты превратились в группу смутных силуэтов вокруг нее, и они начали в панике болтать наперебой. Лишь голос Мика был четким, повторяющим то, что его мать сказала им всем: "Спокойно", "Держаться вместе", "Без паники", и тому подобное.

Голос ее сына был последним, что она слышала перед тем, как звуки хаотичной Рекдосовской музыки полностью заглушили его. Фонн различала другие силуэты в сером дыму - высокие, похожие на огородные пугала, тела, и громадные существа, состоявшие из одних лишь массивных плеч и рук.

Ее голова закружилась, и она выкрикнула имя Мика. Ответа не последовало. Волк под ней начал громко скулить, вращаясь кругами, чувствуя, как паника сковывала его волчий разум. Фонн снова позвала Мика и наполовину вытащила из ножен меч, когда массивная, костистая рука прижала тряпку, пахнущую странной кислотой, к ее рту и носу. Фонн тщетно пыталась не терять сознание. Ее рука соскользнула с рукоятки меча и бессильными взмахами рассекала туман, не натыкаясь ни на что, пока она наконец не потеряла равновесия, наклонилась на бок и упала на твердую землю.

Тьма окутала ее разум, когда скрипучий голос прошептал ей на ухо.

- Тебе пора спать, - сказал он. Голос превратился в удушливый кашель, затем в хохот, звенящий в ее сознании, и вскоре ее сознание, мучительно слившееся с этим хохотом, покинуло ее.

Под бдительным взором Джерада сотня зомби подготовила к сожжению несколько акров подземных фермерских угодий. Большая часть утра ушла на то, чтобы батраки распределили достаточно топлива, для равномерного прогорания полей. Фермы Голгари, находившиеся под поверхностью земли, никогда не просыхали полостью, а из-за современных технологий орошения атмосфера оставалась влажной и сырой. Простое сожжение месячных остатков сезонного урожая открытым пламенем не помогало, даже после проращивания легковоспламеняющейся плесени. И все же поля должны были гореть. Это была традиция. Это также было грамотным земледелием.

Сезонные поджоги были для Голгари достаточно важным событием, для того, чтобы гилдмастер лично проконтролировал поджог, и этот сезон не был исключением. И снова гилдмастер опаздывал. Рабочие зомби и верховный жрец Девкарин, помазанный на благословение пламени, стояли в ожидании уже около часа. Некоторым пришлось возвращаться за новыми факелами.

Джерад прибыл с мелкими царапинами и ссадинами на груди, руках, и лице. У него не было времени надеть свое церемониальное облачение, но, по крайней мере, ему удалось чуть больше поохотиться по пути, после того, как он передал сына в руки бывшей жены. К счастью, или несчастью, подземный город кишел бандами, такими, как та, что они разгромили днем ранее, и он решил выместить свой внутренний конфликт на них и разбил еще парочку на пути домой. Добыча, которую он нес на плечах, была просто удачной находкой, на которую Джерад наткнулся в одном из широких сточных каналов, по которому он возвращался назад. Последнее время, если ему не удавалось выбираться и убивать что-нибудь, по крайней мере, каждые пару недель, он становился ужасно раздражительным, это состояние усугублялось, когда он видел Фонн. Раздражение мешало гилдмастеру принимать трезвые решения. Джерад, может, поначалу и не хотел эту должность, но в память о том благородном создании, которым когда-то была его сестра, и ради разрушения стереотипов о Голгари, которыми изобиловал внешний мир, он твердо решил сделать все правильно.

- Гилдмастер, - сказал верховный жрец Девкарин, - мы чтим Ваш визит и благословляем от лица бога-зомби. - Бледный старый эльф был облачен в традиционный наряд из кожи и костей, а его волосы - и борода - достигали длинными дредами его пояса. Он опирался на простой, скрюченный посох из черного дерева и хмуро смотрел из-под своей маски в виде усеченного черепа, более стилизованной и эффектной версией того артефакта, который Джерад носил поверх своего собственного лица. - Гилдмастер, ради всего святого, что у Вас на плечах?

- А на что это похоже?

- Аллигатор гавиал?

- Угадал, забирай, - сказал гилдмастер. Джерад действительно тащил убитого аллигатора гавиала - весьма редкую добычу. Джерад приподнял ношу и стряхнул труп крупной рептилии на пол обзорной площадки. - Нашел этого приятеля, когда он пытался пролезть на церемонию через оросительную трубу, - добавил он. - Мне все равно нужна была новая пара сапог.

- И я благодарю Вас от лица земледельческого собрания, - сказал бригадир, возглавляющий этот участок фермерских угодий. Бригадир был зомби, хотя он был одет лучше тех трудяг, которые держали факелы вокруг простирающегося под ними поля. Он протянул руку, и Джерад крепко ее пожал.

- Бригадир Улкис, - сказал он. - Рад тебя видеть. Все готово?

- Да, - вклинился жрец. - Молитвы уже были прочитаны. Все, чего мы ждем, это Вашего приказа. - Снова в его голосе звучало это нетерпение. Джерад понимал, что жрецу пришлось ждать, но его тон был неподобающим для общения с гилдмастером.

Джерад никогда не любил переговоры, компромиссы, и торги. Последнее время, часу не проходило без того, чтобы ему не приходилось обдумывать хотя бы одно из перечисленного, в том или ином объеме. Джерад не хотел оставлять своего сына с Фонн и Селезнийцами на длительные промежутки времени. Он не хотел смотреть, как его сестру ломают, как сухую ветку. Он никогда не жаждал ее власти. Но он был гилдмастером, и, черт возьми, он собирался добиться уважения жрецов к себе.

- Ниллис, - сказал он, - ты, похоже, очень торопишься. Я тебя сильно задержал?

- Нет, Гилдмастер, - сказал жрец, предсказуемо угодливо. - Я лишь жажду начать цикл обновления, завершающий один урожай, и начинающий следующий. Это священное время, и если я кажусь нетерпеливым, то это лишь от моего рвения провести его от начала до конца.

- Ты уверен? - сказал Джерад, проходя мимо склонившего в поклоне голову жреца к краю обзорной площадки. Поле было усеяно небольшими белыми свертками с зажигательной смесью, прикрытыми ломаными кусками сухих диндиновых стеблей и гниющими корневищами мясных грибов. Сотня ждущих его команды факелов отбрасывала танцующие тени на стены, громадная солнцевая плесень над их головами находилась в потемневшей ночной фазе. Даже в своем тусклом состоянии, этот громадный спорофор источал достаточно света, чтобы выявить несколько предметов, которых не должно было быть на поле. Крупные, коричневые, мешковатые объекты, контрастирующие на фоне остатков урожая и ярких, белых свертков с зажигательной смесью.

Джерад развернулся и зашагал назад, к верховному жрецу, который с надеждой поднял голову, готовый принять приказ гилдмастера. Вместо этого, он получил удар гилдмастера, кулаком в челюсть.

Посох священной Девкаринской особы со стуком упал на пол рядом с ним, и он застонал. - Гилдмастер? Что...?

- Ты разложил жертвоприношения по всему полю, - решительным тоном произнес Джерад, едва сдерживая гнев. - Этот обычай уже давно запрещен, Ниллис. Почему ты ослушался указа твоего гилдмастера?

- Я... Нет, это...

- Не лги мне, жрец, - сказал Джерад. - Мне не нужны оправдания, и я не собираюсь об этом говорить. Ты лично вытащишь от туда каждого, и вернешь их всех их родителям. Поджогу придется подождать до завтра. - Он повернулся к бригадиру. - Улкис, ты знал что-нибудь об этом?