Дьюк только сейчас начал понимать… они действительно довольно легко захватили особняк вчетвером. Легко, потому что внутри стражников практически не было, а у входа, снаружи стояло всего двое. И если учесть, что в особняк прибыла госпожа Лира, там должно было быть больше охраны.

— Дьюк, — позвала Камилла.

— Ах, да! В подвале был заключенный. Он явно просидел там несколько дней. У него была татуировка: цветок розы, стебель которого неестественно обвивает лезвие кинжала. Он заговорил со мной, спросил, не могу ли я дать немного еды…

— Палеонесская роза, — задумчиво перебила Камилла. — Орден, служивший Оливии Рокстерли, после смерти император Норберта. Я слышала, многие ушли оттуда в самоволку, а кто-то даже организовывал общины и нападал на людей. Извини, что перебила, продолжай.

Дьюк на секунду задумался и продолжил:

— Мы отвели в подвал всех, кого нашли в том особняке. А когда вернулись туда через некоторое время, увидели гору мертвецов, будто растерзанных каким-то животным. Жуткое зрелище. А человек с татуировкой как будто испарился.

— Звучит как-то странно, — сказала Камилла.

— Ты можешь не верить, но все было именно так. Никто из общины не знает, что это было.

— Я тебе верю, Дьюк, — убежденно ответила Камилла. — Получается, Лира доверилась тебе, потому что вы, вероятно, предотвратили покушение?

— Нет, не совсем, — поспешил пояснить Дьюк. — Конечно, это тоже сыграло роль, но дело в другом. Божко — глава общины — раньше служил у императора Норберта. Так что Божко хорошо знаком с Лирой. И вообще с семьей Рокстерли.

— Он служил в ордене при самом императоре Норберте? — восхищенно удивилась Камилла. — Тогда почему же его изгнали?

Дьюк лишь пожал плечами.

— Не знаю. Каждый раз, когда я затевал разговор на эту тему, слышал одни и те же ответы. Он не особо любит это вспоминать.

На мгновение они замолчали, и Камилла решила подвести итоги:

— Что у нас есть? Лиру хотят убить, и с этим связан старший советник. А в подвале особняка, куда она направилась, произошло непонятно что. Просто великолепно! По крайней мере, если в особняке была попытка покушения на Лиру, то нужно узнать, кто велел ей отправиться в этот особняк. С этого и нужно начинать. Наверняка, это была просьба старшего советника.

— Верно, — согласился Дьюк. — Но начинать нужно с другого: прежде всего, изучить своего врага. Понять мотивы, по которым кто-то зашел настолько далеко. Мы все ещё не понимаем намерений врага.

Камилла тяжело вздохнула.

— Да. Все же, ты остался, и это очень поможет. Спасибо, Дьюк. Кстати, тебе придется сказать Лире, что ты не ушел. И пусть выделит комнату для гостей. Только не говори о настоящей причине своего возвращения. Ей не нужно знать. Пока что.

— А что я скажу?

— Ну, придумай что-нибудь!

В голову, как назло, ни одного подходящего варианта не приходило.

Каждый в общине будет переживать. Эда, словно сама не своя, начнет делать какие-нибудь дела, Вайн и Габор отвлекутся разговорами, а Божко молча сядет в стороне. Впервые Дьюк покинул близких людей на столь длительное время, и когда они воссоединяться вновь пока не ясно. Да, бывали моменты, когда общине приходилось расходиться, но никогда поодиночке. «Община сильнее вместе» — любил говорить Божко. И сам же отпустил Дьюка, потому что верил — это лучшее решение в сложившейся ситуации.

— Дьюк, — позвала Камилла, встав с кровати, чтобы пройтись по комнате. — Ты помнишь, кто я?

— Кто ты? — не понял он.

— Госпожа Фрида! Не забудь. Ты понял?

— Да, Госпожа Фрида.

Он направился к выходу, найти Лиру Рокстерли как можно скорее. Будет ли она вообще рада, что Дьюк пожелает остаться в замке до коронации?

Камилла нерешительно вздохнула, будто собираясь с силами.

— Дьюк, ты должен знать ещё кое-что.

Он остановился в шаге от двери и замер, почувствовав напряжение в голосе. Слова давались ей нелегко.

— Твой отец жив.

Камилла помнила, как сильно переживала, когда ехала в замок Браго в невероятно комфортном и шикарном конном экипаже в сопровождении воинов Малеонского ордена. Как сидела молча в карете и перебирала возможные варианты будущих событий. Повторяла про себя все известные факты о личности Фриды Гелдер.

Всё оказалось куда проще, чем думалось. По прибытии её встретил старший советник Двейн. Среди толпы его легко было найти из-за одежды серебристого цвета с золотыми полосками и практически полным отсутствием волос на голове. Двейн говорил медленно, неторопливо. Сразу пригласил к себе в кабинет, предложил чаю, от которого Камилла любезно отказалась. Просто из вежливости спросил, как поживает муж, как дети. Разговор протекал размеренно и спокойно. Не пришлось даже спрашивать, что именно нужно делать. Советник сам в процессе разговора сделал несколько важных замечаний, которые Камилла тут же запомнила и повторила про себя. Следить за тем, чтобы сестры Лира и Амелия ложились спать вовремя и вовремя вставали, собирались к столу как полагается, чтобы младшая посещала назначенные ей занятия, а старшая готовилась к церемонии. Советник предупредил, что если что-то нужно, она знает, где кабинет, и может приходить до полуночи, но по пустякам беспокоить не стоит. Затем показал, где её покои. Шикарная комната, о которой Камилла могла только мечтать, находилась в противоположенном крыле замка, ближе к девочкам. Про приглашение в замок советник Двейн даже не упомянул. Его Камилла показывала только командиру стражников при въезде в замок.

Наконец, старший советник представил сестрам Фриду Гелдер.

Новую воспитательницу приняли прохладно. Лира разговаривала учтиво и вежливо. До принятия титула управительницы оставались считаные дни, и Лира всем своим видом показывала, что уже взрослая и сама знает, что нужно делать и как себя вести. В разговоре она учтиво намекнула, что Камилла для воспитательницы слишком молода и поинтересовалась, сколько у неё детей. Камилла как можно более непринужденно ответила, что детей у неё двое, замуж вышла в шестнадцать и это нормально.

Младшая сестра — Амелия, поначалу была более молчаливой. И в отличие от Лиры, многое себе позволяла и с первой минуты знакомства обратилась к Камилле, чуть ли не как к хорошо знакомому другу. Камилла решила, что это попытка сбить с толку или разозлить и не реагировала, как подобает благородной даме. Тем более, простая манера общения была более привычна. В коммуне все друг друга знали и общались непринужденно.

Иногда Амелия прогуливала занятия с личными учителями. В такие дни Камилла знала, что почти наверняка могла найти девочку в саду, возле памятника отцу. Ухоженный сад, полный красивых деревьев и цветов, находился на заднем дворе замка. Камилла впервые в жизни видела такую красоту. Большинство цветов вообще не росли в Гальраде и были привезены из Палеонесса.

Наслаждаясь видом, Камилла застала Амелию, сидевшую на широкой скамье в полном одиночестве.

— И чем же ты тут опять занимаешься? — спросила Камилла.

— Просто сижу, — отстраненно ответила Амелия.

Будучи на два года младше сестры, она ничуть не уступала ей в красоте, а в каком-то смысле даже превосходила. В основном предпочитала платья светлых тонов, а её пышные волосы красиво вились кудрями. На первый взгляд это был просто милый ребенок, но если присмотреться — далеко не с благочестивым характером. По утрам она много времени проводила, наводя красоту вместе с несколькими приближенными служанками. Вначале знакомства с новой воспитательницей Амелия надменно показывала, что излишнее общение ей ни к чему. Но за пятнадцать дней кое-что изменилось. Камилла поняла, что с ней можно общаться на разные темы, если удавалось разговорить. Амелия держалась отстраненно от многих людей, но иногда Камилла чувствовала, что ей не хватает общения. Впрочем, то же самое можно было сказать и про Лиру.

Воспитательница села рядом. Девочка смотрела на пышные пурпурные розы, украшавшие клумбу у памятника. Увидев, что Камилла тоже любуется цветами, пояснила: