‒ Не вылезала бы отсюда весь день, ‒ пробормотала она и уже громче добавила: ‒ Спасибо, Кон, ты лучший!

На мытьё Мира потратила большую часть вечера и мыла. Сложнее всего было промыть ее длинные и густые волосы, она так и не осталась удовлетворена их состоянием даже после седьмой смывки. Закутавшись в простынь, которая служила здесь полотенцем, она вышла из-за ширмы и сразу приступила к ужину, рассчитывая убрать за собой после. И только осушив кувшин воды и исчерпав половину чашки с супом, она подумала о прошедшем дне.

‒ Не пойму, зачем духи прогнали нас через всю пустыню, чтобы мы нашли полумертвого убийцу, ‒ вслух, но тихо, на тот случай, если Кон заснул, рассуждала Мира. ‒ С уверенностью могу сказать, что правильно истолковала их знаки ‒ мы должны были найти, что нам поможет. Не может же быть это он?

Все же она посмотрела на шар, думая, стоит ли погадать сейчас или всё-таки дождаться утра. Влага с мокрых волос потекла по лицу, и она отвлеклась, чтобы вытереть струйку рукой, а после и вовсе вернулась к еде. К черту духов сегодня, она и так сыта по горло их мутными указаниями.

‒ Вопрос о пустыне ‒ это главный вопрос, на который у меня нет ответа, ‒ задумчиво произнес Кон, уверенный, что Мира обращается к нему. Пока она ела, он тоже успел помыться и обернуться во вторую простынь, но поел, когда мылась сама Мира. Потому он просто лежал на кровати, смотря на стену и наблюдая за каким-то жучком, ползущем по деревянной стене. Как мерзко! ‒ Зато, ‒ эта картина ему быстро наскучила, и он, честно признать, ждал, когда Мира закончит с едой. Потому встал с кровати, взяв с тумбочки баночку мази и, подойдя к девушке, сел перед ней на корточки, ‒ к убийце нас послали за то, чтобы кто-то из нас искупил грехи спасением его. Либо, что больше вероятно, это был ответ на нашу мольбу выжить. Вот и всё.

На удивление Миры, Кон взял её ногу и зачерпнул самые остатки мази на палец и не очень мягкими, но осторожными движениями обмазал её мозоли. Он не видел ног Миры, когда та уходила в ванну, но видел следы крови на полу и все понял. Совесть не позволила ему оставить её без лечения. Ноги ‒ это то, что им в первую очередь нужно в пути. Кон обмазал лишь плечи да грудь, а спина… Пф, вот честно, не помрет от неё.

‒ Ты молодец, Мир, ‒ немного помолчав и перейдя на вторую ножку, сказал Кон, ‒ благодаря твоему последнему толкованию, мы выбрались. Вот только, что дальше? ‒ Он поднял свои серые глаза на спутницу, отпуская её ножку и, выбрасывая пустую баночку в ведро с мусором, сел рядом на её кровать. ‒ Если храм Грот покоится где-то под песками, я не вернусь туда, хоть убей!

Потому что духи точно сказали им идти в пустыню, когда им был задан четкий вопрос! И было до боли обидно, что вместо храма они пришли в какую-то богами забытую деревню. Пусть она и была лучше пустыни, но тут Кон не собирался оставаться надолго!

Тяжело вздохнув, он переместил взгляд на шар оракула и потянул к нему свои руки. Он в нём ничего не видел, даже когда он посылал какие-то образы Мире. Неприятно было это признавать, но Мира была его глазами и компасом. Не будь её, если бы они тогда не встретились, Кон бы так и остался, не зная, куда идти и что делать. Сам же он, не обладая магией, не получив благословения любого бога, дабы стать жрецом, был лишь боевой силой. Да какой в ней толк, если нужно что-то искать?

Кон взглянул на Миру и увидел в её взгляде интерес к собственному шару. Или ей не нравилось, что Кон его трогает? В любом случае шар он вернул на место. Спутнице тоже нужен был отдых, потому отдал ей не в руки, а, напротив, отодвинул подальше. А после и вовсе встал и вернулся на свою кровать.

‒ Ты завтра займись тогда своими штучками, а я поспрашиваю по городу, есть ли тут поблизости храм Грот или её служители.

‒ Хорошо, так и сделаем, ‒ согласилась Мира и закатила шар обратно в сумку, краем глаза замечая знак кинжала в тумане. Но ей могло и показаться, ведь она все ещё думала о Сазгаусе. Выкинув из головы этот образ, она осторожно спустила шар на пол и вытянулась во весь рост на кровати, поворачивая лицо к Кону. ‒ Мы обязательно найдем храм Грот, я буду стараться ещё сильнее.

Ради уборки Мира всё-таки не поднялась. Мягкая постель очень быстро забирала последние силы и уносила в мир сновидений, мышцы расслаблялись, ноги приятно гудели после целого дня ходьбы, а желудок и все тело благодарили за сытный ужин и воду. Даже подниматься, чтобы задуть свечу, не хотелось. Прикрыв глаза, она так и уснула, сохранив образ Кона последним, что видела.

Это была прекрасная ночь в Прибрежном городе. Прекрасный багровый закат так и подбивал на романтическую атмосферу, а у Мары уже давно вынашивался план по привлечению мальчишки-пекаря. И вот, наконец-то, настал тот день, когда она смогла скрыться с красавчиком Буми в дешевой забегаловке.

‒ Ты правда считаешь, что у меня сексуальные рожки? ‒ мурлыкала на ухо Буми Мара, как кошка, еще и хвостом махала из стороны в сторону. Она практически навалилась на парня, который, смотря на фейри похотливым взглядом, не был особо против. Не был он против, как она своей голой ножкой потирается о его бедра. Не был он против и тому, как пальчики полуэльфа полудемона опускаются на его возбужденный орган, и как сама Мара с предвкушением смотрит на пекаря.

‒ Твои рожки красивы, ‒ облизнув пересохшие губы, ответил Буми, опуская лицо к Маре, но та лишь дразняще отодвинулась от него, ‒ но они не сравнятся с твоими прелестями, Мара.

‒ Оу, это ты еще мой язычок не нахваливал.

Её совершенно не смущали люди ‒ многие уже знали, кто такая Мара. Знали, что это будет последний мужчина, которого эта дрянь сегодня охомутает. Но мужчины подходить к ней боялись ‒ боялись попасть в её сети. А женщины боялись её как нечеловека.

И пока Буми будто бы под гипнозом смотрел на Мару, та уже развязала тесёмки на штанах пекарня и вытащила на свет забегаловки возбужденный мужской орган. Намекая на нечто большее, Мара облизнула свои губы и наклонилась к плоти своей жертвы на эту ночь.

Но не суждено было Буми испытать на себе ласки искусительницы.

‒ Ах, ты, чертовка! ‒ раздался крик, и дверь забегаловки резко отворилась, с грохотом чуть не слетела с петель. В стены заведения, где вот-вот должен был произойти грех, ворвался монах в зеленом балахоне. Его длинные светлые волосы были забраны в высокий хвост и совсем не скрывали красного от злости лица. А злиться ему было на что: ‒ Ты думала, что, отправив меня по ложному следу в бордель, сможешь сбежать?! Мара, да я твой похотливый дух за версту чую! А ну отстань от бедного мальчика, он ещё совсем юн и чист. Убери свои грязные… Хватит уже творить это непотребство!

Он только сейчас заметил, что она игралась с членов парнишки у всех на виду, и это возмутило его ещё больше. Оставаться в стороне он боле не собирался и уверенным шагом двинулся к Маре, ловко маневрируя между столами и собравшимися людьми. Удивительно, как своими широкими одеждами ничего не зацепил со столов.

Эту красноволосую девицу с рогами было выследить проще простого, ведь в городе не было других фейри. А ее знала каждая деревенская баба и только рада была избавиться, поэтому с охотой рассказывали, где её видели, монаху, который явно был настроен против такого поведения Мары.

‒ Ох, нет! ‒ простонала Марвало в самую головку члена пекаря.

Это никогда не кончится! С тех самых пор, как Сайман переехал в эту деревню, связей у фейри стало значительно меньше. И её, привыкшую наполняться энергией и позитивом через секс, это просто сводило с ума.

‒ Сайман. ‒ Но от члена возмущенного парня она всё-таки оторвалась. Буми явно и сам был против вмешательства, но жрецу Мигу ‒ богини плодородия ‒ слова наперекор не смел вставить. Лишь постыдно спрятал член в штаны, пока Мара поднималась с дивана и, уперев руки в бока, обиженно смотрела на жреца. ‒ Пусть уж этот мальчишка почувствует вкус зрелой и опытной женщины, чем ему попадется какая-то грязная оборванка! Ты ведь не понимаешь, я ведь тоже несу знания неверным! ‒ Она выглядела одновременно и грустной, и чувствующей себя наравне с верховными жрецами, которые читают молитву перед публикой. ‒ Ты думаешь, отсутствие опыта в сексе ‒ это хорошо? Они должны познать рай, должны!.. Эй, Сайман, подойдешь еще ближе, и тебя побью!