Виктор в изумлении уставился на Настю. На красивом фотогеничном личике появились черты взрослой и умной бизнес-леди. Несомненно, она выросла. Это была уже далеко не та девочка, которую он подобрал на трассе четыре года назад. Она мыслила логически, легко могла считать и сопоставлять факты. Она к тому же умела держать язык за зубами. Создавалась иллюзия, что она не понимает масштаба всего, происходящего в ООО «Аруба». А она прекрасно понимала. Более того, теперь Виктору даже показалось, что она понимала больше, чем он сам. И если бы Нуо появился не у него, а у Насти, вероятно, она распорядилась бы им гораздо лучше, чем распоряжался он. Но Виктор также понимал, что самый главный его козырь — это честность перед ней. Он ничего не скрывал от Насти, всегда старался говорить прямо, насколько это было возможно. И тогда он пошёл с козырей.

— Настя, — сказал он таким же тоном, как и вчера в офисе. — Я не знаю, сколько денег есть у Сани. Думаю, что гораздо меньше, чем ты сказала. Но это уже неважно. Он не хочет входить в долю. И ты права, капитализация ООО «Аруба» на сегодняшний день действительно около ста пятидесяти миллионов, может, даже больше. Так как я единственный учредитель, то получается, все эти деньги — наши с тобой. Но больше у меня денег нет и пока не предвидится. Чтобы мы доделали первый этап моего плана, нам нужны оборотные средства, не знаю, может, миллионов десять в месяц или даже больше. Причём часть из них нужна была ещё вчера. Если мы это разрулим, то к весне большая часть будет уже построена. Что дальше, я и сам не знаю. Но не будем заглядывать так далеко. Надо решить, что мы будем делать сегодня. И ты, солнце, можешь мне в этом помочь, — с улыбкой закончил Виктор.

— Каким образом я могу помочь, медвежонок? Только скажи.

— Для начала советом. — Виктор взял Настю за руку. — Я приобрёл колечко и хотел подарить тебе его на день рождения. Но потом почему-то мне показалось, что это будет не к месту. Сначала не хотелось шокировать твою маму с дядей Толей, а затем я просто не смог найти подходящего момента. Сам не знаю почему. И вот сейчас я всё-таки хочу подарить его тебе.

И он надел кольцо Насте на безымянный палец. Надо ли говорить, что оно пришлось ровно по размеру. На руке оно смотрелось идеально, если не считать слишком большого камня.

— Витька! — воскликнула Настя. — Ведь это же не может быть настоящий бриллиант? Не может, правда? — она с таким трепетом смотрела на этот камень, что Виктор понял, что не сможет сказать ей то, что только что хотел. Вспомнилась фраза «Лучшие друзья девушек — это бриллианты». Ему уже не нужен был совет. Её глаза говорили лучше всяких слов. Какую же глупость он только что чуть не сморозил! Минуту назад продать это кольцо казалось логичным, теперь об этом не могло быть и речи.

— Я бы мог сказать, что это простая стекляшка, но нет, Настюш, это настоящий брюль.

— Витька, он же должен стоить каких-то бешеных денег! А как ты? Зачем ты? Ведь сам же сказал, что у нас нет денег на развитие.

— Да нормально всё, солнце, — сказал Виктор, наслаждаясь её радостью.

Ну не говорить же, что он украл это кольцо или что его волшебным образом из ничего явил Нуо? Единственное, что он мог, это молча закатить глаза и создать интригу. Виктор на миг задумался. Когда он начал эту стройку, он так загорелся идеей, что сам не заметил, как отодвинул Настю куда-то на второй план. Сейчас для решения первостепенных задач он почти превратил что-то интимное и родное в обычную коммерческую сделку. Слава Богу, не успел открыть рот! Только сейчас он начал понимать, что бы он натворил, сказав такую ересь. Подарить кольцо, тут же забрать его и продать. А пять минут назад это казалось обыденным и единственно правильным решением.

— Какая красотища, я просто не могу на него налюбоваться! — продолжала восхищаться Настя. — Вить, спасибо, медвежонок! — и она крепко его обняла. — Скажешь всё-таки, сколько оно стоит?

— Оставим это за кадром, — улыбнулся Виктор, завёл мотор и стал выруливать со стоянки. — Солнце, пристегнись.

— Никогда даже представить не могла, что буду держать в руках такое. — Настя защелкнула ремень безопасности и опять уставилась на кольцо.

— Бывает, — невозмутимо сказал он.

— Я живу с удивительным человеком, — закрыв лицо руками, Настя сквозь пальцы посмотрела на Виктора.

Он видел, как Настя светится от счастья. «Да, какими всё-таки разными нас создал Бог, мужчин и женщин», — подумал он.

Глава восемнадцатая.

Афанасьев свернул с Ярославского шоссе на узкую раздолбанную дорогу, и новенький БМВ Х5, мягко отрабатывая ямки и ухабы, плавно покатил в сторону старой заброшенной базы. Предстояло встретиться с Глебом. Можно было, конечно, вызвать его к себе, а не катить в эту замкадную срань через всю Москву. Но дело деликатное, и хотелось исключить любые случайные встречи. Это место Афанасьев любил и часто использовал для подобных рандеву. Людей мало, машины вообще редкость, настоящее захолустье в ближнем замкадье.

Морозов Глеб, сорокалетний молчаливый тип, невысокого роста, худощавый, с нейтральным выражением лица, невзрачный и весь угрюмо серый. Про таких обычно говорят, что вид у него незапоминающийся. Если в толпе мимо тебя пройдёт такой мужчина, то вряд ли уже через пару минут вспомнишь, во что он был одет и как выглядел. Лет десять назад Морозов служил в органах, в отделе наркоконтроля в подмосковном городе Долгопрудный. Поработав немного, он быстро сообразил, что бороться с этим наркотическим змеем, который, как раковая опухоль, опутал всю округу, просто нет смысла. Тогда он начал извлекать из этого выгоду. Со своим сослуживцем, Владимиром Силиным, он создал надёжную крышу местному клану цыганских наркоторговцев. Деньги потекли рекой. Глеб даже не мог представить, что можно так легко и так много зарабатывать, почти ничего не делая. Всё шло относительно гладко, и бдительность Морозова притупилась. Через какое-то время они попали под надзор Московского отделения ФСБ. Павел Афанасьев, тогда ещё в чине подполковника, сразу приметил Морозова и уже прикидывал, как его можно использовать в своих целях. Собрав достаточно улик, чтобы упрятать Глеба за решётку на долгие годы, Афанасьев уже готов был произвести задержание, но потом решил поиграть в кошки-мышки. С Глебом тогда поговорили жёстко. Отвезли в лесополосу и устроили своеобразный допрос, выложив ему неопровержимые доказательства его вины. К слову сказать, Морозов вёл себя достойно. Отвечал на вопросы спокойно, как будто присесть лет на десять для него было делом обыденным. Тогда Павел Ильич и сделал Морозову своё предложение. Он отмажет Глеба от тюрьмы за недостаточностью улик. Всё свалят на его сослуживца и подельника Силина, но, чтобы тот не наговорил на суде лишнего, его надо будет убрать, а расследование прекратить. Афанасьев, уже не одну собаку съевший на таких делах, не просчитался. Глеб, не думая ни секунды, согласился сотрудничать. Всё прошло как нельзя лучше, не подкопаешься. Силина застрелил Морозов, а у Афанасьева появилась видеозапись убийства, которая до лучших времён легла на дно сейфа рядом с другими подобными уликами. Из органов Морозову пришлось уволиться, но обошлось без судимости. С тех пор он делал для Афанасьева разную грязную работу. Глеб как никто другой подходил для дела, которое Афанасьев хотел ему поручить. Он был умный, сообразительный, способный быстро принимать решения и, самое главное, безотказный. Афанасьев платил неплохо, и Глеба это устраивало. С другой стороны, Морозов понимал, что откажись хоть раз, и он тут же получит пожизненное либо пойдёт на корм рыбам в каком-нибудь заброшенном лесном озере.

Афанасьев притормозил около покосившегося старого деревенского дома, явно давно нежилого. Глеб возник как из ниоткуда и, открыв пассажирскую дверь, мгновенно оказался в салоне.

— Привет, Глебушка, — ласково приветствовал его Афанасьев, с широкой улыбкой протягивая руку. — Как дела, дорогой? Ты как Летучий Голландец. Появляешься как призрак.