Я откинул ржавый засов и распахнул дверь. На пороге переминался тюремщик Рассул. На закопченном лице сияла улыбка. Обожженная одежда и кожанные доспехи на нем были чуть велики. То был наряд пустынного странника. Я схватил его за ворот и затащил внутрь, захлопнув дверь. Острие моего кинжала кольнуло его кадык.

— Как ты нашел нас? — прошипел я. — Почему ты в доспехах врага?

— Не убивайте меня, господин, — глаза Рассула расширились, а тело его задрожало. — Я не предавал вас. После адского пламени я испугался и укрылся в дальнем уголке тюрьмы. Когда все стихло, я снял одежду с одного из убитых и проскочил в суматохе из замка на улицу. В округе меня все знают. Местные воришки на рынке поведали, что двое беглецов прятались в толпе, а затем затерялись среди домов возле арыка. Здесь немного таких построек, дальше идут дома купцов и знати. Вас там никто не примет. Я знал, что вы где-то здесь — в квартале простолюдинов. Я притаился в том заброшенном саду и следил за всеми кто выходит из окрестных домов. Я сразу узнал вас, господин. Лохмотья не скрыли стати воина. Двигаетесь вы как-то особенно. Не знаю, как сказать... Мягко и быстро. Как зверь… будто волк.

— Наблюдательный чертяка, — я убрал кинжал. — Что тебе нужно?

— Вы обещали мне помочь вернуться к семье…

— Обещания для того и даются, чтобы их нарушать. Разве я похож на честного человека?

— Прошу, господин Молот, помогите мне, я могу быть вам полезен…

— Чем трусливый кролик может помочь зверю?

— У кролика есть много знакомых в городе. На рынке толковали, что люди готовят мятеж против власти Мансура. Враги Мансура — это ваши друзья о которых вы еще не знаете. Я могу свести вас. Мой дальний родственник держит кожевенную мастерскую и собирает там мятежников. Уверен, они помогут вам покинуть город незамеченным.

— Что взамен?

— Вы возьмете меня и мою семью с собой…

— Куда? Кругом пустыня!

— Все равно куда, быть рядом с вами в пустыне гораздо безопасней, чем одному в городе.

Вот проныра! Все продумал…

В комнате наступила непривычная тишина. Я не сразу понял, что изменилось… Нур перестал храпеть! Он поднял кустистые брови и вскочил, как ошпаренный, схватившись за ятаган. Рассул едва успел юркнуть за мою спину.

— Стой! — крикнул я, остраняя разбойника. — Это свой!

— Драконья отрыжка! — громыхал Нур. — Я принял крысеныша за пустынного странника… Ты что так вырядился, помет барсучий?

— Это маскировка, — Рассул выглянул из-за моего плеча и улыбнулся.

Нур плюхнулся на подушку и залпом опустошил кувшин с водой.

— Где пройдоха Афат?

— Здесь оставаться опасно, — тюремщик посмотрел на меня просящим взглядом. — Этот квартал будут в первую очередь прочесывать. Нужно уходить. Позвольте, я отведу вас в безопасное место.

— Обратно в тюрьму? — прорычал Нур. — Если заведешь в ловушку, я повешу тебя на твоих же кишках!

— Я не предатель. Я просто хочу жить, и чтобы жила моя семья!

Мы не стали дожидаться кузнеца и покинули дом. Вечерело. Остывающий воздух обещал ночную прохладу. Вместо палящего солнца на небо протискивалась несмелая луна. Плоские крыши глинобитных домишек окрасились в тусклый посеребренный цвет, сброшенный на землю далекими звездами. Возможно эти самые звезды сияют и над моим миром. А может это совсем другая вселенная? Я пока не понял…

Миновав несколько домов, мы оказались в заброшенном саду. Тенистые яблони и раскидистые персиковые деревья надежно укрыли нас от глаз посторонних.

— Куда дальше? — спросил я.

— Подождем здесь пока совсем стемнеет, — прошептал Рассул. — Идти сейчас опасно.

Мы плюхнулись в траву. Где-то тревожно стрекотали сверчки. Тишина постепенно накрывала засыпающий город. До дома кузнеца Афата шагов сто. Он хорошо просматривается, хозяин так и не вернулся.

Спустя час за домом показались крадущиеся тени.

— Тихо, — прошептал я. — Там кто-то есть.

Мы вжались в землю. Несколько десятков фигур окружали дом. Даже при свете луны уже явственно различались длинные черные балахоны, стянутые кожанными пластинами узорчатых лат — пустынные странники. Вовремя мы ушли!

— Раздери меня львица! — прошипел Нур. — Как они узнали?!

Странники ворвались в дом, но через минуту вышли оттуда ни с чем. Откуда-то из проулка выволокли человека в кузнечном фартуке и поставили его на колени перед домом. Один из воинов занес над его головой ятаган.

— Умоляю! Не надо! — закричал Афат. — Они правда были здесь! Может еще вернутся! Вы обещали награду!

Хрясь! Клинок сверкнул в воздухе и отсек Афату голову. Голова покатилась по утоптанной дороге, а тело еще мгновение стояло на коленях, пуская фонтанчики крови, затем брякнулось в дорожную пыль.

— Ах ты, дерьмо шакалье! — прошипел Нур. — Предал нас! Я ему жизнь спас! Сучье отродье! Блуждать тебе вечно в преисподней, чтоб дух твой выше выгребной ямы демонов никогда не поднимался. Чтоб на кости твои мочились хворые гиены.

— Все не так плохо, — прервал я проклятия. — Нас не продавали — нас выдали даром.

— Хорошие у тебя друзья, — капнул яда Рассул.

— У меня нет друзей, — зыркнул на него Нур. — У меня должники…

— Не ищи добра от должника и раба, — не унимался Рассул.

— Если нас предашь — будешь следующим! Но быстрой смерти я тебе не обещаю…

Еще час мы просидели в зарослях. Рассул прятался за моей спиной, а Нур пытался дать ему тумака. Разбойник хотел выпустить злость, и тюремщик казался ему подходящей кандидатурой для этого.

Уже далеко заполночь мы затерялись в темных улочках Гафаса, пробираясь словно мыши, за силуэтом Рассула. Тот вел лишь ему известным путем. Может в западню или на смерть? Не думаю… не может трус так рисковать, особенно собой.

Спустя несколько минут мы вышли к кожевенной мастерской, укрывшейся среди множества простеньких домишек ремесленников.

— Пришли, — выдохнул Рассул и вкрадчиво постучал в дощатую дверь.

Дверь никто не открыл. Рассул постучал громче. Где-то в ночи затявкала собака.— Тише, — прошептал я. — Весь квартал разбудишь…Сквозь покоробленные от солнца ставни пробивался тусклый свет. Внутри кто-то есть. Сзади послышался шорох, лишь слух Люпуса уловил слабый звук. Я резко обернулся и выхватил кинжал.Сзади стоял силуэт в темной накидке с капюшоном. Он молча смотрел на нас невидимым взглядом. Незнакомец встал так, чтобы луна оказалась за спиной и тень скрывала его лицо.— Что вам нужно? — негромко спросил он, что-то пряча под балахоном.— Соломон, это я, — Рассул скинул тряпицу с лица и шагнул к незнакомцу.— Кто с тобой? — холодно спросил Соломон.— Мои друзья, их преследует Мансур.Соломон приблизился и постучал в дверь костяшками кулака особым ритмом — три коротких два длинных стука. За дверью кто-то стоял, засов тутже лязгнул и дверь открылась. На пороге нас встретил подросток в длинной оборванной рубахе. Завидев Соломона, он тутже скрылся в темноте помещения.— Прошу внутрь, — Соломон сделал широкий жест рукой, а из-под накидки выглянули метательные кинжалы, заткнутые за пояс.— После тебя, — прохрипел Нур, положив руку на рукоять ятагана.Помещение мастерской еле освещалось одиночными свечами. Запах скипидара и касторового масла ударили в нос. Словно диковинные статуи, из темноты торчали примитивные ручные станки для обработки кожи. На полу разбросаны разнокалиберные лоскуты и кожевенная обрезь.Нас провели вглубь мастерской. Огромная львиная шкура закрывала проход дальше. Соломон откинул “портьеру”, и мы оказались в просторной комнате. В центре — столик на изогнутых низких ножках, вдоль стен — циновки и подушки. На столе кальян и кувшины, наверное с вином.— Садитесь, — натянуто улыбнулся Соломон. — Враги Мансура — мои друзья.Я наконец разглядел его. Среднего роста поджарый араб с острыми въедливыми черными глазками. На вид лет тридцать… а может сорок, хрен разберешь этих мавров.Нур бесцеремонно схватил волосатой лапой один из кувшинов и отхлебнул из узкого горлышка:— Хорошее вино, а бабы у тебя здесь нет?— Для гостей лучшее, — напрягся Соломон. — Но женщинам сюда нельзя.— Без баб и вина жизнь даром не нужна! — гоготнул Нур.Подросток принес лепешек и какую-то восточную стряпню, похожую на хачапури.— Угощайтесь, — улыбнулся Соломон, разливая вино по глиняным кружкам. — Чем могу вам помочь?— Нам нужно выбраться из города, — я с наслаждением хлебнул терпкий напиток, который уже успел полюбить за время пребывания здесь.— Зачем?— Мансур объявил на нас охоту…— Мансур самозванец, провозгласивший себя эмиром! — сверкнул глазами Соломон. — Он и его прихвостни предали народ и потомственного эмира Ахиба.— Это не наша война, — отрыгнул Нур. — Сами решайте, кто тут у вас пастух, а кто бараны. А нам просто свалить надо. И подальше…— Куда? — всплеснул руками Соломон. — Кругом пустыня и кочевники, до соседних княжеств много дней пути. Без снаряженного и вооруженного каравана не добраться. А если доберетесь, то не думайте что вас там встретят радушно. Примут за разбойников и казнят. На купцов вы никак не похожи…— А если захватить корабль? — спросил я.— Флот был верен Ахибу, и все корабли Мансур сжег. Единственный корабль, который остался целым, это судно Ахиба, на котором он ушел в плавание в новые земли.— Что ты предлагаешь? — спросил я.— Вам не выбраться из Гафаса и оставаться здесь смертельно опасно. Значит... Нужно устранить опасность и вернуть княжество Ахибу.— Копье тебе в зад, — плюнул Нур. — По мне что Ахиб, что Мансур! И тот и этот мечтают срубить мою светлую головушку.— Ты можешь искупить вину перед властью Ахиба, если поможешь нам вернуть ему Гафас.— А тебе что за выгода, ты что жена его?— Мой отец и брат служили стражниками у Ахиба. Мансур убил их… Я сделаю все, чтобы этот пес сдох… С вами или без вас…— Мы поможем тебе, — сказал я, а про себя подумал: “И не в таких переворотах участвовал, со средневековьем поди совладаю. Тем более выхода другого нет — бежать некуда, домой без корабля не вернуться... Как говорится: лучше калымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме”. — А ты меня спросил, иноземец? — фыркнул Нур. — Мое согласие не в счет?— А что тебя спрашивать, тебя интересует лишь золото. А золота у Ахиба, думаю, хватит, чтобы отблагодарить тебя сполна. А если поможешь мне вернуться домой, получишь вознаграждение еще и от королевства. Сможешь жировать в роскоши и богатстве до конца дней своих. Купишь себе столько вина и баб, что не одному смертному не снилось.Упоминание вина и женщин подействовали на головореза магически. Он как-то сразу притих и задумался. Потом вскочил на ноги, вздернув вверх кружку с хмельным напитком:— Сто змей мне в печень! — я согласен.