Тени скалистых кустов укорачивались — наступал полдень. Мы лежали среди валунов и развалов горных пород, возвышавшихся по краю бухты. Внизу копошились люди, таскали бревна, пилили доски, собирали остовы кораблей. Я насчитал десяток готовых судов и еще столько же строящихся. Трехмачтовые военные корабли, длиной около пятидесяти шагов, выглядели внушительно и устрашающе. Много воинов и лошадей можно погрузить на такие громадины. Сколько еще Мансур наклепает таких? Одному дьяволу известно. У арабов есть дьявол. Или как он там у мусульман зовется: Джин или Илбис?А ведь Человек по своей природе — Джин из арабских сказаний! Как и Джин — может все что угодно, за исключением нескольких пунктов: не может влюбить, не может оживить, а вот убить — может, в отличие от Джина… Чем мы сейчас и займемся…Около сотни стражников охраняли рабов. Основная часть надсмотрщиков расположилась по периметру бухты, наблюдая за происходящим со скал песчаника.— Долго мы еще горячие камни обнимать будем? — спросил Герт. — Чего ждем?— Ждем когда рабов погонят обедать, — ответил я.— Хорошо живут! — вмешался Нур. — У рабов есть обед!— Это особые рабы, — ответил я. — Плотники и спецы в кораблестроении. Их выгоднее кормить, чем морить голодом — качество и скорость постройки флота напрямую зависит от них.Прозвучал гонг. Его звук раскатами разнесся по окрестностям. Толстый араб с грязным голым пузом молотил по подвесной бронзовой чаше, возвещая о наступлении обеденного перерыва.— Пора, ждите здесь моего сигнала, потом пробирайтесь к кораблю с флагом, — я обмотал лицо легким тряпичным шарфом и скользнул вниз, стараясь держаться между камней.— Какого сигнала? — недоумевал Герт.— Поймете, — улыбнулся я в ответ. — Если все получится — его ни с чем не спутаете.В бухте начиналась некоторая суматоха и оживление. Стражники и рабы стекались со всех концов к огромной площадке среди скал, где расположилась “полевая кухня”. Огромные казаны, подпираемые камнями, дымились на углях. Столов и лавок не было. Рабы и стражники обедали, сидя на коленях, подстелив под ноги циновки и всякое тряпье. Пищу им накладывали из одного котла. В чем-то мир средневековья лучше нашего.Я затерялся среди снующих людей. Мои просторные белые одежды скрывали доспехи и делали меня похожим на представителя знати. Стражники не обращали на меня внимание и торопились на обед.Я пробрался к складу со смолой и прислонился к его стене, будто отдыхаю в тени. Огляделся. Никто не смотрит... Я отодвинул вырванную вчера доску. Запах скипидара ударил в нос. Сразу за образовавшимся проемом стоял перевернутый бочонок со скипидаром, который я вчера вскрыл и опрокинул. Я чиркнул огнивом и поджег промасляный клочок ткани, заранее приготовленный вместо трута. Огонек побежал по полоске тряпицы, норовя обжечь пальцы. Я швырнул тряпицу внутрь склада и быстрым шагом пошел прочь, не оглядываясь.Через полминуты грохнул взрыв. Рванула еще одна бочка со скипидаром. Я вчера открыл ее и придвинул к проему в стене. Огненная волна вынесла двери склада. Коптящее пламя вмиг охватило деревянную постройку. Сейчас пыхнет смола в бочках и будет совсем жарко.Стражники забегали. Рабы рванули подальше от склада. Из шатров повыскакивали арабы в белых балахонах и остальные стражники, отдыхавшие после ночной смены. Дым, крики, треск и гудение пламени скрыли меня от посторонних.На небольшом двухмачтовом корабле я заметил красную ткань, трепещущую на флагштоке. Союзники подняли флаг. Неказистый корабль казался мелким и неповоротливым. Надеюсь он не утонет и сможет оторваться от возможной погони.Я пробрался на корабль. Через минуту на палубу скользнули две фигуры. Одна легкая и воздушная словно Питер Пэн, вторая больше похожа на Бармалея или гризли. Герт и Нур на месте. Отлично!Я спустился в трюм. В полной тьме подозрительная тишина. Мои ноздри расширились, втягивая затхлый воздух.— Я знаю что вы здесь, — проговорил я. — Я вас чувствую. Не бойтесь, выходите! Я — Молот, Саид должен был рассказать вам обо мне…Послышалось шуршание. Три силуэта выбрались из глубины трюма. Я шагнул назад, выпуская незнакомцев на свет.***ОТ автора: Нравится книга? Не скупись на лайки, добавляйся в друзья, оставляй коментарии... Дальше будет интереснее. Приятного чтения))))

Трое худых арабов в лохмотьях, щурясь, выбрались на свет. Загорелые и обросшие они испугано уставились на нас.

— Надо уходить! Скорее! — крикнул я им.

Словно обезьяны, арабы с цепкими мозолистыми руками вскарабкались по такелажным тросам и веревочным лестницам, распуская паруса.

Никто даже не заметил, как небольшой парусник поднял якорь и надул белоснежные полотна.

Суматоха в лагере усилилась. Взрывались бочки и огонь грозил перекинуться на недостроенные корабли. Стражники сгоняли рабов к побережью и заставляли таскать морскую воду в кожанных бурдюках и деревянных ведрах. Но от воды огонь вспыхивал еще ярче, обдавая взрывами пламени рабов и стражников.

Нельзя тушить кипящую смолу или масло водой. Это чревато взрывом, который еще больше воспламенит распыленные в воздухе капли смолы. Несколько человек сгорели заживо, не успев добежать до моря. Их попытались присыпать песком, но было слишком поздно.

Один из стражников, наконец, заметил уходивший из бухты корабль, и заорал:

— Тревога!

Он бежал вслед за нами размахивая мечом, словно намеревался догнать судно. Но корабль отошел далеко от берега и уверенно набирал скорость, поймав спасительный порыв попутного ветра.

Часть стражников опомнилась и, бросив борьбу с огнем, кинулась к стоявшим на приколе судам.

— Ну все! — вздохнул Герт. — Сейчас нас догонят и утопят.

— Не все так плохо, как кажется, — улыбнулся я. — Ночью я оставил им сюрприз…

Стражники согнали часть рабов на два огромных быстроходных корабля и заставляли их спешно поднимать парус и якоря.

Но лишь матросы-невольники схватились за канаты, такелажная оснастка на кораблях рухнула на палубу, накрыв людей полотнищами парусов. Стражники барахтались под парусиной, полосуя ее мечами. Их испуганные лица мелькали из-под кусков ткани.

— Ха-а-ха-ха! — Герт вцепился в борта, чтобы не упасть от смеха. — Они думают, что на них напал парус! Как ты это сделал?!

— Ночью я подрезал крепеж и канаты на всех крупных кораблях, — ответил я. — На всякий случай…

Наш небольшой парусник набирал скорость. Косая бухта осталась позади и мы вышли в открытый океан. Опасность миновала.

— Не мешало бы подкрепиться, — проворчал Нур. — Со вчерашнего дня ничего не жрал! А как у нас со жрачкой на корабле? До твоих земель, Молот, сколько идти?

— Месяц — ответил я.

— И что мы будем есть? — встрепенулся Герт. — Я без мяса не могу…

— Рабов сожрем! — хохотнул “Бармалей”

— В трюме есть запас воды, сухарей, вяленого мяса, зерна и сушеной рыбы, — обнадежил я.

— Когда ты успел их найти? — удивился Нур

— Я чувствую их запах. Припасов много.

— Повезло нам… — с облегчением вздохнул Герт.

— Везет все время тому, кто много на себе везет, — ответил я.

— Дело не в везении, — к нам подошел один из освобожденных рабов, он осмелел и уже не боялся нас. — Мы намеренно выбрали корабль полный провизии. Его снарядили для отправки в соседние княжества за пенькой для корабельных канатов. Он должен был отплыть сегодня.

— А вино в трюме есть? — прохрипел Нур. — Молись чтобы было…

****

Четвертую неделю наш корабль бороздил океан. Провизии на судне оказалось достаточно, чтобы прокормить нас месяца два. Питьевой воды и того больше. Парусник был расчитан на команду из десяти-двенадцати человек. Вместе с новоиспеченными матросами нас было шестеро.Целыми днями Нур пил теплое вино и сидел в кресле-качалке на палубе, наблюдая за гладью океана, как заправский пират. Арабы-матросы поочереди дежурили у штурвала и ловко управлялись с парусником. Ночью мы вставали на якорь.Направление маршрута выбирал я без компаса и навигации. Зверь чувстовал дом, чувствовал куда нужно двигаться. Немало историй, когда собаки терялись за многие сотни, а то и тысячи километров от дома… и возвращались. Теперь я понимал, как это у них получается… Считалось, что обостренное обоняние помогает улавливать знакомые запахи. Чем ближе дом — тем больше знакомых запахов. Хрень собачья!.. Ни один запах не перенесется через океан.Я знал направление, я чувствовал его… Не обонянием, а внутренним чутьем зверя… Улавливал еле различимые магнитные изменения в колебаниях земли. Чем ближе дом, тем спокойней мне становилось на душе, тем проще было войти в резонанс с магнитным полем.А может мне помогал амулет провидца? Зеленый камень всякий раз нагревался, когда я силился представить в своем воображении путь домой. Может и так. Тогда чуйка зверя не причем? А может и то и другое указывает путь домой…Дом — это место, где можно не подлаживаться. Не контролировать слова. Быть усталым, когда устал, быть молчаливым, когда хочется молчать — и при этом не бояться, что обидишь. Не притворяться ни мгновения — ни жестом, ни взглядом...Свой старый дом я почти забыл, для меня он теперь вспоминался чем-то аморфным — целым миром под названием планета Земля в первой половине двадцать первого века. Звучит как в учебниках истории. Это и есть уже история… История моей прошлой жизни…Теперь я вспоминал Тэпию, сына, Даяну и погибшего друга… Скалу… Скалу все больше по ночам, когда грустным мыслям есть где разгуляться. Когда наступает время размышлений и терзаний.***