Уилл уткнулся лбом в полотно портрета, как раз в то место, где было прорисовано плечо Рэндалла.

– Ты был прав. Я не смог… Ты мудро поступил. Ей будет лучше там, с тобой. – Он нервно поглаживал пальцами бледную щеку юного Рэндалла. – Но, пожалуйста, забери и меня к ней… Я без вас не справлюсь. Неужели я вам совсем не нужен?

Рэндалл не ответил. Он смотрел с портрета спокойным добрым взглядом, молчаливо соглашаясь с его словами.

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Тина шла по коридору к своей комнате.

День похорон выдался тяжелым. Гнетущая скорбь витала по замку, проникая в каждый уголок, заполняя каждую щель и накрывая траурной вуалью каждое окно. Слуги сновали туда-сюда с печальными лицами, и их грусть была неподдельной. Все они уважали принца Рэндалла и души не чаяли в леди Джоанне. А без них замок будто лишился души и сердца, превратившись в склеп. Даже ее бойкая, всегда веселая и острая на язык соседка по комнате Нора была раздавлена. На ее лице не высыхали слезы, а курносый, покрытый веснушками нос покраснел и отек от безутешных рыданий.

Тина скорбела вместе со всеми. Ей было жаль и принца Рэндалла, и леди Джоанну, но больше всего она переживала за свою госпожу. Княжна Аврора напоминала живого мертвеца. Первые дни Тина думала, что эта весть сломает ее, но с приездом гостей Аврора странным образом переменилась. Она держалась вежливо и учтиво, и Тина с опаской ждала, когда разразится пожар. Но его не случилось, и тогда она поняла, что горе княжну не сломило – оно потушило в ней огонь жизни.

Когда Тина в тяжелых раздумьях проходила мимо зала заседания Совета, она услышала за дверью чей-то голос. Остановившись, она осторожно заглянула за дверь.

Там находился принц Уилл и разговаривал… с портретом.

– Почему ты забрал ее? Почему вы оставили меня одного? – доносился до нее неразборчивый пьяный лепет принца. Он стоял, прислонившись лицом к портрету, и наглаживал полотно.

Ей стало жутко от увиденного и услышанного. Он был явно не в себе. Тина была в замешательстве, она не знала, что делать: подойти ли к принцу, чтобы предложить помощь, или тихонько уйти, пока он ее не заметил.

Поразмыслив несколько секунд, она уже хотела переступить порог зала, как кто-то резко обхватил ее за талию и накрыл рот ладонью. Она испуганно встрепенулась и попыталась было ударить нападавшего локтем в живот, но вдруг почувствовала легкое касание стальной иглы на шее. Острие не вонзилось в плоть – лишь слегка царапнуло кожу, словно приветствуя девушку. Догадавшись, кто стоит позади, Тина расслабилась и облегченно выдохнула.

Он ослабил хватку и, аккуратно взяв ее под локоть, повел по коридору.

– Не стоит тревожить принца. Он пьян и сломлен горем, неизвестно, что он может натворить в таком состоянии, – прошептал Закария, отвечая на ее молчаливый вопрос.

– А если он попытается навредить себе?

– За нами идет солдат из моего отряда. Он сопроводит его до личных покоев и проследит, чтобы принц не наделал глупостей.

Тина нервно потерла шею, где несколько секунд назад ее коснулась игла.

– Твои руки были заняты. Как ты достал свою треклятую иглу?

Закария молча продемонстрировал ей внутреннюю сторону куртки, и она увидела приколотые к стоячему воротнику иглы.

– Я сделал это зубами, – подтвердил он ее догадки.

Тина представила, как он склоняет голову к ее шее и почти прижимается губами к коже. От осознания этого по спине прошелся рой мурашек, а на щеках вспыхнул румянец.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она, чтобы отвлечься.

– Провожаю до твоей комнаты. В замке слишком много посторонних людей. Не стоит ходить по ночам в одиночку.

Весь оставшийся путь они прошли в молчании. Тина вслушивалась в звук шагов, гулким эхом разносившийся по безлюдному полутемному коридору, и пыталась понять, заглушают ли они громкий стук ее сердца.

Когда они дошли до ее покоев, Закария начал копаться в кармане своей куртки. Тина заинтересованно наблюдала за ним, пока он не достал какой-то маленький предмет.

– Это твое, – сказал он, протягивая раскрытую ладонь. На ней лежал ее браслет, в поисках которого она обсмотрела полы всего замка.

– Где ты его нашел? – изумленно воскликнула она и схватила браслет.

Закария промолчал.

Тина сразу заметила произошедшие в нем изменения. Браслет стал тяжелее. Старые, потертые деревянные бусины теперь надежно покрывал толстый слой лака, а обычную шерстяную нить заменила тонкая стальная леска.

Она подняла на него удивленный взгляд.

– Это ты сделал?

– Старая нитка истончилась и могла оборваться в любой момент. Тогда ты точно потеряла бы его.

– Мог бы предупредить меня, что взял браслет. Эта вещь дорога мне.

– Мог, но я не подумал. – Закария почесал затылок, напоминая этим жестом провинившегося ребенка.

Тина со вздохом покачала головой. Она попыталась застегнуть браслет на запястье, но сделать это одной рукой оказалось непростой задачей.

– Давай помогу. – Закария подошел ближе и склонился над ее рукой. Она тут же почувствовала знакомые ароматы дождя и крыжовника. Несмотря на прохладу коридора, его пальцы были на удивление горячими. Он ловко справился с застежкой и отступил на шаг.

– Спасибо, – поблагодарила Тина и смущенно опустила голову. – Зачем ты это сделал?

– Чтобы нить больше не рвалась. Это же очевидно.

Она раздраженно фыркнула.

– Ты издеваешься, да? Я ведь не об этом спрашивала.

– Да, издеваюсь, чтобы ты не докучала мне глупыми расспросами. Если не устраивает, могу применить иглу.

Тина посмотрела на адепта, заметив на его губах легкую, едва заметную ухмылку, и сокрушенно покачала головой.

– Твое чувство юмора отвратительно, Закария.

– У меня его в принципе нет. Я говорил вполне серьезно, – парировал он.

– Хочешь чай? Я испекла печенье.

В одно мгновение привычная сосредоточенность на его лице сменилась растерянностью, даже испугом. Он выглядел так, будто ему предложили нечто страшное и неизведанное.

– Чай? – оторопело переспросил Закария.

– Ну да, попьем вместе чай. – Тина поразилась собственной смелости, но тут же пожалела об этом. Она была уверена, что он откажется и сделает это, как всегда, в грубой форме.

– Я хочу чай, – неуверенно пробормотал Закария, смутившись сильнее Тины. – С печеньем…

– Хорошо. Тогда проходи.

Она открыла дверь в покои. Пространство озарял свет пламени, исходящий из маленького камина. Норы уже не было – сегодня она работала в ночь.

Тина отошла к стене, пропуская внутрь Закарию.

– У вас уютно. – Взгляд адепта, казалось, изучал каждую деталь в комнате.

– Спасибо.

– Это твое место. – Он указал на аккуратно застеленную кровать сбоку от двери, на которой не было ничего, кроме корзинки с вязанием, в отличие от соседней кровати у окна, где лежали разноцветные подушки, старая тряпичная кукла и книга с потрепанным корешком.

Тина кивнула и подошла к камину. Набрала в чайник воды и повесила на железную перекладину над огнем.

– Не стесняйся, бери стул и присаживайся. – Она подошла к столу, расположенному между кроватями, и начала доставать из навесного шкафчика кружки и ложки.

Закария тем временем снял обувь, повесил куртку на гвоздь у двери и прошел к столу. На нем была надета облегающая черная кофта с рукавами до локтей, и, увидев его худые, но жилистые и сильные руки, покрытые черными узорами, Тина тяжело сглотнула.

Он сел на табуретку и, прислонившись спиной к стене, посмотрел на Тину изучающим взглядом.

– Ты часто бываешь на кухне у Поппи. Я не раз видел, как ты возилась с тестом. Тебе это нравится?

Тина вытащила с полки тарелку с ароматным печеньем и поставила в центр стола.

– Да, меня это успокаивает. И я люблю запах выпечки.

– Я тоже, – тихо отозвался Закари.

Когда вода закипела, Тина заварила травяной чай и разлила его по чашка. Затем заняла место напротив Закарии и взяла одно печенье. Адепт последовал ее примеру и надкусил хрустящее сладкое тесто.