В этот миг что-то в голове Рэндалла щелкнуло, и самообладание покинуло его. Он разделся догола, накрыл Аврору своим телом и поцеловал в губы – страстно, грубо, жадно, – вдавливая ее в подушку и заставляя всхлипывать не то от боли, не то от наслаждения. А потом так же грубо и нетерпеливо вошел без каких-либо прелюдий. Охваченный жаром ее тела, Рэндалл издал громкий стон, и у него потемнело в глазах от наслаждения. Ни ее руки, ни ее грудь и губы не могли заменить ему этого умопомрачительного ощущения, по которому он истосковался за последние несколько месяцев.

– Как же я скучал, Аврора… Не могу сдерживаться, – прерывисто шептал Рэндалл, пытаясь обуздать животный голод. – Я… черт… тебе больно?

Приложив нечеловеческие усилия, он замер в ожидании ответа и сфокусировал взгляд на ее лице. Кровь шумела в ушах, а перед глазами сверкали маленькие звезды. Волосы Авроры разметались по подушке в живописном беспорядке, и Рэндалл представил, как будет наматывать их на кулак и тянуть на себя, входя в нее сзади.

Боже правый! С его неуемным, грязным воображением он рисковал закончить, не успев даже начать.

– Аврора, – прошептал он в мольбе и заглянул ей в глаза, призывая на помощь всю свою выдержку.

– Не сдерживайся, Рэй. Мне очень хорошо, – с вожделением отозвалась она, и Рэндалл с радостью и облегчением повиновался.

Каждый его толчок был глубже и резче предыдущего. Он уже не целовал ее, а кусал и засасывал белоснежную кожу. Аврора не сдерживалась, кричала на всю комнату, обдавая жаром его ухо и царапая спину до алых отметин. Они оба обезумели от голода. Когда их губы встречались, стоны становились еще громче и бесстыднее. Их языки сплетались и извивались, как горячие языки пламени в бушующем костре страсти. Они в нем сгорали. Она прижималась к его телу, обнимая руками и ногами так сильно, словно хотела проникнуть ему под кожу, слиться в единое целое.

– Рэ-э-эй… я больше не могу… – проскулила она, выгибая спину и притягивая его голову к своей груди.

Рэндалл, не замедлившись ни на секунду, припал к ней и жадно слизал выступившую капельку молока. Это было до безобразия неправильно… но от этого ему было до безобразия хорошо. Он толкнулся в последний раз и громко, протяжно застонал, когда его накрыло волной удовольствия. Едва найдя в себе силы, он скатился с Авроры и улегся рядом. Несколько минут лежал с закрытыми глазами и пытался восстановить дыхание.

Когда Рэндалл открыл глаза, он увидел, что Аврора, лежа на боку и подперев рукой голову, смотрит на него с игривой улыбкой.

– Что это сейчас было, зверюга?

К нему постепенно начал возвращаться рассудок, и он стыдливо прикрыл лицо ладонью.

– Прости, душа моя, но я так по тебе соскучился, что просто обезумел при виде твоего тела.

– Все хорошо, Рэй, мне было приятно. – Аврора убрала его руку и чмокнула в нос. – Я бы даже сказала, это было восхитительно. Но ты так озверел, что теперь мне в жару придется носить платья с высоким воротом, чтобы скрыть твои отметины.

Рэндалл растянул губы в наглой, кошачьей улыбке.

– А ты не скрывай. Пусть все знают, что ты моя.

Аврора удивленно выгнула брови, а потом, развернув его на спину, уселась сверху.

– Хорошо, но только при условии, что и ты будешь с гордостью демонстрировать мои отметины. Пусть все знают, что ты мой.

Он тихо засмеялся, когда Аврора склонилась и припала к его шее губами, с силой всасывая кожу. Кажется, сегодня они оба не смогут выспаться. От этой мысли Рэндалл снова испытал болезненное возбуждение.

Он проснулся от тихого стука в дверь.

Разлепив глаза, Рэндалл обнаружил, что за окном только начало светать. Он лежал на животе, обняв подушку руками, а Аврора распласталась рядом, закинув на него свою ногу.

Стук в дверь повторился.

Аккуратно, чтобы не разбудить жену, он выбрался из постели, а затем отыскал на полу штаны и, на ходу надевая их, направился к двери.

– Почему так рано, Томас? Что-то случилось? – осведомился Рэндалл, едва сдерживая зевок. Они с Авророй не спали добрую часть ночи, и он искренне надеялся отоспаться утром.

Томас окинул удивленным взглядом его оголенный торс, на котором уже начали проступать алые кровоподтеки, но быстро справился со смятением, сделав вид, что ничего не заметил.

– Случилось, мой принц. Пришли вести из Восточного королевства от Холланда.

От сонливости не осталось и следа, и Рэндалл весь подобрался. Он не ожидал получить вести так скоро.

Холланд уехал в Дахаб, столицу Восточного королевства, две недели назад, чтобы навестить родных и наведаться в Орден теней.

– Ну же. Не томи, в чем дело?

– Король Элас тяжело болен. По словам Холланда, ему осталось не больше месяца.

Рэндалл почувствовал в груди неприятную тяжесть. Еще утром он лелеял надежды на благотворный союз с Эласом, а теперь они грозились обратиться в пепел.

– Собери членов Совета в зале заседаний к девяти утра. Надо обсудить новый план действий, – спокойно сказал Рэндалл.

Кажется, в ближайшем будущем его ожидала поездка на Восток.

Проснувшись, Аврора обнаружила, что Рэндалл уже ушел. Она лениво потянулась, перевернулась на противоположный край кровати и обхватила его подушку. Запах скошенной травы и лесных ягод приятно защекотал нос, отчего на ее губах расцвела счастливая улыбка. Она позволила себе еще немного поваляться в объятиях сонной неги, предаваясь воспоминаниям о прошедшей бурной ночи, а потом оделась и направилась в свои покои.

Ее крошечный комочек счастья сопел мирным сном в колыбельке, а рядом с ним в кресле-качалке дремала Тина. Она была накрыта тонким пледом; одна рука замерла на колыбельке, покачивая ее даже во сне, а вторая была спрятана под одеялом. Складывалось впечатление, будто кто-то пришел сюда ночью и укрыл вечно мерзнущую девушку, но Аврора подозревала, кем был этот таинственный гость.

Аврора склонилась над колыбелькой и трепетно коснулась детского лобика. Почувствовав ее присутствие, малыш беспокойно заерзал и через несколько мгновений распахнул прозрачно-серые глаза.

Эти глаза поначалу пугали ее. Они были прекрасны, точь-в-точь как у Рэндалла, но ей было непривычно видеть у младенца столь неестественный цвет радужки и осознанный взгляд. Но Аврора убедила себя, что ее сын такой же особенный, как и его отец.

– Здравствуй, солнышко, – проворковала она, и Райнер начал хаотично махать ручкой, которую вытащил из пеленки. Аврора взяла малыша на руки и присела на кровать, готовясь покормить.

– Доброе утро, моя госпожа, – встрепенулась Тина, на ходу поправляя косу, скрывая шрам на скуле. – Вы давно вернулись? Это вы меня укрыли?

– Доброе утро, Тина, я вернулась только что. – Аврора загадочно улыбнулась. – И укрыла тебя не я.

Служанка зарделась и опустила голову, скрывая смущение.

Аврора обнажила грудь и начала кормить Райнера. В эти моменты для нее переставал существовать весь остальной мир. Она с обожанием наблюдала за тем, как малыш сосет грудь, надувая щечки, жадно причмокивая и пыхтя от усердия.

Но сегодня ее отвлекало присутствие служанки.

– Тина, ты что делаешь? – удивленно спросила Аврора, когда она опустилась на четвереньки и чуть ли не с головой забралась под кровать.

– Моя госпожа, вы не видели мой браслет с деревянными бусинами? – В голосе Тины сквозило отчаяние.

– Нет, может быть, ты оставила его у себя в комнате? – Аврора с сочувствием посмотрела на нее. Она знала, что браслет был подарком ее младшей сестры и Тина безмерно дорожила им.

– Нет, вчера, когда я пришла сюда, браслет точно был на моей руке.

Тина ползала на четвереньках по всей комнате, заглядывая в каждый угол. Аврора вытянула шею, внимательно осматривая пол.

Их поиски прервал звук открывшейся двери, прежде чем в комнату вошел Рэндалл.