Икре стало тепло под действием своеобразного кокона из плат и магии в обёртке металла.

— Он прав, папа, — пожала плечами я, — он сам знает, что не достоин вообще ничего хорошего, что ты или я говорим и делаем.

Озерфир замер, разглядывая меня странным взглядом. А я не хотела тратить на него даже внимание.

— Вот и всё, Аямако, — помогла мне встать медсестра, — вы огромная умничка, что сегодня на Фратрии, что сейчас с растяжением. Мы очень за вас болеем, — она не удержалась и обняла меня, — простите.

Она почти бегом рванула к своему столу, подзывая жестом Оза. Снова хмурого.

— Спасибо, — потянулась я, — и за слова тоже. Можно мне еще какое-нибудь успокоительное? — я обогнала капитана и встала к её столу первая, — я очень плохо засыпаю последнее время.

— Из-за переезда, — пояснил папа, — и самих игр, помимо окружения. Можно те же капли, которые есть у неё в карте. Она не пила их уже… три недели?

— Пять, — поправила я, — и они не помогали.

— Тогда вам нужно дождаться пока освободится доктор, — кивнула медсестра, проводя какие-то манипуляции с капитанской рукой.

Я помотала головой.

— Схожу позже, — пожала плечами.

Озу же достался укол. Похоже, что я избежала его из-за помощи деда, вернувшего мне силы.

— А где все остальные? — я выглянула в окно.

Там продолжала кипеть, кажется, вся школа — мы были рядом со стадионом, а ещё близко к главному транслирующему экрану.

— Прошли медицинское обследование и были отпущены с опекунами, — всё ещё мило улыбалась мне медсестра.

Я нахмурилась:

— А Фрея? — взгляд на папу.

— Схожу проверю, — он всё понял, — ты сможешь сходить к психологу одна?

Он выглядел обеспокоенным.

— Она не одна, — скрестил руки на груди хмурый, но излеченный капитан, — Фиджез, шагай. Я забил в учебный браслет координаты.

— Тогда я… — папа не нашёл что ответить и усмехнулся, — не особо спокоен, но уверен, что Ая позвонит мне… в случае необходимости.

Он мне кивнул. Кажется, кое-кто тоже терпеть не мог Лакмааров.

— За что его дед тебя терпеть не может? — первой открыла дверь в коридор я, — спасибо и до свидания, — для медсестры.

Женщина только кивнула.

— С его стороны всё выглядит так, будто я поступил не особо хорошо, — сознался папа.

— С королевой? — спросила прямо.

Мы стояли на углу — ему нужно было идти в другую сторону. И он замер так же, как и я — только Озерфир шёл дальше, будто ему было плевать.

— Это было очень давно, Ая, — напомнил папа, — и я не отрицаю своей ошибки, — он кивнул, — но не в действии, а только в словах. Нужно было обозначать всё конкретнее, а не… так, как я делаю обычно. С другой стороны, сыграла свою роль категоричность твоей мамы, из-за которой её не любит Нифелия.

Я почти ничего не поняла, но… меня сбила с мысли завопившая на весь коридор Фрея:

— Макака! Домой пошли! Я тебя, знаешь ли, еле нашла! Ты где шлялась⁈

— Фиджез… — обозначился стоящий у двери на улицу Оз, — может тебя на ручках понести, чтобы ты шла быстрее?

Его суженые глаза заставили меня повторить его позу.

— Давай меня, а не её! — обрадовалась Фрея, рванув к нему, — ты такой умница, что предложил! А то я всё думала кому намекнуть! А ты тут сам сказал… ну! Подставляй руки! Я готова!

Мы с папой одновременно прыснули.

—…позор! Чистейшей воды недоразумение! — шагал рывками, дергая за руку откровенно ревущую Онни, мужчина, — ты должна была вести себя…

Тут он заметил, что коридор не пуст и замолчал, выпрямившись и гордо шевеля ногами. Карикатурно полный, с лоснящимися от геля волосами в зачёсе назад, дабы сокрыть первые залысины. Что там про него говорила Мел? Я сделала поспешный шаг в его сторону, расплывшись в оскале восхищения.

— Сенатор Риигс! — едва вспомнила фамилию, — какая… радость! Меня зовут Аямако, я подруга Мелании и Онники. Мел про вас столько рассказывала! Мне очень приятно познакомиться! — и как бы наигранно это не выглядело, — не ругайте, пожалуйста, Онни. Она просто очень сильно испугалась, вот и… расстроилась! А вы не представляете, как там было страшно!

Первое, что я заметила, пока трясла его руку в своих двух — удивление. После скользнувший вниз от моего лица взгляд, удовлетворение в глазах и… медленная какая-то нелепая улыбка, обрисовавшаяся на его лице. Он остался удовлетворён увиденным.

— Аямако, — протянул он, пока лицо моего папы вытягивалось, а сам он становился в позу злющего Озерфира неподалеку, — я тоже очень рад знакомству, — почти мурчание в голосе, — ты тоже можешь приходить в гости… вместе с Меланией.

Я деланно радостно покивала ему и напомнила:

— Онни сильно переволновалась, — убеждающим тоном, — может ей немного горячего шоколада и поспать?

Он кивал каждому моему слову! Система, насколько же ты мерзкий и… несчастный человек, если можешь так реагировать на девушку младше твоей дочери⁈

— Конечно — конечно, — он даже улыбнулся опешившей Оннике, — почему ты не сказала мне, что тебе нехорошо?

Девушка округлила глаза.

— Сенатор Риигс, — отлепил мужчину от моих рук папа, — нам пора, к… счастью. Ая, — зыркнул на меня, — кыш.

Тут очнулась Фрея:

— Тебя сейчас от ярости порвёт, потому что я передумала к тебе лезть или… нет, ну ругается папка на любовь всей твоей жизни, ну и что теперь? — она хихикнула, — Онника, иди уже отсюда, пока крокодил не лопнул!

Теперь они сверлили глазами друг друга.

— Всего доброго, — кивнул исключительно мне отец Онни, — еще увидимся, Аямако.

И они теперь степенно и совсем без ругани направились на выход. Всё время их прогулки в коридоре стояло молчание.

— Ну и зачем ты это сделала? — смотрел на меня свысока папа.

— Мне её жалко, — пожала плечами я.

— А мне жалко тебя, Ая, — с осуждением, — не приближайся больше к нему. И избегай по возможности. Он… очень взрослый и…

— Нехороший дядя, — продолжила со смешком, шагая к крокодилу и его злости, — ты же понимаешь, пап, что я всё осознавала и делала так специально. И я повторю — мне было очень жалко Онни, что он мог сделать с ней, — я обернулась и взглянула ему в глаза, шагая вперед спиной, — и не говори, что я нехорошая. Ты тоже, как я уже поняла, не особо святой, пап.

Мужчина закатил глаза.

— Я пекусь о твоей безопасности, Ая, — фыркнул папа, — никак не о чистоте помыслов. Поэтому шуруй к психологу и проконсультируйся с ним ещё и на тему своей хитрости.

Я махнула Фрее, чтобы она шла в комнату.

— Семейной хитрости! — поправила отца.

И помахала ему рукой, выходя на улицу перед несносным капитанским носом.

— И чего я удивляюсь? — пробурчал Оз, обогнав меня и шагая ровно так же рывками, как отец Онни две минуты назад, — ты невыносимо фальшивая, Фиджез, — смешок, — как…

—…будто тебя это волнует, — схватила его за локоть я, — ты мне сам говорил, что всем на меня плевать. Не будь Фратрии, то мы бы с тобой никогда не пересеклись, так что подумай над тем, что не будешь со мной разговаривать и видеть меня уже через несколько недель.

Парень хмыкнул. Но отбирать у меня свою руку не стал, даже слегка сбавив темп передвижения.

— Уповаю на это с самого начала, — хмыкнул он, относительно успокоившись.

Я пожала плечами.

— Вот и поговорили, — довольное от меня, — да, и ещё — не знаю насколько у вас здесь прошаренный психолог, так что обсудим до того, как он начнёт спрашивать, — мой кивок, — у меня к тебе претензий ноль. Можешь рассказывать про свои, но я вполне доброжелательно… — презираю тебя, — отношусь ко всем в команде. Никакого негатива и всё такое.

Он посмотрел на меня снисходительно.

— Сознаёшься, что твоя привычная позиция — лгать и притворяться? — словно и не спрашивал он.

— То, что было сейчас, тебе прямо ни о чём не говорит? — я открыла перед ним дверь, — прошу.

Его это выбесило ещё сильнее, о чём он пусть и молчал, но скрывать даже не пытался.