— С момента твоей кончины прошло чуть больше трех недель. Ольга в порядке, во всяком случае физически, но очень грустит о твоей гибели, очень эмоционально… — на последних словах, Габриэль поежился так, как будто его ударили по нерву.

— Что она такого натворила, что даже ты поморщился? — как хороший товарищ, я не преминул ткнуть его в больное место.

— Она словно с цепи сорвалась: трижды изувечила Влада, записалась на передовую и пообещала оторвать мне все что можно, если я ее не пущу. За последнюю неделю участвовала в двух вылазках с таким остервенением, что ее теперь опасаются даже те, кто ходил с ней для защиты. Просто чтобы ты понимал: Ольга в одиночку зачистила целое гнездо с почти двумя десятками упырей, а когда мы поймали коллаборационистов из людей, она самолично допрашивала одного из них. Я не особенно люблю предателей, но мне его жалко стало исключительно как мужчину. Выдал он нам, конечно все, однако настроение это не подняло ни на йоту.

— Судя по всему, дела наши совсем не очень. Насчет Оли могу сказать только одно- она молодец. Только прошу не говори ей пока ничего, ты и сам понимаешь, что я могу не вернуться или застрять надолго, не хочу обнадеживать ее.

— Дела хуже, чем ты даже представить себе можешь. Десятая часть всех нелюдей и около миллиона коллаборационистов среди людей. Идет полномасштабная война, благо пока они не могу заниматься переброской войск, но положение не из легких. Основная проблема- вы. Поставки ресурсов блокируются на многих уровнях, бюрократические проволочки вытягивают из меня все соки. Вводить военное положение я не могу, потому как сейчас идет в основном партизанская борьба и вставление палок в колеса. Я бросил все силы на защиту тех, кто в ней нуждается. Твой отец ввел комендантский час на территории всей Германии и пока что ведет наиболее успешную кампанию по противодействию всему этому безобразию. Он действует крайне жестко: напрямую наплевав на всю политику пригрозил вешать всех, кто будет мешать ему, выходит в патрули каждую ночь, даже застрелил одного левака прямо в здании бундестага. Твоя гибель подкосила и его. А знаешь, что самое интересное в этой ситуации? Народ его любит и поддерживает. В других странах хаос и анархия уже сейчас, некоторые политические режимы вот-вот падут, а ГСФ (Германская свободная федерация) сейчас только наращивает свои силы. Всех несогласных выгоняют за пределы страны и вообще творится черт его пойми что, но уж подозрительно знакомое.

— Старый нацист опять за свое. два века прошло с той войны, а привычки все те же остались. Если вдруг он начнет реальные перегибы в ту сторону, будь добр, врежь ему от души. А теперь расскажи подробнее: чем я должен заняться по прибытию и куда я попаду?

— О, задание у тебя проще простого: ты должен захватить важный пост в одном из государств, затем устроить войну с соседями. Дальше все еще легче: стравить правителей всех стран друг против друга и устроить такую бойню, чтобы вестник Оператора появился в телесном воплощении и далее прижать к ногтю и его. Когда ты устроишь достаточных размеров стихийное бедствие имени себя любимого, она сама явится по твою душу и в этот момент в игру вступаю я.

— Всего-то, делов на полдня работы, — мой голос так и сочился сарказмом, — ты предлагаешь мне побыть местным антихристом и подвести весь кластер под гибель.

— Ну в общих чертах- да, однако из твоих уст это звучит довольно скверно. Никто из нас тебе даже слова не скажет, если ты вдруг удумаешь стереть всю популяцию местных разумных в порошок, однако, чем больше у тебя будет друзей, союзников или просто симпатизирующих тебе людей, тем проще станет твое задание. Никто не запрещает тебе творить все что тебе вздумается, главное- не умереть. Сразу скажу, что после убийства тления, все местные боги ополчились на тебя, как теоретически светлые, так и темные, кроме одной. Ее имя Сангвия, она местная богиня крови, но есть одна проблема. Судя по тому, что мы получили из допросов шпионов, ее больше трех веков никто не видел, после того, как всех ее последователей поймали и публично казнили. Однако, ее отголосок где-то в мире существует и более того, преследует те же цели, что и ты, мотивы у вас разные. К тому же, как ты понимаешь, я не могу усилить тебя достаточно сильно, чтобы это превратилось в легкую прогулку, но и оставлять без помощи не в моих интересах.

— Так, подожди, ты хочешь сказать, что у меня гипотетически одна забытая богиня в союзниках и при этом со стопроцентной вероятностью воз и маленькая тележка врагов. Хорошо, я думаю если ты переместишь туда меня, со всеми имеющимися знаниями и умениями, это будет осуществимо.

— Хочу предупредить тебя, что это другой мир, там главенствуют цифры.

— А ты не понимаешь всей прелести происходящего? — Габриэль посмотрел на меня так, как обычно смотрят на очень глупых детей, — цифры делают их ограниченными, слабыми. Все время существования они полагаются на них. Никто даже не попытается пойти против того, кто имеет более высокий уровень или лучшую экипировку. Мне всего-то и нужно воспользоваться этим. Ты же сам всегда говоришь: выживает не самый сильный, но самый приспособленный.

— Теперь я окончательно убедился, что сделал правильный выбор, друг мой. Ступай в этот мир и докажи всем, что никто не смеет отнимать у нас самое ценное. Твою супругу обещаю беречь как зеницу ока. — Мы обнялись на прощание, после чего, взмахом руки, он активировал портал в который я уже было шагнул, прежде чем вспомнил, что забыл спросить одну важную вещь

— А в какой временной отрезок я попаду, на что он похож?

— Твоей отправной точкой будет мир, который похож на Европу в период Средневековья. И вот еще что, возьми этот амулет, он принадлежал Селитии- главе ковена ведьм Старого Света. Теперь ее душа поселилась там. Она, дамочка конечно склочная, но советом помочь сможет. — Я взял в руки медальон, который в тот же миг истаял, как мороженое на жарком солнце. И я ту же почувствовал силу, которая попыталась захватить мой разум. Ноги перестали слушаться, я частично ослеп и оглох.

— Я же говорю- она с характером, — голос Габриэля раздался как будто сквозь вату, и в тот же момент я почувствовал мощнейший пинок, который впихнул меня в портал. Размазанный свет резанул по глазам и тут я понял, что меня окружает лес. Я оказался там, один, со своенравной ведьмой в моей голове. Ну что же, игра началась

— Ну и глухомань, вспоминаю свою молодость, проведенную в бегах от инквизиции, — голос в моей голове явно не принадлежал старухе, хоть и отдавал приятной женской хрипотцой, — еще и этого болезного нужно опекать, даром что родственник.

— Так, у меня только два вопроса: кто ты, черт возьми, такая и почему это я болезный? — мне было обидно слышать такое от женщины, да еще якобы моей родственницы.

— Во-первых, не дерзи мне, а во-вторых, ты разве не слышал, что тебе говорил твой товарищ во время вашего междусобойчика? Я — Селития, и я- ведьма, когда-то одна из сильнейших, а теперь часть безделушки и твой помощник. Что же до родства, то ты один из моих потомков, правнук или что-то около того, это сейчас не имеет значения. И надо же было такому случиться, что у моей крови будет полное отсутствие магического дара, которое ты решил заменить безделушками и плясками с этой вашей техникой. Вот потому ты и болезный, болван. — Я почувствовал желание придушить ее, не торопясь смакуя каждый момент. Словно подчинившись чьим-то мыслям руки потянулись к шее, моей шее, и принялись меня с упоением душить. Я упал на землю и закатив глаза начал хрипеть, в какой-то момент, когда я почти потерял сознание, руки разжались сами собой и из груди вырвался первый вздох свободы. — Не смей хамить мне, малец, или наше путешествие закончится даже не начавшись.

— Хорошо, я тебя понял- воздух возвращался в мои легкие. Я поднялся и решил осмотреться, начав с себя. На мне были холщовые брюки землистого цвета и рубаха из подобного материала, ноги были босы и не смотря на это, холода я не чувствовал. Оглядевшись по сторонам я сделал несколько выводов, которые мне не понравились: вокруг был лес, насколько хватало взгляда, мертвенно бледный лес, кроме того я не слышал ничего, кроме скрипа деревьев. Не было ни пения птиц, ни звуков животных, ни, что хуже всего, звуков людей или их деятельности. Я находился в глухомани и не знал даже примерного направления. — И что нам теперь делать?