Нет, ну не ко мне же пришли. Последнее слово должно остаться за хозяином. Ему сделали предложение, а я привел гостью в удобное для его принятия положение… как настоящий друг и джентльмен.

«Дайхард, ты сволочь!!»

Как наступает утро у молодого человека, который за несколько месяцев успел вписаться в ревнители, загасить два портала, послать императрицу страны, которой присягнул, убить пару князей (одного опосредованно), стать главной целью у остатков расы даймонов, зацепиться с Тайной Службой, обзавестись подругой из другого мира, быкануть на самую могущественную преступную организацию мира и… я ничего не забыл? Вроде да, но пофиг.

Утро же.

Отрываясь от подушки, я ощутил небывалый душевный подъём великолепно выспавшегося человека. Мягко споткнувшись о лежащего Курва, который, как и большинство нормальных бульдогов, был лишен возможности запрыгнуть на кровать, я ушел в уборную, чтобы стать там человеком внешне. Приведя себя в относительно приличный вид, почесал мясистый бок чующего близкое пожрать пса, а затем пошёл с ним бок о бок в зал на утренний прием пищи. И кофе.

Моя благородная соседка уже сидела за столом, почитывая свежую прессу. Глянув на меня, Кристина как-то ехидно отхлебнула кофе, а затем попыталась вернуться к чтению. Не очень удачно. Расстреливаемый этими её взглядами украдкой, я прошёл до своего места, по пути кивнул монументальной Анне Эбигейловне, уже знающей, что без хорошей порции её напитка ядреной крепости я разговариваю плохо, мало и только в экстренных ситуациях.

Первый глоток. Это не кофе, это густая и ароматная амброзия, пробуждающая мертвецов! Она превращает жалких кадавров, полных апатии и неги, в полноценных людей! Не сразу, конечно.

Процесс пошёл. Я сидел в тишине, жмурясь и отхлебывая кофе, Тернова продолжала безуспешно делать вид, что газета хоть сколько-то её интересует, Курв бодро гремел здоровенной миской, в которую ему насыпали пожрать, а Мишлен сидел на подоконнике, мордой к стеклу. Как обычно. Всё вроде было как обычно…

…хм. Кроме Терновой? Она снова в своём халате, но кроме как знаком доверия я такой образ ничем иным считать просто не могу, потому что эротичности в нём ноль. Взгляды, бросаемые девушкой, тоже не несут в себе ничего завлекающего, ей просто что-то не дает покоя. Флирт? От неё? Я аж вздрогнул от абсурдности такой мысли. На её лице даже улыбку мысленно не нарисуешь, оно вообще под большую часть эмоций не заточено. Нет, здесь что-то другое… может, у меня что-то на лице или голове? Нет, точно нет. Уроки хороших манер от лорда Эмберхарта, да не задушит он сам себя своим дымом, буквально давят изнутри в некоторые моменты. Особенно с утра. Поэтому я в своей внешности уверен на все сто.

Загадка странного поведения Терновой не давала мне покоя еще половину чашки, а разрешил её Курв. Всё-таки, если ты бульдог, то пасть у тебя как крышка небольшого сундука, жрать такой одно удовольствие, правда, очень быстрое. Поэтому, сожрав завтрак, бульдог повернулся жопой к пустой миске и… обнаружил нечто, ускользнувшее ранее от его царственного внимания. Разумеется, он тут же косолапо побежал к этому нечто на разведку, чем и помог мне сфокусироваться на возможной причине поведения боярыни.

Хм. Что это такое пестрое и яркое? Похоже на большой мешок, накрытый тканями. А, нет, оно живое! Вон как дёрнулось, когда всхрапнувший от неожиданности Курв неуклюже отпрыгнул, а затем, опасливо отбежав, даже басовито облаял этот пестрый сюрприз. Потом эта странная кучка отрастила смуглую черноволосую голову с двумя непроницаемо черными узкими глазами, направило взгляд на меня, а затем, спустя секунду, ткнулось лбом в пол. В поклоне. Не нормальном, а азиатском, в смысле с раскорячкой по полу.

— Так… — прохрипел я, вставая, — Что это за новости?

— Ничтожного звать Мао Хан, господин, — верно поняли меня «новости», ответив звонким мальчишеским голосом и, что немаловажно, русским языком, — Отныне я принадлежу вам!

Не каждый день ты становишься рабовладельцем. Разумеется, я сначала, как и любой нормальный человек, заматерился, что вызвало моментальное появление за моей спиной Анны Эбигейловны, принявшейся очень укоризненно смотреть мне в затылок. Когда на тебя сверху вниз сзади смотрит кто-то вроде Анны Эбигейловны, утренний сон разума быстренько отступает в ужасе, принося в голову прохладу, адреналин, рассудительность и хорошие манеры. Причем, в данный момент я говорю не только за себя, но и за Курва, который предпринял на невозмутимого молодого китайца психическую атаку, однако пострадал сам. От появления Анны Эбигейловны.

Проводив взглядом поспешно отступающего в коридор бульдога, я решил проявить сдержанность и рассудительность, приступив к расспросу молодого китайца. Отвечал он чрезвычайно охотно, надо сказать.

Итак, Мао Хан, шестнадцать лет, профессиональный слуга. Здесь находится в качестве благодарственного подарка от главы клана Тан. За всё хорошее, что я ему сделал. Обязуется верно служить мне до гроба, а всё, что ему нужно, так это пропитание… если господину не хочется усладить свой взор зрелищем погибающего от голода слуги, так как он не осмелится искать себе еду или брать её без спроса, так как этим может нанести урон чести своему господину. Если такова будет моя воля, то ничтожный может подробнее рассказать о своих умениях и навыках…

На этом моменте кофе и адреналин уже почти заставили меня послать вьюношу лесом, но благословенная тень гувернантки, внушившая ранее просто тонну благоразумия, заставила мой непроснувшийся, но встревоженный ум задуматься. К примеру, о такой детали — китаец сидит у меня на полу в зале, так? А что это значит? Значит, его кто-то пустил. А кто мог? Только Тернова. Внимание, вопрос — станет ли какой-никакой, но агент Тайной службы, просто так пускать в дом невероятно подозрительного китайца, пришедшего в виде подарка от главы тёмного китайского клана? Ответ: станет. А настоящий вопрос надо задать такой: почему?

Для Кристины моя рассудительность стала неприятным сюрпризом, разрушившим ей всю каверзу. Она явно ожидала от меня совсем другого поведения, слов и решений (кроме матюгов в начале), поэтому, потерпев фиаско в своих гадких замыслах, быстренько рассказала в чем дело.

Еще один урок мне, что этот мир — ни хрена лысого не обычная слегка отсталая Земля с аристократией и магией. Китай и Индия, две страны, в которых работников куда больше, чем нужно местным родам Истинным, они обе с удовольствием бы избавились от излишков, продав их недорого другим владельцам миров, однако беда — не берут. Что китайцы, что индусы, объединяясь в коммуны и устраивая настоящие анклавы в этих самых мирах, здорово мешают аристократам быть единовластными владельцами. В первую очередь, конечно, недоверием, но вроде в прошлом была пара эпизодов с родами, которыми их смуглые азиатские работники начали ставить условия. А те — были обречены их принять.

В общем, суть в том, что людей на Востоке много и, если бы не волшебники и пользователи гримуаров, эти люди давно бы уже пришли на Запад, ласково поглаживая сабли и пулеметы. Но нет, поэтому стоит мир, жвачка, культурный обмен и… какая-никакая, но работорговля. Тут Тернова сама себя поправила, уточнив, что никому даром не упала целая китайская деревня в работниках, а вот закупить раз в год пять-шесть китаянок никто из Истинных не против, так что экспорт всё-таки есть. На развод, конечно же, в смысле в жены работникам. Это было мало, поэтому тёмные кланы начали промышлять воспитанием из талантливых сирот профессиональных слуг. Вот тут дело пошло очень хорошо, потому что вышколенный и преданный слуга угоден и китайцам, и индусам, и даже западникам и Истинным.

— Быстрого способа связи на огромные расстояния не существует, так что шпионов никто из таких слуг не тренирует, — закончила рассказ боярыня, — Так что это вполне приличный подарок от того, кому ты спас жизнь. Не рассчитывай, правда, на подобное от меня.