— Нет… — Фокина заглянула ему в глаза. — Только Вы. Только Вам покажу…

— Вот сука… — Тихо пробормотал я себе под нос. — По слабым местам бьёт.

Вожатый взял девчонку за руку и они направились в ту сторону, откуда мы пришли.

— Ты чего? — Селёдка так же тихо возмутилась. — Маша просто отвлекает его внимание.

— Ну, да… Ну, да…

Я решил не расстраивать Тупикину. Пусть верит в лучшее. Потому что я знаю наверняка, дело не в помощи нам. Эта тварь, сидящая внутри девочки, что-то задумала.

Как только Костик и Фокина скрылись из виду, я вскочил на ноги и посмотрел на Тупикину, прикидывая, как максимально быстро транспортировать ее в корпус.

— Петя, что не так? — Спросила она вдруг.

— Почему думаешь, будто что-то не так?

— Ты очень сильно напряжён. Я бы даже сказала, взволнован.

Селедка меня, честно говоря, удивила. Не ожидал от нее такой проницательности.

— Черт… Лена… Смотри… С твоей подругой на самом деле не все хорошо. Вернее, если честно, с ней все очень плохо. И по-хорошему, мне надо сейчас бежать следом за ней и Константином Викторовичем. А то, боюсь, завтра будет странным он.

— Хорошо. — Тупикина кивнула. — Я тебе верю. Иди.

— Куда? — Я бестолково уставился на Селедку.

— Иди следом за ними. Подожду тебя пока здесь. Ты же недолго?

Я с сомнением посмотрел на Тупикину, потом в сторону, где за деревьями исчезли Фокина и Прилизанный.

— Уверена?

— Да. Иди. — Селедка махнула рукой. — Ну, что со мной здесь случится? Тем более, корпус уже близко. Давай, сделай, что нужно и возвращайся.

Я подошёл к девчонке, наклонился, поцеловал ее в щеку, выражая так свою признательность за охренеть насколько уместное понимание, а потом рванул догонять вожатого и Машу. Есть серьезное опасение, что Костика сейчас весьма неплохо пресанут.

Честно говоря, до последнего не знал, что именно меня ожидает, когда бросился догонять Костика и Фокину. Не сомневался лишь в одном. Эта девка задумала какую-то херню. Вернее, не девка, конечно. Ей то вообще все по барабану. Она сейчас, как и мой пионер Ванечкин, пребывает в состоянии нирваны, не имея понятия о том, что исполняет ее тело. Потому как в теле сидит какая-то очень хитрая тварь.

А еще я знал наверняка, надо сильно поторопиться. Если псионик перескочит в Прилизанного, будет очень, очень плохо. Взрослый сосуд даст неизвестному коллеге больше возможностей. И хрен его вообще знает, что эта сволочь хочет.

Если честно, раньше, в своей обычной жизни, я не знал, что перемещение возможно. Ковыряться в чужих мозгах, да. Сколько угодно. Но вот так взять свое сознание за шкирку и закинуть в постороннего человека — представить не мог. Нас этому не учили. Более того, никто, никогда не говорил о подобном вслух. А все чертова книга…

И главное, как получилось…Я отбыл уже несколько месяцев своего пожизненного срока. Формулировка «пожизненный» вызывала у меня ярость. Да, мы, псионики, ценим уединение. Но в тот момент, когда сами этого хотим. А не по решению какого-то сраного суда Конфедерации.

Вполне понятно, я любыми способами искал возможность сбежать. В мои планы никогда не входила перспектива сдохнуть в стенах тюрьмы. Даже без способностей мозг псионика работает в разы лучше, чем мозг среднестатистического человека. Физически мы тоже превосходим окружающих.

Естественно, не раз пытался покинуть тюрьму. И естественно, почти получилось. Жаль, что «почти» в данном случае не считается. Тюрьма особого назначения называется так именно потому, что она, сука, особая. И ее создатели предполагали среди заключенных граждан, подобных мне. Соответственно, лично я везде и всюду, если случалось выйти из камеры, сопровождался роботизированной охраной. Людей ко мне не допускали. И это вовсе не выглядело, как в кино. Никаких сделанных по человеческому подобию киборгов, управляемых искусственным разумом. Дорого и неоправданно это. Киборги, которых так красиво любили показывать в прошлом, на хрен никому не вперлись. Зачем роботу, скажите мне, пожалуйста, симпатичная рожа? От этого он не действует более продуктивно и точно не перестанет быть роботом. Ровно, как история с искусственным интеллектом, который со временем обретает самостоятельность, а потом захватывает мир. Чушь!

Поэтому мои личные охранники выглядели как железные болванки, которые весьма ощутимо хреначат разрядами электрического тока. Да, по старинке. Зато очень доходчиво. Пять раз я пытался сломать эти консервные банки. В итоге почти час валялся посреди тюремного двора. На прогулку меня выводили в одиночестве. Роботы кружили рядом, ожидая, когда я приду в сознание. Поучительный момент. Типа, сам нарвался, сам и ползи обратно в камеру.

Ну, и конечно, ошейник. Он у меня тоже был. Делали эту приблуду из специального сплава, который блокирует любые проявления силы псионика. Мерзкие ощущения, скажу я вам. Чувствуешь себя цепным псом, который вдруг ослеп и оглох.

Но однажды я начал слышать голоса. Сначала подумал, все…поехала крыша. Из-за ошейника мысли посторонних людей были мне недоступны, а тут вдруг такой поворот. Никакого логического объяснения внезапным глюкам не имелось. Сначала я, правда, подумал, сломался ошейник, поэтому цепляю отголоски чьих-то мыслей.Это маловероятно, даже невозможно, но вдруг… Попытался псионикой раскидать в стороны две болванки, которые провожали меня в библиотеку. В итоге минут десять стоял посреди тюремного коридора, тужась, как идиот, который вот-вот обосрется. Думаю, со стороны смотрелось все именно так. Учитывая наличие системы видеонаблюдения, уверен, свидетели столь странного поведения от души повеселились, наблюдая за мной. Естественно, ни черта не вышло. Болванки даже не дёрнулись. Просто тихо жужжали рядом, ожидая, пока заключённый под номером 001 перестанет заниматься ерундой.

Соответственно, с ошейником было все в порядке. А вот со мной — нет. Я постоянно слышал эти чертовы голоса. Если говорить более точно, один голос. Он постоянно твердил единственное слово.

Сбежать…сбежать…сбежать…

Так продолжалось до тех пор, пока я однажды не психанул. Это же чокнуться можно, когда какой-то левый тип бормочет в твоей голове без остановки одно и то же. Я вскочил с кровати в своей камере, и заорал:

— Как, млять⁈

Голос замолчал на мгновение, а потом вполне нормально ответил.

— Сознание уноси, придурок. А не свою задницу. Задницу вытащить нереально. Это место по уши напичкано всякой вредной херней.

Я в этот момент просто обалдел. То есть, мало того, в моей башке, несмотря на ошейник, кто-то присутствует, мысли о сумасшествии старался всячески отодвигать на задний план, так еще этот кто-то способен вести диалог!

Снова сел на кровать, пялясь в одну точку, а потом вслух спросил.

— Как?

Голос удивленно поинтересовался.

— Ты меня слышишь?

— Ну, вообще-то, да.

— Перестань разговаривать вслух. Выглядишь, как псих. И привлекаешь внимание. Просто думай. Ты что, не знаешь, как это происходит? Тоже мне, злодей…преступник номер один. Сильнейший псионик…а тупишь, будто малолетка…

С того момента я начал вести интересные диалоги с голосом в своей башке. Он упорно не называл имени, не признавался, кем является. Являлся…так, наверное, правильнее. В прошедшем времени. Из некоторых его фраз сделал вывод, мне в голову забрался какой-то умерший тип. Как? Не понимали ни я, ни он. Голос признался, что его просто сильно нервировал ошейник. Он эту штуку чувствовал. Мои эмоции чувствовал. Поэтому в один прекрасный начал твердить о побеге. Что я его услышу, никак не ожидал.

Псионик может читать мысли, может воздействовать на разум людей. До хрена чего может. Но мы не медиумы. С мертвыми не общаемся. С мёртвыми вообще никто не общается. Давно всем известно, человека после смерти ждёт могилка, земляные черви или горстка пепла. Смотря какой способ был выбран по завещанию. Нет никакого загробного мира. Нет никакой реинкарнации. Ты рождаешься, живешь, умираешь… На этом — точка. Но все же, в долбанной тюрьме, с долбанным ошейником-блокиратором, я умудрился хапнуть сознание какого-то мертвеца.