Туристы с жадностью продолжали фотографировать все стены собора. Расходясь и вновь собираясь в одну колонну.

– Кстати высота башен составляет шестьдесят девять метров, а шпиля высотой в девяносто метров, – продолжал экскурсовод. – Собор начался строиться в 1160 году под эгидой епископа Мориса де Сюлли, ставшего за год архидиаконом Парижа. Двенадцатого октября того же года, по инициативе короля Людовика седьмого, был посвящён в епископы Парижа, став здесь преемником Петра Ломбардского. Строительство башен было окончено в 1245 году, внутренняя отделка в 1315 году, а весь собор построили уже к 1345 году. В течение строительства произошли разные события.

– Всё это конечно интересно, – подумал Перек. – Но нужно работать, – и зашёл внутрь.

Он стоял в центральной базилике8. Переливающиеся солнечные лучи, идущие с верхних витражей, освещали помещение ярким светом всех цветов радуги. Прозвучал низкий мелодичный бас и Мэтью обернулся. Высоко над входом, располагался огромный орган.

– Красиво, – сказал про себя старший инспектор и перекрестился. – Давно я тут не был, – возвращаясь к прежнему положению. – Сколько живу, и ни разу тут не был. Не было бы счастья, да несчастье помогло, – вздыхая. – Ладно, нужно работать!

Вдалеке он заметил жёлтые полосы, которыми была ограждена территория вокруг исповедальни. В центре стоял какой-то мужчина в форме жандарма.

– Добрый день! – произнес Мэтью на подходе.

– Добрый, – ответил жандарм, не отрываясь от записей.

Представитель правоохранительных органов что-то черкал в своем блокноте.

– Хотя для кого-то оно и не доброе, – добавил он, не понимая глаз.

Мэтью обернулся и увидел священнослужителя, тот просто сидел и смотрел на жандармов, которые его допрашивали.

– А разве тайну исповеди можно нарушать? – поинтересовался Мэтью.

– А Вы кто собственно такой? – не отрывая глаз от своих заметок в блокноте. —Пресса?

– Боже упаси! – развернувшись к жандарму. – Нет!

– А в чём выражается ваше удивление? – приподнимая голову. – Боитесь, что Вас кто-то опередит. Пожалуйста, уходите отсюда. Я никаких комментариев не даю, и давать не собираюсь. Мы работаем. Пожалуйста, уходите!

– Простите! – Перек засунул руку внутрь пиджака. – Но мой визит сюда произведен исключительно для того, что бы сохранить в полной конфиденциальности то, что здесь произошло. Никакой прессы, это дело не должно иметь никакой огласки. Вы не должны упоминать всё это в своих отчетах. Вся информация считается секретной, и ещё раз повторю – конфиденциальной. Вам всё ясно?

– Сказка хороша, только для неопытных ушей.

– Сейчас? – перебирая карманы.

– Вы кто такой? – улыбнулся жандарм. – А то знаю я эту прессу, говорите… – замолчал он, как только увидел документ Перека. – А! Интерпол значит. Мэтью Перек.

– Старший инспектор, – добавил он.

– Ага. Хорошо.

Мэтью улыбнулся в ответ.

– Хорошо, что не пресса. А то только мешают, – убирая блокнот в карман. – Инспектор Обер, – протягивая руку.

Они пожали руки.

– До меня была пресса?

– Пока ещё нет.

– Хорошо.

– Мне доложили, чтоб без прессы. Ну, дай Бог, пока никто не пожаловал. Но, ещё не вечер.

– Какой ход работы уже проделан?

– Криминалисты, судмедэксперты были уже, уехали. Всё отсняли и забрали тело. Говорят, что он жив. Это правда? – переходя на шепот.

– Я не владею информацией в полном объеме, инспектор. А если бы владел, то сказал Вам, не болтать! Это секретная информация. Вам всё ясно?

– Да, конечно. Кстати, ещё у меня было распоряжение. Один момент.

Обер полез в наружный карман и достал бумагу. Развернув её, он беглым взглядом пробежал по ней.

– Ах, да. Извините, можно ещё раз Ваш документ? – задумчиво спросил он.

Перек тут же показал удостоверение.

– Ах, так это Вы, тот самый старший инспектор. Значит это всё в Вашей юрисдикции. Хорошо, мы готовы помогать.

– Продолжайте работать, после с Вами свяжутся наши люди, – осматривая округу, сказал Перек. Этот случай под особым контролем!

– Что, прямо на контроле у Министра внутренних дел?

– Скажем так… – улыбнулся Перек. – А иначе мы бы здесь не находились!

– Ну, хорошо.

– Я бы хотел осмотреть помещение. Точнее то место, где всё это произошло.

– Да, что тут смотреть, обычное самоубийство. Попытка самоубийства. Или… – запнувшись. – Молчу, молчу.

– Ну, не скажите, – сказал Мэтью, вновь беглым взглядом осматривая округу. – Здесь было много народу? В каком часу это произошло?

– Честно говоря, сказать с уверенностью не могу. В тот момент не присутствовал в этом месте. Да, Вы же сами понимаете, в этом месте всегда полно народу. Как местных, так и туристов. Да, сейчас не так много людей, но это произошло через час после окончания всенощного бдения9. Людей, по идее, много должно было быть. После выстрела, только треть покинуло помещение. Это единственное, о чём нам поведал преподобный Морель. Он уверен, что это тот террорист Скотт…

– Я к чему спросил, – обрывая речь инспектора. – Одно дело убить себя по неизбежности, другое дело обратить на себя внимание. Две эти вещи очень близко стоят друг к другу. Однако, характер и цели у них разные. Это не для протокола.

– Я Вас не понимаю? – растерялся Обер. – К чему это Вы клоните?

– Это нам и предстоит выяснить… – произнес Мэтью, выдыхая последний слог и запинаясь на окончании. – Я уже много лет занимаюсь террористами. И знаю их психологию, – сказал он и задумчиво замолчал.

– Интерпол разве не занимается документальной работой?

– Есть такое дело, раньше я работал в полиции. Криминалистика и всё такое, что-то вошло в привычку, – осматривая округу. – Потому в редких исключениях мне дают особые полномочия, – переводя взгляд на коллегу. – Думаю, Вы меня поняли.

Обер ничего не сказал, опуская взгляд в свой блокнот.

– Он сказал, что это Дуэйн Скотт? – после небольшой паузы, спросил старший инспектор, вновь бросая взгляд на округу.

– Да. Священник так и сказал. Дуэйн Скотт.

– Ясно.

– Террорист, здесь, страшно прямо.

– Инспектор Обер, что Вы вообще знаете о нём?

– О Дуэйне? Террорист, вот и всё.

– Я хочу разъяснить, чтоб потом домыслов не было. Дуэйн Скотт, гражданин Ирландии, относится к террористической группировки „За свободу и независимость Ирландии“. Это официальное решение Верховного суда Великобритании.

– А не официальное? – улыбался Обер.

– Это всё! – развернувшись в сторону священника.

– Ага, понял, – растерянно произнёс жандарм. – Тут нет подтекста или текста между строк, – и он тяжело вздохнул.

– Зачем ты вернулся? – подумал Перек. – Почему ты пытался себя убить? – продолжая мыслительный процесс. – Почему? И ты ли это?

– Хорошо, я Вас понял, – черканув что-то в блокноте, сказал коллега. – Я могу ещё чем-то помочь?

– Что Вам ещё рассказал священник?

– Ничего. Сами понимаете. Тайна исповеди. В этом и сложность. Молчит, – на выдохе. – Мы можем поднажать!

– Вы что атеист? – резко развернувшись к Оберу. – Не нужно, я сам допрошу священника. Вернее, поговорю.

– Естественно. Попробуйте. Быть может он Вам, что-то и расскажет. У нас всё тщетно, – поднимая руки.

– Он же не виноват, что выбрали его.

– Пожалуйста, – ехидно улыбнулся инспектор. – Работайте, я не мешаю.

– Спасибо, – улыбнулся Мэтью ему в ответ. – Хотя, может быть я что-то, и узнаю, – подумал он про себя.

Перек вновь бросил взгляд на священнослужителя. Взволнованный мужчина сидел на скамейке, поджав плечи. Его удрученный вид и шевелящиеся губы, говорили о том, что он молился, молился и ничего не говорил в ответ стоящим жандармам. Да, он пережил сильный шок. Ведь всю жизнь жертвовал себя на то, что бы спасать людей. Помогая и поддерживая, он служил Господу. Он всегда мог выслушать и, как и любой другой преподобный, в это день был избран на встречу с горе-суицидником. Кто знает, может его наставление не дало свершиться тому, что не свершилось, и человек остался в живых. О том, что Дуэйн Скотт жив, он знать пока не мог. И это могло оставить огромный отпечаток на его вере и силе духа.