Лаура невесело склонила голову.

– И, подозреваю, он догадался, что та девочка погибла не от когтей демонов, – добавила она. – А её мать не покончила с собой от горя.

– Тигры замели следы? – без особого удивления предположила Миа.

– Да. В суматохе после боя легко было убить ребёнка и кинуть под куст изуродованный труп. А потом задушить её мать и сунуть в петлю в спальне, изобразив самоубийство.

– А ты откуда это знаешь? – прищурился Стриж.

– Дед рассказал, – просто ответила Лаура. – Как мораль о том, что случается с теми, кто забывает об осторожности и упускает должное обучение детей.

Лёха мрачно нахмурился. Теперь понятно, почему Даран так остро воспринял неплохой, по сути, план подзарядки крылатых эгид. Это не только погрузило его в глубоко травмирующие воспоминания, но и открыло много нового. К примеру, тот факт, что он остался калекой не в силу роковой случайности, а из-за чьей-то тупой жажды власти, едва не стоившей жизней ни в чём не повинным детям.

И они, по сути, предлагают ему повторить события того дня, с той лишь разницей, что на этот раз будут готовы к этому прорыву.

Лёха прекрасно понимал, что чувствует Даран. Примерно то же, что испытывал бы он сам, предложи кто-то вновь сесть за руль того злополучного грузовика со взрывчаткой, при этом гарантируя, что детонация произойдёт точно в указанное время, а не под задницей водителя. Интересно, согласился бы он на такой номер? И сам же ответил: да. Лучше вновь рискнуть, чем оставить опасный груз на запруженной людьми улице. В конце концов, в этом и есть воинский долг: если придётся, то без колебаний отдать свою жизнь за тех, кто стоит за твоей спиной.

Хотя, если сравнивать со сложившейся ситуацией, то грузовик пришлось бы уводить не ради спасения людей, а для проведения некоего эксперимента. Например, испытаний новой глушилки сигнала мобильного телефона. И вот тут уговорить Стрижа на участие было бы неимоверно трудно. Вернее, невозможно.

“Ой ли?” – ехидно осведомилась Белочка, появившись рядом.

В этот раз она щеголяла в костюме взрывотехника.

“Гложет меня сомнение, что ты – и вдруг откажешься от чего-то самоубийственного, – сообщила демоница, откинув забрало. – Тебя же хлебом не корми, дай только возможность свернуть шею максимально дебильным способом”.

Лёха лишь усмехнулся. В чём-то его вредный квартирант прав, что не говори.

“Ну, я тоже делаю выводы и учусь на ошибках”, – ответил он без особой уверенности.

“Ой, зарекался кот по столу лазить и орать ночами, – фыркнула Белочка. – Ты сам-то хоть немного веришь в то, что говоришь?”.

И, захлопнув забрало, исчезла, оставив размышлять над истинностью демонических заявлений.

– После этого его отправили домой в почётную отставку? – просто чтобы сложить в голове полный образ спросила Миа.

– Не сразу…

Дальнейшая история, в принципе, ничем пустотников не удивила.

Никто вообще не думал, что Даран выживет, за исключением гарнизонного лекаря, имевшего свой взгляд на ситуацию и огромный опыт работы с самыми страшными ранами. Две недели он боролся за жизнь пациента и вышел из схватки победителем, в очередной раз оставив курносую с носом.

“Не, друг, так просто из Жопы ещё никто не вылезал”, – под радостный смех гвардейцев объявил лекарь, когда Даран, покачиваясь от слабости, в первый раз смог выйти из лазарета.

Император по достоинству оценил подвиг гвардейцев, жаловав обоим выжившим высшую награду – Императорскую милость, означавшую выполнение любого желания награждённого. В разумных пределах, естественно. Даран, сверх того, получил звание почётного лейтенанта, а погибший воин был занесён в списки Гвардии навечно.

Как правило, заработавшие Императорскую милость желали крупную сумму либо земельный надел получше. Некоторые просили сразу несколько пустышек или разрешение на брак с девушкой, чьи родители были против жениха.

Все ждали, что покалеченный воин, не годный больше к службе, обеспечит себе безбедную жизнь до конца дней, но Даран сумел и тут удивить всех.

Во время церемонии награждения на главной городской площади, в присутствии, считай, всего населения Драконьего Хвоста, он пожелал не денег или земель, а помилования Райны. Чем потряс всех собравшихся, вне зависимости от сословия и возраста. Но слово императора нерушимо, потому желание героя исполнили. Райна получила свободу, к ярости Виверн. Кречеты и вовсе пребывали в шоке от свалившихся новостей, испытывая двойственные эмоции. С одной стороны, непутёвый бастард, всё время нарывавшийся на неприятности и отосланный с глаз долой, неожиданно оказался героем, представив клан в выгодном свете. С другой – бешеная девка, опозорившая родню убийством на турнире, вместо того, чтобы сдохнуть на каторге, получила помилование. И добро бы просто ей дали волю с возможностью идти на все четыре стороны. Нет, император отдельным указом отметил, что Райна возвращается в клан под личную ответственность Дарана. В случае же его гибели за воительницу будет отвечать барон Риган, выступивший поручителем.

Это не понравилось очень многим Кречетам, но перечить воле императора никто не посмел. И когда оправившегося от ранений Дарана назначили заместителем командира личной охраны графа – решили, что стоит набраться терпения, немного подождать, и Райна подставится сама. А заодно подставит и выскочку-бастарда. Слишком жирное место занял калека, не по статусу. Хватило бы и командовать заставой где-нибудь на границах клана.

А Даран, словно ему мало было издевательств над роднёй, ещё и вытянул из тюряги братца, по которому виселица рыдала горькими слезами. После чего пристроил в своё подразделение, причём с полного попустительства графа.

И пока родня думала, как половчее вернуть всё в привычное русло, мир снова перевернулся, лишив клан всей верхушки. А потом всё и вовсе пошло кувырком, не без активного участия пары пустотников.

– Сомневаюсь, что Даран согласится на открытие разлома для вас, – подвела невесёлый итог Лаура. – Но, в конце концов, мы можем сделать это и без его участия.

Даран действительно нашёлся в том самом учебном зале, где, казалось, целую вечность назад душевно накостылял Стрижу, проверяя его выдержку. На широком подоконнике недалеко от входа сидела Райна, задумчиво вертя в руках перчатку.

– Я бы на твоём месте туда не совалась в ближайшее время, – бросила она, не поднимая взгляда.

Лёха промолчал и открыл дверь. Он и сам бы на своём месте предпочёл заняться чем-то поприятней, но жизнь, как правило, не учитывает ничьих пожеланий.

Даран, вооружившись тяжёлой учебной шпагой, превращал деревянный манекен в щепу. Никаких финтов и хитрых приёмов, только злые сильные удары.

– Пришёл убеждать меня, что добровольно впустить в мир ещё немного демонов – это отличная идея? – рыкнул капитан.

Тупой клинок в его руке со свистом рассёк воздух и звонко ударил о дерево. Во все стороны полетели щепки.

– Нет, – спокойно ответил Лёха, остановившись на безопасном расстоянии. – Пришёл сказать, что мы справимся и без этого.

Даран замер и недоверчиво скосил на него единственный глаз.

– Я могу брать по одной эгиде, – продолжил Стриж, – перекачивать в неё немного энергии и лететь за границы клана. Где-то да попадётся разлом или одиночные демоны. Заряжу артефакт, вернусь обратно, возьму следующий… До праздника у Змеев должен успеть. Никакого риска ни для Лауры, ни для клановых земель.

Рука с клинком опустилась, перекошенное от напряжения лицо капитана медленно разглаживалось.

– Это решила графиня? – недоверчиво уточнил он.

– Это решил я, – усмехнулся Стриж. – При всём моём уважении к её сиятельству, она просто девчонка. То, что в своём воображении она со всем справится, откроет и закроет разлом – лишь удобное предположение. На практике может случиться невесть что. Она запаникует, или вдруг вырубится, или напутает что-то и раскроет разом два, не исключено, что и три разлома… Что угодно может пойти не так, и разгребать это придётся нам самим. И тут твой опыт и твоё слово стоят куда больше, чем слово Лауры. Потому решение за тобой.