Какое-то нетерпение охватило всё моё существо. Я готов был бежать в институт, чтобы прямо сейчас заняться созданием «суперчеловека». И тут вспомнил, что вахтёр дал мне адрес Мохана Дугера.

Тот жил недалеко от меня и я подумал, что не стоит терять времени, ожидая двадцатого числа. Я сейчас зайду к нему домой и расспрошу, как следует!

Похвалив себя за решимость, я подрулил к дому Мохана и вышел, чтобы разыскать нужный подъезд. Мохан жил на предпоследнем, четвёртом этаже. Это означало, что его комплекция не мешала подниматься по крутым ступеням, иначе муниципалитет дал бы ему квартиру на первом этаже, как Сесили.

Дойдя до третьего этажа, я услышал, как кто-то быстро поднимается вверх по лестнице. Это был мальчишка-подросток, который шустро обогнал меня, основательно зацепив, и даже не извинившись.

Увидев его, я остановился, так как мальчишка был, как две капли похож на того, которого я ударил в лицо фонарём возле дома Чарльза.

Прыгнув, через две последние ступеньки, он с размаху пнул дверь и ввалился в квартиру, где жил Мохан Дугер.

Поняв, что Мохан приходится ему отцом, я решил быстро ретироваться. И вовремя. Потому что дверь сверху отворилась, и я услышал, как по лестнице вниз тяжело топочут чьи-то тяжёлые ноги. Ускорившись, я выскочил из подъезда за несколько секунд, и тут же следом вышел подросток с одним из саблезубых. Обмениваясь резкими репликами, они направились к «Джарвилю», который я в темноте и не заметил. Слава Ааману, что я оставил «Легенду» у дальнего подъезда, в тени!

Такой случай я не мог упускать и в тот момент, когда они завели машину, я набрал телефон Хэнди Кипера и сообщил ему, что Мохан Дугер и есть один из бандитов, и я собираюсь их преследовать, чтобы узнать, куда они поедут.

– Постарайся держать нас в курсе, и не засветись!

– Слушаюсь! – засмеялся я и прыгнул за руль.

Вероятно, они сейчас приведут меня к месту, где держат в заложниках Лизу. На тёмных улицах было не так много автомобилей, поэтому я довольно легко следовал за старым авто светло-бежевого цвета, который был хорошо виден на тёмной дороге.

По всей видимости, они ничего не боялись, и были уверены, что никакой слежки нет, поэтому совершенно открыто подъехали к большому частному дому, скрытому за высокой оградой. Оставив в машине сына, Мохан позвонил в дверь, и показав своё лицо в камеру, был пропущен внутрь.

Я остановился поодаль, на обочине за большим фургоном, и выйдя, снова позвонил Хэнди, рассказав, куда приехала машина Мохана. Хэнди с Шарки и Грегисом подъехали через несколько минут. Они отправили меня домой, сказав, чтобы я придерживался плана и сделал то, о чём мы договаривались ранее.

Я вернулся домой.

Что же скрывалось за высокими стенами? Там ли моя невеста? Что узнали полицейские? Но звонить я им не решался, чтобы не нарушить планы. После часового верчения с боку на бок, я, наконец, уснул, чтобы проснуться от кудахтанья. Будильник обзавёлся новым звуком и радостно изображал курятник. С большим трудом поняв, где нахожусь, я потянулся и тут же вспомнил об инструкции, данной мне Хэнди.

Я взял телефон и набрал полицию.

– Алло, это говорит Генри Раннер. Я прошу соединить меня с начальником полиции.

– Сию минуту, – ответил мне дежурный.

Я почти физически ощущал, как невидимые жучки начали свою работу и насторожились чьи-то любопытные уши.

– Мистер Кипер, у меня есть для вас сведения, касающиеся убийства Чарльза Граундсхилла.

– Давай Генри, не забудь изобразить волнение, – сказал мне Хэнди в трубку.

– Хорошо, я приеду к вам сразу же после работы. Это очень важные сведения! До свидания!

Я оглянулся. Не знаю, где стояли жучки, но говорил я довольно громко.

Быстренько сжевав свой сэндвич  и запив его кофе, я отправился на работу.

Войдя в лабораторию, я увидел Кару, в раздумье стоявшую возле опломбированного шкафа с материалами «суперчеловека».

– Доброе утро! – сказал я ей.

– Доброе утро, Генри, – отвечала лаборантка, не спуская торчащих, как у рака глаз со шкафа.

– Что случилось? – спросил я её.

– Да, вот, надо открывать, а Олафа ещё нет.

– Ну, не беда, – ответил я, – ведь я такой же ответственный, как Олаф. Так, что сейчас откроем шкаф без проблем!

Кара повернулась ко мне, и замявшись, ответила:

– Нет, мистер Раннер, Морж сказал, чтобы отныне шкаф открывал только Олаф.

«Ах, ну конечно! Это же вахтёр настучал ему!» – вспомнил я.

– Хорошо, подождём Олафа, – согласился я, занимая своё рабочее место, однако такая постановка вопроса задела меня. «Значит, Олаф более достоин?!» – завертелись обиженные мысли. «Этот яйцевидный болван знает меня десять лет, и вдруг из-за какой-то двери запрещает мне доступ к материалам?!» и я решил отправиться к Моржу, чтобы выяснить отношения. И когда я ворвался к своему начальнику, настроение у меня было весьма свирепое.

– Здравствуй Генри, – спокойно сказал мне Морж, и ни одна его усинка даже не дрогнула.

– Доброе утро, мистер Мо… Слоушип! Я хотел бы знать, на каком основании меня лишили права открывать пломбировку шкафа с материалами?!

– Ну, я думаю, что вы и сами догадываетесь, мистер Раннер. Дело настолько серьёзно, что могут быть всевозможные попытки похитить материалы, а вы – он взглянул на исписанную бумажку, – четырнадцатого числа, вообще забыли закрыть дверь в лабораторию.

– Согласен! Это была моя оплошность. Но отчего ночной дежурный, видя незамкнутый контур двери в лаборатории, даже не среагировал? Не поставил вас в известность? Тем более сейфы в лаборатории настолько устаревшей конструкции, что открыть их может даже мальчишка! А у нас даже запасного ключа нет. – Я знал, что лучшая защита – нападение, и воспользовался этим.

– Не горячитесь, мистер Раннер, сейфы не такой уж и старой конструкции, как вы предполагаете. Пока вы находились в отпуске, ваш коллега Олаф Синберг лично закупал новые замки. К тому же, уверен, у него есть запасные ключи, кстати, надо будет взять один себе, мало ли что? Так, что Генри, когда я увижу, что вы снова вернули себе внимание, то с радостью верну вам полномочия.

– Ладно, – ответил я, чувствуя, как комок стал у меня в горле. – Всего доброго!

Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Значит, Олаф действительно замешан в этом деле. И не обязательно он сам вскрывал замок. Он отдал его Мохану и тот спокойно вытащил всё из сейфа. Но вот как я мог не закрыть дверь?! Стоп! Ведь я на следующий день ОТКРЫЛ дверь, прежде чем обнаружил, что в сейфе ничего нет. А Олаф опоздал, сказав, что стоял в пробке у Базарной площади. Значит, Олаф возвращался. Или же пришёл раньше. Ведь я проезжал мимо Базарной площади, правда с другой стороны, и не было там никакой пробки! Вот так, Генри…

Верь, отныне только себе. Горькие мысли одолевали меня, но показать Олафу, что я о чём-то знаю, было нельзя, потому что план Хэнди не был ещё доведён до конца. Поднявшись на свой этаж, я увидел странную беготню между лабораторией и офисом. Лаборантки носились туда-сюда, что-то перенося из лаборатории в офис. Олафа не было видно.

– Что произошло, девочки?

– Шкаф, с материалами!

– Там замыкание!

– Мы переносим его в термостаты! – закричали все трое одновременно.

– Где Олаф?

– А он открыл нам, а сам пошёл к завхозу за новыми термостатами, – сказала Зоя, прижимая к груди пробирки и неуклюже перебирая кривыми, похожими на коряги ногами, одна из которых к тому же была сантиметров на десять короче другой.

– Осторожнее! – крикнул я ей, не в силах наблюдать такое передвижение.

Из лаборатории вышла Дороти, и также прижимая пробирки, засеменила вдоль по коридору.

– Здравствуйте мистер Раннер, – прошелестела она, опуская голову.

– Здравствуй Дороти, а кто следит за дверью, пока вы идёте в офис? – спросил я её, зная, что по правилам запрещено оставлять лабораторию без присмотра.