И я не успеваю понять, что это значит, как он этой же рукой хватает меня за заднюю поверхность шеи и резко притягивает к себе, целуя. У меня запинается дыхание. Это было... Действительно жарко. Я нахожусь в глубоком шоке, а потому не отвечаю.

Сегодня он не пил. И всё равно целует меня. Я думала, что он может делать это только по одной причине — алкоголь.

— Через пятнадцать минут зайди ко мне, — раздается мне в ухо хрипловатый, низко поставленный голос.

И он уходит. Я покачиваюсь, оставаясь на месте, все ещё одурманенная неожиданным, жарким поцелуем.

Спустя ровно три минуты я стою возле его двери и, набрав в лёгкие воздуха, стучу в нее. По ту сторону тишина. Тогда я открываю дверь сама.

Я застаю его в белой рубашке, вытянутой из штанов и уже без галстука, расстегивающего ремень.

Себастьян поворачивает ко мне лицо и хмурит брови. По его лицу пробегает тень недовольства.

— Я же сказал, через пятнадцать минут.

Я пожимаю плечами, мол, не услышала. Сегодня у меня стойкое желание добиться своего. Зная, что Себастьян дома, ещё пятнадцать минут я не выдержу.

— Так мне уйти и вернуться позже? — я тоже хмурюсь, но это скорее защитная реакция. Я боюсь, что он скажет "да".

— Я собирался сначала пойти в душ, но раз уж ты пришла... — он делает паузу и пропускает сквозь пальцы волосы, так словно действительно не знает, что делать, и затем выдыхает. — Ладно, иди сюда.

Себастьян протягивает мне руку. Я смотрю на нее и закусываю губу. На его губах появляется снисходительная улыбка.

— Не бойся, я тебя раздевать не буду.

Я несмело делаю шаг и подхожу к нему, вкладывая свою ладонь.

— Сегодня это делать будешь ты, — выпаливает он, и я прерывисто ойкаю, когда он крепко смыкает мою ладонь и резко тянет на себя. Мы оба падаем в кожаное кресло, Себастьян спиной, а я навалившись на него всем телом, падаю ему на грудь.

Уперевшись ладошками в горячее тело, я медленно отлепляюсь от его груди. Он держит ладони на моих бедрах и внимательно на меня смотрит. Даже сквозь ткань джинсов я чувствую, какие они горячие.

— Ты идёшь на поправку, — произносит он, глядя мне прямо в глаза. — Это хорошо.

— Да, — я сглатываю, опуская взгляд. Не могу выдержать зрительный контакт, когда он так на меня смотрит. — Мне нужно пропить таблетки ещё пять дней.

Себастьян продолжает на меня смотреть и по его выражению я не могу понять, о чем он думает.

— Расстегни мою рубашку, — вдруг велит он. Я совсем слабо вздрагиваю. — Смелее, Лесли.

Я медленно тянусь к его груди, начиная расстёгивать сверху. Одна пуговица, вторая, третья... На четвертой он меня останавливает.

Я задерживаю дыхание и поднимаю взгляд, не понимая, что не так. Наверное, он прочел страх в моих глазах. Перехватив крепче мои руки, он кладет их на свою оголенную кожу, проведя ими чуть под рубашку. Поняв, чего он хочет, я начинаю водить руками сама. Он медленно разжимает пальцы и я начинаю водить ладонями смелее, забираясь неглубоко под рубашку. Я глажу его горячую кожу, захожу чуть дальше приоткрытых участков, поднимаюсь к плечам и начинаю мягко их массажировать.

Себастьян откидывает затылок на спинку и глубоко дышит, закрыв глаза. Он явно кайфует. Я продолжаю свой импровизированный массаж. Затем он издает тихий стон и я чувствую под своими бедрами нарастающую твердость. В горле пересыхает, когда я понимаю, что это стояк.

Не успеваю я привыкнуть к этому пониманию, как руки Себастьяна резко перехватывают мои. Я даже коротко пугаюсь, но затем он передвигает их вниз.

И опускает мои ладони на ремень.

— Расстегни.

Голос его хриплый, низко рычащий.

Чувствуя биение сердца где-то в горле, я трясущимися руками расстёгиваю ремень.

— Теперь ширинку.

Меня словно бьёт током. Не смея ослушаться, нажимаю на пуговицу, а затем расстегиваю ширинку, чуть приспуская. Мне открывается вид на черные боксеры и внушительную под ними выпуклость.

Я чуть не теряю сознание.

Он меня хочет. О Господи, я не знаю, что делать.

— Прикоснись ко мне, — раздается его низко вибрирующий голос.

Я осторожно кладу ладонь ему на живот.

— Ниже.

Я медленно сдвигаю ладонь ниже и, дойдя до резинки боксеров, останавливаюсь, растерявшись, но всего на секунду, потому что в следующую раздается его низкий, грубоватый голос:

— Еще, — велит он.

Я тяжело сглатываю, чувствуя, как вздрогнула моя рука. Глубоко вдохнув, я резко накрываю ладонью его член. С губ Себастьяна срывается низкий сексуальный стон. Сквозь тонкую ткань боксеров я чувствую, какой он там горячий и большой. Рука Себастьяна накрывает мою и начинает двигать ею по всей длине. Мое сердце становится похожим на отбойный молоток. В горле пересыхает. Я не знаю, приятно ли мне. Это... Странно. И возбуждающе.

Себастьян тихо порыкивает и вдруг отрывает спину от кресла. Грубо схватив меня за волосы, он дёргает меня к себе и целует так, что я едва не давлюсь воздухом.

— Твое счастье, что я ещё не принял душ, — рычит он мне в губы и отпускает.

Я перевожу дыхание, смотря на него широко распахнутыми глазами. Себастьян опускается обратно на спинку, протяжно выдохнув.

— Ладно, — спустя пару секунд произносит он.

Я не понимаю.

— Что ладно?

— Ладно, поедешь к своему оболтусу, — он все ещё не сводит с меня глаз. Мне показалось, что его зубы слегка скрипнули. И добавляет тише. — Завтра.

Я секунд пять перевариваю услышанное, бессмысленно хлопая ресницами. Когда наконец осознаю, я пищу от радости и бросаюсь к нему, собираясь обнять, но он меня резко осаждает, зло проговаривая сквозь зубы:

— А теперь быстро иди в свою комнату, пока я тебя не трахнул как следует.

Дважды мне повторять не нужно. Поднявшись с его колен, я быстро выбегаю из комнаты с глупой улыбкой на лице, даже не осознавая до конца, что в самом деле меня спас только душ.

Мой быстрый, но уверенный хлопок входной двери сопровождается удивленным присвистыванием брата.

— Он тебя всё-таки отпустил. Погоди, или ты сама сбежала? Да я тебя похоже недооценил, сестрёнка, — шутит брат, посмеиваясь и играя бровями.

Хмуря брови, целенаправленно двигаясь по коридору, я по пути хватаю его за футболку и бесцеремонно тяну за собой.

Мне некогда.

— Эй, полегче, у меня открытый перелом, ты забыла? — возмущается брат, но я даже глазом не моргнула.

Затянув его на второй этаж, я заталкиваю его в комнату и захлопываю дверь. Я смотрю на него в упор.

— Говори уже.

Брат удивленно поднимает брови.

— Что говорить?

Я хмуро прищуриваюсь, и Джереми вздыхает, прекращая валять дурака.

— Ладно, я не ожидал, что он правда отпустит тебя, поэтому даже не подготовился что ли, — брат неуверенно почесывает затылок, а затем опускает руку и как-то безрадостно проговаривает: — В общем, этот мудак женат.

Я ожидала услышать что угодно. Вообще всё. Серьёзно. Но об этом даже мысли не было. А потому услышанное выбивает из меня напрочь дух.

— Он что?

— Он женат, Лесли, — продолжает брат, словно и не замечая моего оцепенения, как ни в чем не бывало рассуждая дальше: — Это даже хорошо, что у вас ничего не было. Зная тебя, ты бы потом сгрызла себя угрызениями совести, — он неловко посмеивается, а затем настороженно запинается. — Лес, ты побледнела.

Брат молчит пару секунд и вдруг вспыхивает осознанием.

— У вас уже было. Вот же сукин сын!

— Джер, постой, — я слабо выставляю руку, все ещё не отойдя от потрясения, и слабо качаю головой. Делаю вдох-выдох. Сглатываю. — Нет, не было.

Я тихо зажмуриваюсь и отворачиваюсь. Сглатываю. Ещё раз. В горле стоит ком.

— С чего ты взял, что он женат? — тихо проговариваю. — У него ведь даже нет обручального кольца. Да, точно!

Я энергично разворачиваюсь обратно к Джереми и отчаянно бегаю по его лицу глазами, хватаясь за эту мысль:

— Кольца нет.