Но, наконец, паника начала отступать. Лария села и подняла глаза. Тёмные штаны. Плотная тёмная куртка. Чёрные перчатки. Пояс с металлической пряжкой. Серебряная вышивка. Узкое лицо с тёмной полосой над властным изгибом губ. И синие глаза. Синие, как вечерние тени на снегу.

Джерго.

Девушка без сил привалилась к кровати.

— Пошли, — нетерпеливо потребовал Северный ветер. — И даже не ной, что не можешь. Я и так тебя прождал демоны знают сколько. У нас мало времени.

Лария пыталась бежать. Ноги болели. Девушке казалось, что вместо бедер у неё ножи. Она кусала губы, стараясь удержать стон. Джерго бежал перед ней, спиной вперёд и издевался.

— Ты ковыляешь, как беременная курица.

— Курицы не беременеют, они несут яйца, — выдохнула Лария.

— Да ладно? — Джерго вскинул бровь. — А я и не знал. Значит, ты единственная в мире беременная курица.

Лария мрачно взглянула на мучителя. Утром Ветер принёс ей другие, более удобные и лёгкие штаны, рубашку, более подходящую по размеру, тёплую куртку и шапку, которая завязывалась под подбородком и надёжно закрывала шею со всех сторон. А ещё удобную тёплую обувь. Когда девушка попыталась поблагодарить, Северный ветер закатил глаза, высунул язык, сделав вид полтрупа, а потом попросил не творить из него спасателя беспомощных дев. «Ты же понимаешь, что рано или поздно я потребую свою плату? — уточнил он, язвительно улыбаясь. — Она будет большой, но я ещё не придумал, что я от тебя хочу».

Благодарить расхотелось сразу.

Голова кружилась, но Лария продолжала бежать. Не быстро, просто равномерно двигаться.

— Нет, — Джерго рассмеялся, — не курица. Барсук, сожравший медведя.

— Волка, — выдохнула Лария. — Барсук, сожравший волка.

Ветер заржал.

— Шутка, конечно, тупая, — заметил он, — но для тебя сойдёт. Я, когда впервые увидел твою унылую рожу…

— Помню, у тебя пропал аппетит, — фыркнула сердито Лари.

— Именно, — фыркнул Джерго. — Ты разве что сопли за столом не лила. Не очень-то приятно. Как мышь, попавшая в мышеловку.

Лария с досадой взглянула на него.

— Так так оно и есть, — проворчала она.

— Говори чаще и больше, — посоветовал он. — Тогда совсем собьёшь дыхалку, и бежать станет куда труднее.

— Ты же говоришь.

— Пфе, — фыркнул Джерго, — сравнила. Твоя беда, мышь, что ты не умеешь веселиться.

— А что здесь весёлого? — Лария действительно начала задыхаться. Она остановилась и гневно продолжила: — Я — невеста не пойми кого. Мне ни один из вас вообще не нравится! И я вам — тоже не нравлюсь. Я здесь не по своей воле. Впереди испытание, в котором я могу погибнуть… Да ещё эта… Зима. Ненавижу зиму!

Джерго тоже остановился.

— Все то, что ты перечислила, это весело, — рассмеялся он. — И очень смешно. Ты можешь лить слёзы, а можешь наслаждаться. Ты — невеста трёх парней, трёх ветров. Не знаешь их? Так отлично: можно узнать. Это весело. Не нравятся тебе? Так ты их не знаешь. Не нравишься им? Так ещё смешнее.Прикинь, трое мужиков, которых ты не знаешь, должны будут убивать друг друга ради тебя. Ну не смешно ли?

— Умереть просто от смеха, — сумрачно отозвалась девушка.

— Не по своей воле… Так ты и на свет появилась не по своей воле. Какая разница? Испытание — самое весёлое из всего, что ты перечислила. Рискнуть и сразиться, и чем менее известно с чем, тем веселее. А зима… Чем тебе зима не угодила?

— Снег. Холод. Лёд.

— Вот ты зануда! Беги давай, чего остановилась?

Он вдруг наклонился, сгреб снег. Лари догадалась раньше, чем успела осознать, и бросилась бежать от него. Но Ветер всё равно догнал, повалил на снег…

— Нет… пф-ф… не…

Лария брыкалась, пытаясь увернуться от снега в лицо, но Джерго, оседлавший её талию, не давал такой возможности, пока снег не закончился. Затем вскочил.

— Живая, — заметил, — а притворялась дохлой. Беги давай. За каждую остановку будет снежная ванна.

— Ненавижу тебя! — прошипела Лария, с трудом поднимаясь.

— Неравнодушна — уже прекрасно, — рассмеялся он. — Ну давай, барсучиха. Ковыляй. Можешь на четырёх, если тебе так удобнее.

— Урод, — прорычала девушка, но действительно побежала. И — странное дело — мир перестал кружиться перед глазами.

— Да ладно, — фыркнул он, — не ври, я — красавчик.

— Моральный урод.

— А, ну тогда ладно. Так бы сразу и сказала. Спасибо, конечно, за признание в любви, но, прости, это невзаимно.

— Я тебе не признавалась!

Лария возмущённо бросилась на него, но Джерго развернулся и прибавил хода. Девушке срочно нужно было ударить его. И как можно больнее. Всё внутри просто кипело от злости. И Ветер был рядом — вот он, вот ещё чуть-чуть и рукой достанешь… И она почти-почти схватила его, когда они уже подбегали к турнику, но споткнулась и растянулась во весь рост. Правый локоть полоснуло огнём.

Лария встала на колени, схватила левой рукой правую руку и заплакала. Джерго опустился рядом, обнял девушку за плечи.

— Ну пореви, ладно, — шепнул. — Понимаю, обидно, что у меня к тебе нет никаких чувств…

— При чём тут это? — возмутилась Лария сквозь слёзы. — И вовсе я… Я сказала, что ты — моральный урод…

— А хорошие девочки всегда любят плохих мальчиков. Или ты не знала? — рассмеялся он. — Ну всё, не плачь. Так и быть, я тебя поцелую. В качестве награды.

— Даже не думай! — Лария отпрянула. — Вовсе не… Ты вовсе не нравишься мне! Ты отвратительный, злобный, ядовитый и… и холодный, как…

— Зима? — подсказал Джерго, улыбаясь.

— Да! Ненавижу тебя, как зиму!

Северный ветер встал, и девушка тоже поднялась, чтобы не оказаться у его ног.Рука ещё ныла, но уже было терпимо.

— И всё же ты молодец, — кивнул Джерго. — В твоём состоянии пробежать круг это почти подвиг. А, главное, не ныла и не просила пощады. Пожалуй, стоит тебя поощрить…

Лария попятилась.

Царевич приподнял бровь и высокомерно взглянул на неё:

— Ты же не поверила всерьёз, что я стану пачкать губы о полудохлую мышь? Я пошутил. Даже не рассчитывай. Но кое-что я для тебя реально сделаю. Идём.

И она пошла за ним.

«Кто была эта женщина? И… Это же не сон? Нет, это не мог быть сон. Это было во сне, но она точно не была сном, — думала Лария. — Но тогда и тот мужчина тоже не был сном…». И ей стало как-то совсем не по себе.

— Ты когда-нибудь спал так, чтобы видел сон, но это не было сном? — спросила вдруг она.

Джерго обернулся.

— Да ты и сейчас спишь, — рассмеялся он. — Эй, проснись! Барсуки уже залегли в спячку, но тебе не светит.

— Что? — переспросила Лария с недоумением.

— Спячка. Эх, терпеть не могу южан. Такие беспомощные!

— Ты бы тоже стал беспомощным в чужой стране на юге, — обиженно процедила девушка.

Джерго приподнял бровь.

— Уверена? — насмешливо уточнил он. — Конечно, мне же не выдержать яркого солнца! Растаю.

— Ну, шторм в море, например, — Лария смутилась.

— А у нас, на севере, штормов, конечно, не бывает, — рассмеялся Ветер. — Даром, что кроме Западного моря есть ещё Северный океан. Но я совершенно не знаю, что такое шторм! Может расскажешь? А то я совсем не выходил в море. Ни разу. Ни на баркасе, ни на шхуне. Понятия не имею, что такое кормило и выброска. Просвети, сделай милость.

— Северный океан? — переспросила Лария, завороженная. — Я слышала только про Западный океан… А Западное море это… А, поняла, это то, которое мы называем Северным…

Они подошли к дому Джерго.

— Да, океан. — Джерго открыл дверь. — Там, где живут огромные белые медведи. И плавают жирные тюлени и нерпы. Там, где зимой по воде плывут ледяные горы, огромные, выше дома ветров. Но ты мне расскажи про шторма в Металлическом море. Посмеёмся.

— А ты бывал в Металлическом море? — прошептала Лария, входя следом за ним внутрь.

Она почему-то была уверена, что Джерго непременно плавал и бывал на Солёных островах и, может быть… Семь лет назад ему было четырнадцать… Мог он или нет видеть герцога Ларана?