Наверное, я переборщила. Они ведь столько для меня сделали. Черт! Я всю жизнь буду считать себя должницей семьи Абрамовых. Но... Мне же больно! Они причиняют мне боль, закрываются от меня и утаивают нечто, что им самим тоже не даёт покоя! Это уже за гранью.

Я иду в ванную. Каан, слава богу, спит. Ему вставать ещё рано. Через полтора часа придёт Азиза, а мне до этого времени нужно привести себя в порядок и одеться.

Умываюсь, поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало. С сожалением принимаю тот факт, что сильно изменилась. В глазах нет блеска, на лице нет и намека на счастье. Я вялая и бледная.

А ведь недавно я думала, что все идёт к лучшему. Что прошлое потихоньку забывается, и жизнь начинает налаживаться.

Увы, я снова ошиблась...

Зайдя в комнату, вновь слышу, как звонит телефон. Судорожно сглотнув, поднимаю его и смотрю на экран, не понимая, что делать дальше. Сердце сбивается с ритма. Дрожащими пальцами скольжу по дисплею, принимая звонок, и прижимаю мобильный к уху.

Но на противоположной стороне абсолютная тишина. Я лишь слышу дыхание бывшего мужа и чувствую, как потеют ладони, которые сжимают мобильный.

— Здравствуй, Дарина, — наконец говорит Альпарслан.

— Доброе утро. — Глубоко вдохнув, я пытаюсь привести в порядок сбившийся пульс. — Извини, у меня мало времени . На работу собираться надо.

Нет, на работу я не спешу. Однако общение с бывшим мужем и отцом моего сына ранним утром — не самый лучший вариант. Настроения и без того нет. Вчера из меня всю энергию высосал разговор с Русланом, а потом и с Ренатой.

— Я не отниму много времени, — отзывается Альпарслан спустя несколько секунд. — Дарина, нам нужно сесть и в спокойной обстановке обсудить некоторые вопросы. Это необходимо. Да, я знаю, что ты не горишь желанием встретиться со мной. Но это очень важно.

— Господи, — вырывается у меня с нервным смешком. — Альп, у нас нет ничего общего для обсуждения. Ты же это прекрасно знаешь. Понимаешь! К чему все эти звонки? Зачем ты это делаешь? Я успела пожалеть, что позвонила тебе!

— А ты прекрасно знаешь, что есть, Дарина, — парирует он в ответ. — Смысла врать нет. Давай ты не будешь тянуть? Сядем и поговорим. Продолжишь избегать — я найду тебя при любом раскладе и...

— Заставишь? — лениво спрашиваю я, перебивая бывшего мужа. Опускаюсь в кресло. — Мне что, снова уехать отсюда? Потому что все это действует мне на нервы. Как же я устала... Думала, всё кончилось и никто ко мне уже не полезет.

— А что изменит твой побег? — небрежно бросает он. — Думаешь, не найду?

— Не найдешь. — Я сжимаю пальцы до белых костяшек. — Не сможешь.

Мне почему-то кажется, что Альпарслан усмехается. Я молчу, ожидая его комментария, но он не спешит отвечать. Повисает напряжённая пауза, которая длится около минуты.

— Ты заблуждаешься, — наконец говорит он немного мягче. Голос становится хрипловатым. — Давно бы нашел, если бы захотел.

Если бы захотел...

Понятное дело, что полтора года у него не было желания найти меня. Да, верно говорит: нашел бы, если захотел. Но ему было хорошо с любовью его жизни. С Ларисой. Что же изменилось? Почему сейчас он лезет ко мне? Так ли ему нужен ребенок от нелюбимой женщины?

— Тогда ты не хотел меня искать... И сейчас не надо хотеть, Чакырбейли, — шепчу, не скрывая злости. — Потому что между нами ничего не изменится. Продолжай свою жизнь в том же духе. Не нужно появляться на моем пути. Не нужно!

Мой голос невольно повышается. Горло сжимает спазмом. Боже, как же меня задолбало повторять одно и то же. Неужели он опять хочет разрушить мою жизнь именно сейчас, когда я едва собрала себя по частям?

— Я был бы рад продолжить жить как ни в чем не бывало еще полтора года назад, Дарина. К сожалению, тогда это было не в моих силах. У меня не было права на адекватное решение. И да, я тебя не искал, потому что на это были причины. А сейчас... Сейчас у нас есть ребенок. — Он специально выделяет последнее слово. — Общий ребенок, Дарина.

Меня бросает в дрожь от его слов. Он даже не сомневается... Нет ни капли сомнения... Бывший муж уверен, что Каан — его сын. И ничто не способно его переубедить.

Боже, ну зачем я прислушалась к словам Руслана? Почему вернулась ? Сама создала себе проблемы. Была уверена, что бывший муж счастлив! Все об этом говорили. Сам Альп убеждал меня в этом.

А что теперь?

В голове автоматически начинают стучать слова Руслана. Его приказной тон, его речь, больше смахивающая на угрозы. На мгновение мне кажется, что он знал... Он знал, что Альпарслан будет меня искать, возможно, даже приедет за мной. Поэтому так упорно настаивал, чтобы я прилетела обратно?! Чтобы я была рядом. Но для чего? Черт возьми! Неужели он просто был уверен, что надавив на меня, заставит стать его женой? И после этого... Но что после?

Почему-то мне кажется, что есть что-то, чего Руслан боится. Есть что-то, что может вывести Чакырбейли на чистую воду?.. А Абрамова наоборот — утопить в грязи?!

Да господи боже мой... Голова скоро взорвется от этих мыслей. Я с каждым днём всё больше жалею, что вернулась. Что так сильно доверилась Руслану. Ведь невооружённым глазом видно, что он что-то скрывает.

Раздается плач сына. Так и не ответив Альпу, я собираюсь отключиться, но снова слышу его хрипловатый голос:

— Дарина, я хочу увидеть сына.

— Он не твой сын. — Я выхожу из спальни и иду в комнату Каана.

— Я хочу увидеть сына, — проигнорировав мои слова, повторяет он с нажимом. — Всего на минуту. Позвоню по видеосвязи.

— Нет. Я не намерена показывать тебе своего ребенка.

— Нашего ребенка, — поправляет он стальным тоном. Потом снова смягчается: — Поверь, бессмысленно спорить. Сама будешь жалеть... когда все узнаешь. Ребенку нужен отец. Полноценная семья. Поэтому отложи упрямство. Я наберу тебя снова.

Короткие гудки действуют на оголенные нервы. Чакырбейли действительно отключается и набирает снова, чтобы увидеть Каана по видеосвязи.

Хмыкнув, я беру сына на руки и прижимаю к себе. Коснувшись губами его пухлой щечки, прикрываю глаза. В горле стоит ком, который увеличивается в размере и постепенно перекрывает доступ кислороду.

Настойчивость Альпарслана выбивает меня из колеи.

«Сама будешь жалеть... когда все узнаешь...» — В висках набатом звучат его слова.

Господи, дай мне сил... Иначе с ума сойду. Я скоро просто свихнусь!

Каан улыбается мне. По телу растекается теплота от его взгляда. И понимание того, что я лишаю его отца, бьёт наотмашь, выбивая воздух из лёгких. Я снова нервно сглатываю и всё-таки принимаю звонок, но камеру не включаю.

— Когда ты поймешь, что я не хочу с тобой разговаривать?

— Покажи мне сына, — прилетает в ответ.

Скрипя зубами, нажимаю на значок камеры и, прижав сына крепче, держу мобильный так, чтобы Чакырбейли увидел Каана. Зачем я это делаю — сама не понимаю. Ведь не обязана. Но внутри что-то неприятно щелкает. Ведь правда... Ведь я осознанно лишаю сына отца. Хотя на это есть весомые причины. Альпарслан сам когда-то от нас отказался, а сейчас... Сейчас лезет вновь и ломает на своем пути все, чего я с огромным трудом добилась.

Мою выдержку, стойкость. Терпение, хладнокровие, решительность.

Повисает абсолютная тишина. Каан смотрит на экран, прямо на своего отца. Даже не моргает. Я не вижу выражения лица Альпа. Слегка поворачиваю телефон, чтобы увидеть и его реакцию.

Его губы сжаты в тонкую полоску. Между бровями виднеется складка. Он разглядывает сына пристальным взглядом.

— У него же нос, губы... точь-в-точь как у меня, — наконец раздается с той стороны трубки. — Ну и кого ты хочешь обмануть, Дарина?

Втянув носом воздух, я снова сглатываю. Нет, так продолжаться не может... Однозначно нет.

— Думаю, достаточно. — Повернув телефон к себе, я просто отключаюсь и, вырубив громкость, бросаю мобильный на кресло.

Нужно взять себя в руки. Устала от кого-то зависеть. Поеду в офис и напишу заявление. Уволюсь. А потом... снова отсюда уеду. Нечего мне здесь делать. Нет тут ни одного человека, кто мог бы быть на моей стороне. Все думают исключительно о себе и о своей выгоде.