– Я просыпаюсь каждый день, зная, что он может быть последним. Я не планирую этого. Просто принимаю, – ответил Зейн. – Это то, чему меня учили с рождения.

Я обдумала услышанное, понимая, что сказанное было правдой. Немногие Стражи доживали до старости. Это была одна из причин, по которой они так рано спаривались и заводили детей.

– Ты когда-нибудь хотел заняться чем-нибудь еще?

Зейн вздохнул.

– Ты действительно задаешь много вопросов.

– Да, – мои руки расслабились на животе. – Понимаю, у тебя есть эта огромная, важная обязанность, но было ли время, когда ты не хотел быть Стражем? Хотел заняться чем-то другим? Быть воином – это то, чего ты хочешь?

– Вау. Хорошо. Действительно много вопросов. Хочу ли я быть Стражем? Это то, чего я хочу? – он повторил мои вопросы, а затем издал легкий смешок. – Знаешь, никто никогда не спрашивал меня об этом. Даже… – Он оборвал себя, и мне стало интересно, как он закончит эту мысль. – Это все, что я знаю, Тринити.

Я прикусила губу.

– Но это не ответ на вопросы.

– Знаю, – сказал он.

Давление на мою грудь усилилось.

– Что бы ты делал, если бы не был Стражем?

– Я не могу ответить.

– Попробуй, – я толкнула его ногу.

– Действительно не могу. – Нога Зейна переместилась за пределы моей досягаемости. – Просто никогда не задумывался об этом.

Что это была за жизнь без каких-либо вариантов, даже несбыточных мечтаний? Они были у меня еще до того, как я поняла, кем являюсь. Я все еще мечтала сделать больше, чем то, для чего была рождена, даже если мои возможности были серьезно ограничены.

Между нами воцарилось молчание, и через мгновение я спросила:

– Расскажи мне, каково это – расти здесь, в городе. Пожалуйста.

Снова раздался грубый смешок, а потом он рассказал мне, каково это – расти единственным ребенком в большом доме, где компанию ему составляли только обученные воины, пока не появилась Лейла. Правда, он мало говорил о ней. Вместо этого Зейн рассказал, как проводил дни, наблюдая за своим отцом, изучая все улицы и различные здания. Не знаю, как долго мы разговаривали, но через некоторое время я начала чувствовать, что проваливаюсь в темноту.

Я заснула с улыбкой.

Я села на кровать, скрестив ноги, и уставилась на фотографию мамы. Пару минут назад я закончила телефонный разговор с Джадой и Таем. Арахис был в гостиной, развлекался под музыку, которую мог слышать только он. Зейн общался с кем-то по телефону. Было около трех часов дня, и у нас еще оставалось время в запасе перед патрулированием.

За последние несколько дней мы не видели никого, кроме Пакостников. Никаких Адских Зверей. Никаких Рейверов. Никакого странного существа, убивающего Стражей и демонов. Ночи были довольно длинными и скучными, но когда мы возвращались домой, обычно около трех, – это было все, что угодно, только не скучно. С той ночи, когда мой кошмар разбудил Зейна, он приходил в спальню и оставался со мной, пока я не засыпала. К утру он всегда уходил. Мы говорили обо всем в те минуты, а иногда и часы, которые мне требовались, чтобы заснуть. Но после пробуждения Зейн не упоминал о том, что навещал меня, и я не поднимала эту тему.

Не знаю, что это было: Зейн просто отвлекал меня или что-то еще, но я быстро обнаружила, что с нетерпением жду окончания каждого патруля.

Я скучала по Мише каждой клеточкой своего существа, и было всего несколько минут в день, когда я не думала о нем. Но как только мы найдем Мишу, между мной и Зейном все изменится. Я не уеду из города, пока не выполню свою часть сделки, но сомневаюсь, что останусь в его квартире. Переедем ли мы с Мишей в этот город? Конечно, я наверняка снова увижу Зейна, но все уже… будет по-другому.

Я отбросила эти мысли в сторону.

Завтра мы встретимся с Ротом и ведьмами. Надеюсь, узнаем что-нибудь, что приведет нас к Мише.

Положив телефон на кровать, я посмотрела на открытую дверь. Когда я проснулась, Зейна уже не было. То, что он пришел ко мне посреди ночи, было похоже на сон.

Я надеялась, что это не так.

Встав с кровати, я подошла к окну и приоткрыла жалюзи ровно настолько, чтобы выглянуть наружу. День был ясным и, кажется, теплым. Тяжело выдохнув, я прислонилась лбом к стене. Закрыла глаза и скрестила руки на талии.

Я скучала по маме.

Я скучала по Мише.

Я скучала по Джаде и Таю.

Я скучала по Тьерри и Мэттью.

Мамы не было, но все остальные были в безопасности, кроме Миши… Боже, я не могла не думать о том, что Джада сказала раньше. В каком состоянии Миша? Физически наверняка в самом худшем. То же самое – эмоционально и ментально. Но я могла бы помочь ему почувствовать себя лучше.

С Джадой и остальными мы могли бы… помочь Мише, если бы он в этом нуждался. Миша был сильным, и я знала, что он делает все возможное. Знала, что он не сломается. Он выживет…

– Тринити?

Открыв глаза, я повернулась на голос Зейна. Он стоял в дверях спальни.

– Привет, – сказала я, неловко помахав рукой.

Он вошел в комнату.

– Ты в порядке?

Я кивнула.

– Конечно.

– Ты занята? – спросил он. – Подпираешь стену?

– Чрезвычайно занята. Стараюсь делать это хотя бы раз в день.

– Прости, что прерываю, – он начал поворачиваться.

– Что случилось? – я оттолкнулась от стены и подошла к нему. Недооценив, насколько далеко выступала кровать, ударилась икрой о ножку. – Ой!

– Черт, я это слышал, – Зейн шагнул ко мне. – Ты в порядке?

– Да, – пробормотала я. – Итак, что случилось?

На его лице промелькнуло сомнение.

– Николаю нужно, чтобы я отметился. Подумал, ты, возможно, захочешь присоединиться ко мне.

– Правда?

– Конечно, – ответил он, и я была достаточно близко, чтобы увидеть слабую улыбку. – Ты спрашивала, встретишься ли с Жасмин и Даникой. Сейчас самое подходящее время. Не могу гарантировать, что обе будут там, но одна из них – точно.

– Я не… – Я замолчала, только сейчас поняв, что не поверила Зейну, когда он сказал, что устроит эту встречу. Даже не знаю, почему решила, что он говорит несерьезно. – Ладно. Я хорошо одета? – Мне показалось, черные легинсы и майка-туника выглядели слишком повседневно. – Если нет, могу переодеться.

– Ты прекрасно выглядишь, – Зейн усмехнулся. – Мы едем в комплекс, а не в оперу.

Взяв свой телефон, я прищурилась, глядя ему в спину, когда он выходил из комнаты.

– Просто хочу произвести хорошее впечатление. И не хочу, чтобы они смотрели на меня и думали: «Кто эта неряшливого вида цыпочка?»

Зейн усмехнулся, когда подошел к кухонному островку и взял ключи.

– Это не смешно. – Я повернулась, увидела Арахиса, накинувшегося на боксерскую грушу, и покачала головой. – Что, если я им не понравлюсь?

Зейн посмотрел на меня через плечо, нахмурив брови.

– Не понимаю, почему ты можешь не понравиться. Но даже если так, какое это имеет значение? Они не твой клан, Тринити. На данный момент – даже едва ли мой.

Поездка в лагерь Стражей прошла почти в тишине: я обдумывала то, что сказал Зейн. Меня не особо беспокоило, что эти люди не из моего клана. Это было правдой, и кто знал, когда я увижу их снова? Но меня беспокоило то, что Зейн сказал о себе. Он не чувствовал себя частью клана – своей семьи? В каком-то смысле я его понимала, потому что действительно знала, каково это – жить с кем-то, но не быть его частью. Но при этом я не Страж. А вот для Зейна это очень важно.

Я теребила край своей туники, когда мы приблизились к мосту. Вдалеке на фоне голубого неба показалось что-то высокое и белое. Я прищурилась.

– Это… монумент Вашингтону?

– Что? Да. Это он.

– Вау, – прошептала я, жалея, что не могу видеть его более ясно.

– Это первый раз, когда ты его заметила? Ты должна была видеть его каждую ночь, пока мы патрулировали.

– Наверное, не обратила внимания, – солгала я, опустив плечи. – В один из дней, когда к нам вернется Миша, я бы с удовольствием посмотрела на него вблизи и, возможно, посетила музеи.