– Я никогда не стану твоей женой.

Дядюшка так и застыл с вытянутой рукой. Он медленно повернул ко мне голову, словно змея перед броском, и прошептал:

– Тогда я разрежу тебя на части живьем и брошу на съедение свиньям!

Наверное, он надеялся напугать меня этой фразой, но я с трудом удержалась, чтобы не прыснуть от смеха.

– Не думаю, ваша сестрица со своей доченькой оценят столь щедрое подношение, – фыркнула я. – Да и свинок кормить нужно, как следует, а у меня кожа до кости.

– Да что с тобой?! – взвизгнул Рот и опасливо покосился на дверь. – Тебя как будто подменили!

Ох, мое парнокопытное несчастье, ты даже не представляешь, насколько близок к истине.

– Не может быть, – равнодушно хмыкнула я в ответ. – Либо ты сейчас останавливаешь это безумие, либо позоришься на глазах у всех гостей.

По характерному гулу людских голосов, который доносится из-за двери, я поняла, что там собралась приличная толпа народа. Я уже успела догадаться, что попала в дом к богатым людям. Вряд ли граждане из этого социального слоя играют свадьбы в узком семейном кругу.

Рот присматривается ко мне, пытаясь понять, блефуя я или нет. Он, конечно, свинья редкостная, но тупым его не назовешь. Какое-то серое вещество в черепной коробке имеется и даже иногда подает электрические сигналы, но в этот раз что-то пошло не так. Дядюшка Рот принял самое неверное в своей жизни решение.

Он взмахнул рукой, и по моему горлу будто растекся леденец от кашля. Все во рту онемело, я с ужасом поняла, что не могу говорить. У меня буквально отнялся язык!

– М-м-м! – должно было прозвучать как «Что ты сделал, сволочь подколодная?!»

– Вот и славно, – рассмеялся жених и чинно взял меня под руку. Естественно, я попыталась ее вырвать, но куда там! Вслед за горлом онемели руки и ноги, а мне стало очень страшно. Что происходит?! Меня отравили?! – Давай, девочка, будь паинькой, – ехидно прошептал он и одним толчком распахнул двери.

На этот раз не получилось даже промычать в ответ. Язык отнялся, ноги и руки стали ватными, тело перестало слушаться. Что со мной происходит? Ни один препарат не даст такого эффекта, да и не смогло бы это свиноголовое ввести мне его за доли секунды. Покойная Гретта что-то говорила о колдунах и магии, но я списала это на старческие бредни. Но все указывает на то, что магия в этом странном мире существует по-настоящему, не то, что в нашем. Иного объяснения происходящему я не нахожу.

Моим глазам предстал пышный зал, в котором собралось несколько десятков человек. Высокие окна до самого потолка, заполненные витражами. Дамы со шляпками, мужчины во фраках. Никаких крестьян в обносках, только уважаемые люди, и все с интересом смотрят на дядюшку, ведущего к алтарю племянницу. Что, неужели никто не выкрикнет из зала, что кровосмешение недопустимо?! Можно, подумать, что здесь собрались одни идиоты, и никто не понимает, зачем этот представитель семейства свинорылых женится не на Элизе, а на ее наследстве! Мне хотелось закричать, отпихнуть от себя это животное и убежать, но не получается пошевелить даже пальцем. В то же время внутри меня будто зреет что-то жгучее, разрастается, питается эмоциями. Странное ощущение, будто мои чувства превращаются в нечто осязаемое и материальное.

Неожиданно зреющий в моей груд шар теплом растекся по всему телу и выжег ту леденящую парализующую дрянь, которой опоил меня Рот. Я вдруг поняла, что вновь могу говорить и двигаться, но мне хватило ума это не демонстрировать. Жених держит меня очень крепко, да и если брошусь наутек, то он быстро догонит. Нет, действовать нужно по-другому.

Рот подвел меня к некоему алтарю, украшенному цветами и какой-то дымящейся ерундой. За ним стоит пузатый мужчина в красной рясе и улыбается во все тридцать два сверкающих зуба, будто это он выходит замуж за Рота, а не я.

– Приветствую вас, желающие вступить в брак пред ликом священной богини! – услышала я радостный голос местного работника ЗАГСа.

– Уважаемый, а к кому это вы тут обращаетесь? – громко и уверенно спросила я. Держащий меня за руку жених вздрогнул, будто привидение увидел. – Я не отношусь к желающим окольцевать свинью с хитрыми глазами. Пусть ищет себе невесту с десятью сосками и радостно поросится с ней. Я – пас! – решительно заявила я.

В зале повисла оглушающая тишина. У клоуна в красном сделалось такое лицо, словно вместо сиротки Рот привел к алтарю кобылу. Он растерянно посмотрел на своего господина и взглядом спросил, какого дьявола здесь происходит.

– Не обращайте внимания! – громко заявил охотник за чужим наследством. – Госпожа Гретта совсем плоха, и бедняжка Элиза очень тяжело это переживает. Вот и несет бред.

– Сегодня боги рады приветствовать вас! – пробормотал клоун, удивленный моим поведением до глубины души. – А я их видеть не рада! – прорычала я, сверля этого служителя культа ненавидящим взглядом. – Пусть катятся туда, где сидели все это время!

– Продолжайте! – с нескрываемой злобой шикнул на клоуна Рот, одернув меня за руку. – Замолчи, не то отрежу язык, – прошептал он мне на ухо, чтобы гости не слышали.

– Останови это, не то в брачную ночь отрежу тебе кое-что другое, – огрызнулась я в ответ и с удовольствием наблюдала, как вытянулось лицо этого поросенка.

– Продолжайте и не смейте прерываться! – заявил Рот, глядя на клоуна в красном так, словно готов его сделать своей женой, если он нас не поженит.

– Господин Рот, наследник дома Хронкас… – его голосок задрожал от волнения.

– Хрюнкас?! – уточнила я, немного ослышавшись.

– Пред ликом богов принимаете ли вы в жены Элизу, дочь дома Гротт, оставшуюся без попечения отца? – торжественно вопросил этот слуга дьявола с лоснящейся физиономией и с паническим ожиданием воззрился на своего господина.

– Принимаю в жены несчастную сиротку! – кивнул он с таким решительным видом, словно женится на дочери Била Гейтса.

– Я не выйду за тебя замуж, проклятый хряк! – выкрикнула я и попыталась вырваться, но он держит крепко. – Отпусти! Я никогда не стану твоей женой! – кричала я на весь торжественный зал. Внутри меня словно пылает огонь. Эмоции вновь превращаются во что-то… осязаемое. Это странное ощущение, но оно настолько явное, что отмахнуться от него невозможно.

– Клянетесь ли содержать ее, заботиться и оберегать от горестей и ненастий? – дрожащим голоском уточнил клоун.

Прямо стенд-ап какой-то, а не бракосочетание.

– Источник горестей и ненастий стоит рядом со мной! – рявкнула я на него, да так, что он вздрогнул. Мне кажется или воздух вокруг нас неуловимо изменился? Он стал как будто наэлектризованным, с необычным свежим запахом, как после грозы.

– Клянусь! – у Рота аж засверкали поросячьи глазки.

– Элиза, дочь дома Гротт, – обратился ко мне клоун фальцетным голоском, – согласны ли вы стать женой го-господина Рота и войти в его род на правах супруги?

– Нет!!! – закричала я, и уж тут сложно истолковать мои слова двояко.

– Э-э-э, – растерялся брачующий нас клоун. – Элиза… Э-э-э… Вы согласны? – он настолько тупой, что не придумал ничего лучше, чем повторить свои дурацкий вопрос.

– Я лучше выйду замуж за настоящего хряка, чем за него! – отбрила я, отчаянно пытаясь вырваться от хватки дорогого жениха.

Среди гостей начались тревожные перешептывания.

– Она согласна! – ответил за меня жених и больно ущипнул за плечо. Вот же, сволочь! – Бедняжка получила нервный срыв вчера, накануне свадьбы, – придумал объяснение он. Могла бы я полноценно двигаться – выбила бы челюсть этому гада, и плевать на все.

Мне вдруг стало по-настоящему страшно. Все это время у меня была призрачная иллюзия, что свадьбу удастся сорвать, сбежать, сказать твердое «нет». Но сейчас мне словно приставили нож к горлу и вот-вот ударят в яремную вену. Нет! Я не хочу замуж! Я не желаю этого! Так не должно быть… Это неправильно!