Чтоб я на свете жил безродно.
В ночь воробьиную* Кащей
Бессмертный в терем прилетает
К моей Любиме дорогой,
Её на спѝну полагает,
Летит – уносит в терем свой.*
Тут начались мои печали,
Как бешеный, год бегал я;
Леса, вертепы и поля,
Лишь вы одни мой стон слыхали!
Но, наконец, в святой сей лес
Зашёл я как-то ненароком,
И, думаю, судьбой иль роком
Был остановлен путь мой здесь.
Мне некий голос неизвестный,
Но утешительный, небесный,
Твоё пришествие предрек:
"Остановися, человек! –
Так молвил голос-утешитель. –
Любимы твоея̀ спаситель
Сюда чрез полгода̀ грядет,
Мрак кончится – настанет свет.
Имеет имя он Утая.
Се будет чудо-богатырь,
И, из яйца проистекая,
Он удивит собою мир".
И я в восторге, в исступленье,
Отколе глас был слышен мне,
Я обратился к той стране
Воздать богам благодаренье!
Построил хижину потом,
Запасся разными вещами,
И, утешаяся мечтами,
Свирелью, песнями, гудком,
Так проводил сии полгода,
Ждав твоего в сей лес прихода.
Теперь ты ведаешь кто я,
И – повесть кончена моя». –
«Боян, – сказал Утай Бояну, –
Ты будешь счастлив, не тужи,
Утай твою излечит рану.
К Кащею путь мне покажи.
Сему бессмертному Кащею
Настрою тысячу я бед;
Сорву с него сухую шею
И брошу птицам на обед.
Недаром мать сестре твердила,
Сестра одна чтоб не ходила –
Иль будет очень худо ей:
На свете есть лихой Кащей.
Утешьтесь, жёны и девицы,
Отец, мать, дядя, муж и брат.
Нет, старой более синице
Пшеницы красной не клевать!»
Утай пословицею сею
Свою речь кончил – замолчал;
Но что-то по̀д нос бормотал.
Боян к бессмертному Кащею
Ему путь миной показал.
Благодарить было собрался,
Но бормотанья испугался,
Красивы мысли растерял.
Не смел сказать Утаю слова. –
Утай был очень рассержён.
Кащей, теперь судьба сурова
Тебе хороший даст трезвон!!*
Мслвч.*
_________________
2
Стихи по получении докторского достоинства
Филиппка, в два мига к портному мой мундир.
Да вышьет сребрены на рукавах петлицы!
Дабы узнал скорей подлунный целый мир,
Что к докторской и я принадлежу станице.
Се из школярства вдруг на славы верх взнесён!
Забыв мучительны и тяжкие уроки,
В дипломе лестные теперь читаю строки –
Завидный жребий мой с чем может быть сравнён? –
Цари и короли, марграфы и герцо̀ги,
Хотите ль, чтоб сказал всю истину я вам?
За ваши скипетры, не только
чёрной тоги,
[1] Кусочка моего диплома не отдам!!
Мслвч.
____________________
3
Ода 1816 года. В день ангела ………
Большой бы был я простачина,
Когда б тебе, Александрина,
В твой день стихов не написал!
Предстань ко мне, Филипп
[2], скорее,
Настрой мне лиру повернее:
Уж я давненько не играл!
___
«Что? Что? Филипп уж лиры строит!»
[3]Прошу меня не беспокоить,
Но дальше слушать, господа!
Коль призываю я Филиппку,
Не лиру разумею – скрипку,
И балалайку иногда!
___
На скрипке – «У сусіда хата…»,
На балалайке – «Ей, ребята!...» –
Две эти песни я бренчу.
Итак, прошу: мне не мешайте,
Вопросами не докучайте.
На верх горы я полечу!
___
Но не на Пинд, а на
Холодну[4]*
Я штуку выброшу премодну!
Я на Холодной запою.
Гора Холодна Пинда ниже,
Да и гораздо Пинда ближе –
Похвалит штучку всяк мою.
___
Притом и то сказать мне должно,
Что очень было бы безбожно,
Мне Пинд Холодной предпочесть!
Гора Холодная воструха!
Вокруг неё везде сивуха,
Начнёшь стихи невольно плесть!
___
Хотя истоки вы кастальски*
Все выпьете – ни мало-мальски
Не будете весѐлы вы.
