— Он не нечисть! — истеричный голос сверху оправдал свое некультурное поведение.
Больше всего мне хотелось отчитать Григория. Но я знал, что ругать своего ребенка в присутствии посторонних нельзя. А бес им и был. Большим, испорченным ребенком, испытывающим проблемы с алкоголем.
— А кто тогда? — спросил я его.
— Нежить!
Вот тут и Митька отскочил в сторону. Даже опять поднял свою любимую палку. А потом и вовсе выкинул штуку — обнажил зубы. Это что еще за номер?
Только мы с Грыцем стояли в полном непонимании ситуации. Для моего собеседника информация о том, что он нежить тоже стала новостью. Я же разглядывал Грыца будто в первый раз. Ну да, бледноват немного. Но у каждого свои недостатки. Поэтому озвучил вполне резонный вопрос.
— И что?
— Он же неживой, дяденька! — торопливо ответил черт. — Все знают, нежить только трупы ест, да кровь пьет. И больше всего любит жизни губить.
— Вы больные оба, что ли? Грыц стоит, адекватно с нами разговаривает. Да, сначала возникло недопонимание, но сейчас же все нормально. И если для вас колбаса — это трупы, то хрен вам теперь и докторская, и копченая, и даже брауншвейгская.
Как оказалось, моя угроза была страшнее нежити. Вот что-что, а колбасу оба моих приживалы обожали. Впрочем, как и любую жратву. Так или иначе, но Гриша сполз чуть пониже, а Митя опустил палку. Хотя Грыца интересовал другой вопрос.
— Что же я, Матвей, получается, умер?
— Так, это еще не точно. Как известно, даже если вас съели, есть два выхода.
— Еще как точно, — мрачно прокомментировал с дерева бес. — Он же сам говорит, что напали на них не люди. Нечисть. Почуяла ценное, а может и артефакт какой везли. Вот только чужане нечисть перебили. Хотя кто знает, вдруг среди них и рубежник был, иначе бы не одолел. А потом этот вот хист их забрал.
Гриша указал на Грыца пальцем.
— Как это забрал? — удивился я. — Я думал, что после смерти нечисти хист не передается.
— Не передается. Но крупицы его остаются. Вот ту же лешачиху вспомнить. Думаешь, леший не похоронил ее как следует? По канону. Похоронил.
— А лешачиха не нежить? — совсем запутался я.
— Нет. Ей промысел ребенок дал загубленный, а этот из мертвых хист тянул, сам. Потому что жить хотел. Есть разница.
Если честно, я не особо понял. А вот Грыц кивнул.
— Так и есть, жутко жить хотелось, — согласилась, как выяснилось, нежить. — Все лежал, да думал, очень уже не хочется здесь остаться. Да и обещание дал сундук охранять. Честный ратник его нарушить не может.
— Не бьется что-то, — помотал я головой, пытаясь развеять все, что тут наплели. — Он же должен, как ты говоришь, пить кровь и есть трупы. А у Грыца целых четыре рубца и с виду он нормальный. Извини, Грыц, что я о тебе в третьем лице.
Григорий наконец поборол свою трусость и слез с дерева. Он подобрался ко мне и не сводил взгляда с нежити. Словно боялся, что тот сейчас бросится опровергать мои слова.
— Четыре рубца это странно, — согласился Гриша. И сменил тон на суровый, обращаясь к Грыцу. — А годков тебе сколько?
— От этого я не скажу. Я грамоте не обучен, а считать до десятка токмо умею. Отец говорил, что давно пора жениться.
— Хотя чего у него спрашиваю, — махнул рукой бес. — Нежить же может спать веками, пока ее не пробудят.
— Это что, рабочие пробудили Грыца? — удивился я.
— Не только. Он просыпается каждый раз, когда кто-то рядом проходит. Видимо, наказал ему рубежник сундук охранять, вот тот и слушается. Так и слов нахватался, язык выучил. Хотя, тут и хист помог. Но да, если в ком чувствует угрозу, так сразу пробуждается.
Блин, мне бы такое — что-то где-то услышал и бах, английский выучил. Хотя, с учетом того, где я любил кушать — узбекский. С другой стороны и то хлеб. Точнее, лепешка в тандыре. А если скажешь что-то на их родном языке, то и со скидкой. Хотя у меня там и вовсе бесплатные обеды. Жаль, что попасть не удается.
Еще жаль, что для такой крутой фичи нужно обязательно умирать. Значит, не судьба мне выучить английский общедоступными для нежити способами. Погибать же раньше времени очень не хотелось.
Но вот сколько лет собеседнику по общемировым меркам стало действительно интересно.
— Скажи, Грыц, а ты знаешь, кто правил вашим княжеством, когда ты уходил в поход?
— Конечно, знаю, — хмыкнул тот даже будто обиженно. — Туровским княжеством правил Глеб Туровский, сын Юрия Ярославовича.
Мда, вот говорила мне бабушка, учи историю, пригодится. Правда, она так говорила про все — и про химию, и про физику, и про математику. Хотя последняя правда пригодилась, когда я работал курьером и отсчитывал сдачу. Жаль, что на уровне четвертого класса.
В общем, все сводилось к тому, что в туровских князьях я чувствовал себя так же уверенно, как Ольга Бузова в эстрадном пении. Никак!
— А кто Московским княжеством правил? — поинтересовался я.
Нет, что-то же со школы в голове осталось. Поэтому надо попросту вывести Грыца к тому, что я знаю.
— Каковским княжеством? — искренне удивился Грыц. — Не слышал о таком.
Вот те раз! Как это не слышал? Глухой, что ли?
— Вот ты, хозяин, всем ладен, а некоторых вещей вообще не понимаешь, — хмыкнул бес. — Про Владимирское спроси.
Хорошо, Грыц не знал, что такое пассивная агрессия. Ведь сейчас Григорий разговаривал с ним, но через меня. Поэтому нежить решил ответить так, не задействуя посредников.
— Владимирским князь Всеволод Большое Гнездо, сын…
— Юрия Долгорукого, — ошарашенно закончил я.
— Истинно так.
Это же тысяча какой-то очень далекий год!
— Вот и понятно, чего он Москву не знает, — продолжал куражиться бес. — В те времена ее не Москвой звали, а Кучковым. По фамилии боярина Ку́чке. Они с Долгоруким что-то не поделили, так князь этого боярина и изнечтожил.
— Ты-то откуда это знаешь? — спросил я.
— Обижаешь, хозяин, то наша история. Я вообще много чего знаю. Ты, например, слышал, что ученые доказали, что алкоголь действует как антре… дрепренс…
— Антидепрессант. Тут как раз все в порядке. Во всем, что касается выпивки, ты знаток. Но вот с Москвой удивил.
А еще я до сих пор не мог привыкнуть, что разговариваю с существом, которое жило в эпоху Всеволода Большое Гнездо. У меня это даже в голове не укладывалось. Хотя на повестке дня стоял более важный вопрос — что делать?
— Грыц, а ведь ты никого и не убил из тех строителей, так?
— Я же не душегуб понапрасну жизни отбирать, — пожал тот плечами. — Когда лезут, я их пугану разок. А так ни-ни.
Мда, странная нежить. По словам Григория, Грыц должен был валить чужан пачками направо и налево, есть их тела, пить кровь или что там нежить делает? И тогда бы мне предстал не этот заросший персонаж, а целый граф Дракула Ленинградской области.
Кстати, это действительно подтверждало, что лешахича нежитью не была. Потому что не испытывала подобного желания. Ох, как же все в рубежном мире запутано!
Ясно только, что при жизни Грыц был добрым человеком, насколько это вообще возможно в те жестокие времена. И никому не желал зла. Его оставили охранять сундук, а тот не мог ослушаться приказа.
Еще один важный момент — я понял, что у нежити тоже есть нечто вроде родной магии. Вон как Грыц двигался. И мое кольцо блокирует любую родную магию. Что очень радовало. А вот все остальное — не особо.
— Что ты скажешь, если я пообещаю, что те люди больше не придут. И ты и дальше сможешь спать спокойно? Но надо будет снять проклятие с того человека. Договорились?
— Договорились, — кивнула нежить, тряхнув своей гривой. — Однако если не сдержишь слово…
Что-то нехорошее мелькнуло в его глазах. Если это попытка взять на понт, то она не удалась. Я почему-то за последнее время уже перестал бояться. Хотя, наверное, это и зря.
— Все сделаем, только по моему плану. Так нужно, чтобы все удалось. Я позвоню тебе в подходящий момент, а затем ты отзовешь икотку. То есть, снимешь проклятие. Понял?
