С тех пор никто не называл его «Исер-маленький».

Был конец февраля 1962 года. Прошло почти два года после захватывающей операции по поимке Эйхмана и доставке его в Израиль. Исер Харел выступал с докладом перед руководящим составом израильской разведки. Сейчас Исер ставил перед ними новую задачу. В заключение он сказал: «Несмотря на то что это задание выходит за пределы ваших прямых служебных обязанностей, отнеситесь к нему с особым вниманием, ибо этот случай имеет сложную социальную и религиозную подоплеку. На карту поставлены престиж и авторитет правительства Израиля. И наконец, он касается человеческих судеб».

На этом речь была закончена. В зале воцарилась тишина. Молча сотрудники Исера стали покидать зал заседаний штаб-квартиры Моссад. Они были растеряны, но их нельзя было осуждать за это. Конечно, сотрудники Моссад должны быть готовы к любым опасностям и трудностям, но задача, поставленная перед ними на этот раз, не была похожа ни на одну другую. Лучшим из лучших израильских разведчиков было поручено найти десятилетнего мальчика.

Его звали Иосиф (Иосселе) Шумахер. Сам того не подозревая, он оказался в центре культурной и политической борьбы, которая имела огромное значение для всего Государства Израиль.

Иосселе родился в марте 1953 года в Израиле. Его родителями были Артур и Ида Шумахер. Отец Иды — Нахман Штарк — был старым, глубоко религиозным человеком. Когда-то он жил в Сибири, сосланный туда русским правительством. Там он лишился трех пальцев на ноге и глаза. Один из его сыновей был убит антисемитами, и власти оставили это убийство безнаказанным. Его ненависть к русским была так же сильна, как и его вера.

Именно Нахман убедил своих оставшихся сыновей и дочь уехать после второй мировой войны в Палестину.

Однако вскоре Ида и Артур обнаружили, что жизнь на «земле обетованной» довольно сурова. Израиль все еще терпел лишения после войны. Работы, еды и денег не хватало. Не сумев устроиться по своей специальности портного, Артур Шумахер пошел на фабрику. Ида стала работать в фотостудии. Они очень мало зарабатывали и после рождения дочери были вынуждены отправить ее жить в деревню к евреям-хасидам[22].

В 1953 году у них родился второй ребенок — мальчик. Его назвали Иосифом, но известен он стал как Иосселе. Родители отправили сына к старикам в район Меа-Шеарим Иерусалима, где проживали евреи, входящие в ортодоксальные религиозные секты.

Нахман Штарк принадлежал к секте «Наторей Карта»[23]. Секта, объединявшая фанатичных ортодоксов, отказывалась признавать Государство Израиль. Молодые члены секты не служили в армии. Штарк очень любил своего внука и старался воспитать Иосселе в своей ортодоксальной вере.

Ида и Артур Шумахеры в то время больше беспокоились о хлебе насущном. Однажды, когда они в очередной раз посещали Иосселе, Ида сказала, что, возможно, уедет с мужем в Соединенные Штаты. По ее словам, в Израиле очень трудно прожить.

Нахман Штарк был потрясен. «Иосселе никогда не уедет из Израиля», — поклялся он.

Наконец после пяти лет борьбы за существование положение семьи Шумахер стало улучшаться. Они купили квартиру недалеко от Тель-Авива и собирались забрать детей. Ида привезла из деревни Зену, а затем поехала в Иерусалим за Иосселе.

Но у Нахмана Штарка были свои виды на внука.

Ему не нравился образ жизни, который вели Ида и Артур: они уделяли мало времени отправлению религиозных обрядов. Нахман не мог забыть страшные слова Иды: уехать из «земли обетованной». После долгих уговоров он убедил дочь, что для мальчика будет лучше еще ненадолго остаться в Иерусалиме. Некоторое время Иосселе жил с дедушкой и бабушкой. Наконец Ида вновь приехала к отцу и со слезами на глазах стала умолять: «Пожалуйста, папа, отдайте мне ребенка».

Старый Штарк смягчился и с печалью в голосе обещал вернуть Иосселе в следующий выходной. Он хотел провести с этим умным мальчиком, которого так горячо любил, еще несколько дней. Холодным декабрьским днем 1959 года счастливая Ида поцеловала на прощание сына и села в автобус, направлявшийся в Тель-Авив. Всю дорогу она с умилением думала, как будет хорошо, когда вся семья, наконец, соберется вместе.

Однако сына она вновь увидела только через три года.

Нахман Штарк хотел воспитать внука истинным евреем. И если для этого нужно было отобрать его у матери, то он готов был пойти на это. Мальчику лучше жить с раввинами в «Наторей Карта», решил он.

Когда Ида вновь приехала за сыном в Иерусалим, тот просто исчез. Нахман отказался даже сказать, где находится Иосселе. После недели бесплодных препирательств с отцом она обратилась в полицию. Полицейские посетили Нахмана Штрака, но старик отказался что-либо сообщить. «Спасти одну душу — значит спасти весь мир. Я не скажу вам, где мальчик».

Верховный суд Израиля приговорил Штарка к тюремному заключению до тех пор, пока он не скажет, где находится его внук. Однако для старого упрямого еврея пребывание в тюрьме не было тяжелым наказанием, поскольку он восемь лет провел в Сибири. К тому же тюремные власти, хоть и не оправдывали его поступок, но относились к его религиозным воззрениям с уважением и обращались с ним скорее как с почетным гостем, чем с преступником.

Верховный суд, однако, квалифицировал исчезновение Иосселе как тяжкое преступление. Но судебные власти больше ничего не могли сделать для родителей мальчика. Члены «Наторей Карта», поддерживаемые другими религиозными сектами, заняли непримиримую позицию. Полиция в течение нескольких недель прочесывала синагоги и школы по всему Израилю. Они искали везде и всюду. Обращались к кому только можно.

Но все было напрасно. Ни одной зацепки.

Тем временем Ида поведала свою историю журналистам, и скандальная история выплеснулась на страницы газет. Насмешливые карикатуры осуждали бесплодные попытки властей найти мальчика. Всякий раз, когда какой-нибудь полицейский выписывал штраф за стоянку в неположенном месте, ему с насмешкой заявляли: «Вместо того чтобы меня штрафовать, искали бы лучше Иосселе».

На зданиях полицейских участков мелом писали три слова, которые очень возмущали работников правоохранительных органов: «Где находится Иосселе?»

Месяцы упорной работы полиции Израиля не принесли никаких результатов. Казалось, что мальчика уже нет в живых.

Весной 1960 года дело Иосселе приобрело серьезное политическое звучание. Почти с самого основания израильского государства между ортодоксальными евреями и теми израильтянами, которые выступали за превращение Израиля в современное светское государство, возникли серьезные разногласия. Последние хотели избавиться от бремени устаревших законов, которые они считали неприемлемыми в современной жизни. Случай с Иосселе всколыхнул и еще резче обозначил эти разногласия. Одним из первых, кто вмешался в спор, был раввин Шломо Лоуренц, член партии «Агудат Исраэль», религиозной партии, но менее ортодоксальной, чем «Наторей Карта». Руководство партии боялось, что если Иосселе не будет найден, в стране начнется гражданская война.

Раввин Лоуренц разъезжал по стране, встречался с лидерами «Наторей Карта», пытаясь оказать на них давление. Другие религиозные деятели последовали его примеру. Они увещевали, спорили, угрожали. Все было безрезультатно.

Группа духовных лиц посетила раввина Амрама Блау и его брата Моше, которые являлись лидерами «Наторей Карта». Раввины просили братьев быть благоразумными и отдать мальчика. Но ответ был один: «Мы ничего не знаем».

Представители властей, полицейские чины и политики, приходившие к ним, получали аналогичный ответ.

Стало очевидным, что «Наторей Карта» не отступит. Это был один из тех примеров стойкости духа, когда евреи предпочитали быть сожженными, нежели отказаться от своих религиозных взглядов. Они скорее умрут, чем выдадут Иосселе.

Усилия полицейских найти мальчика не увенчались успехом.