Но наконец камиза нашлась, и, уже менее испуганная, Абриэль надела длинное платье и плетенный из кожи пояс, обхвативший бедра. Только прилаживая вуаль к волосам, она услышала его шаги. Абриэль напряглась, но все же оглянулась.

Он запустил руки в ее волосы, рассыпая их по плечам, нежно приглаживая. Абриэль вздрогнула.

– Неужели ты должна закрывать такую красоту? – пробормотал он и, к ее удивлению, зарылся лицом в рыжие пряди и глубоко вздохнул. – Этот запах вызывает желание оказаться в твоей постели, в твоих объятиях. Я думал об этом весь день.

Что-то дрогнуло в душе Абриэль.

– Я… я должна носить вуаль. Отныне я замужняя женщина. Ты об этом позаботился.

Абриэль с усилием заставила себя вспомнить, что между ними ведется постоянная война. Это он хитростью устроил их брак, не дал ей возможности выбрать мужа…

Но он, не обратив внимания на ее вызывающие слова, прошептал:

– Тогда хотя бы не заплетай волосы под вуалью. Позволь мне представить, что я весь день касаюсь их.

Его нагота и сладкие слова постоянно сбивали ее с толку. Она поспешно накинула вуаль, закрепила ее лентой, обвязанной вокруг лба, и покинула спальню.

Ей очень хотелось, чтобы Рейвена вновь вызвали по важному делу, потому что он неизменно оказывался там, куда бы она ни пошла. Когда она навестила деревню сервов, ей поспешили объявить, что муж приходил каждый день, что она случайно разминулась с ним и что он хороший человек. Решив потолковать с прачками, работавшими во дворе, она увидела Рейвена, осматривавшего лошадей. Какой-то мальчишка, ужасно тощий, но очень живой, весь день следовал за Рейвеном как тень, и тот ни разу не выказал нетерпения. Мало того, случайно наткнувшись на них, она услышала, как Рейвен говорит мальчишке, что возьмет его вторым оруженосцем и разрешает с завтрашнего дня начать тренировки.

За ужином даже ее мать пела Рейвену дифирамбы. На Абриэль словно наступали со всех сторон. Вашел, Седрик и Рейвен дружно поднимали кружки с элем, похваляясь вчерашней удачей, а несколько рыцарей уже успели присоединиться к ним. Подумать только, женат всего два дня и уже успел завоевать симпатию всех… кроме собственной жены. Что же до нее, придется лечь в постель пораньше и притвориться, что спит.

Рейвен заметил, как Абриэль потихоньку ушла, и хотя продолжал беседовать с отцом, мыслями был с молодой женой. Сегодня утром он позволил ей выскользнуть из постели, и вот сейчас она пытается повторить трюк в надежде, что он ничего не заметит. Неужели еще не поняла, что он замечает все ее касающееся?

Потребовалось немалое усилие воли, чтобы сосредоточиться на своих обязанностях, хотя он жаждал сопровождать ее повсюду, как влюбленный юнец.

Ее обращение с несчастными сервами тронуло его, а верность отчиму и готовность помочь даже ценой собственного счастья поистине поражали. Рейвен так отчаянно влюбился в Абриэль, что теперь не мог представить себе жизни без нее. И мечтал, что она ответит ему тем же. Но ее страхи, сомнения и недоверие к нему были слишком сильны, и потребуется немало сил, чтобы их преодолеть. Она посчитает его любовь бременем, поэтому лучше ничего ей не говорить.

Он сдерживался как мог, чтобы дать Абриэль время устроиться в постели. Потом поставил кружку и поднялся с довольно правдоподобным зевком.

Вашел весело ухмыльнулся, но Седрик заботливо заметил:

– Парень, ты, должно быть, устал. Ужасный, бесконечный день! Подумать только, присматривать за лошадьми и курами! Как же тебе худо пришлось!

Несколько человек громко рассмеялись, и Рейвен посчитал это добрым знаком. Видимо, они решили принять его в свой круг.

– Ну, отец, должен же кто-то присмотреть за тем, чтобы ты был ухожен и накормлен. Спокойной ночи всем.

Среди присутствующих снова раздался доброжелательный смех. Рейвен покинул зал и в самом прекрасном настроении отправился к себе.

В гардеробной грели свечи, и он задул их по одной, проходя мимо, в спальню. Там он поспешно закрыл дверь, чтобы не выстуживать комнату, и долго стоял, любуясь спящей женой, успевшей зарыться в одеяла. Отблески огня из очага играли на кровати. Рейвен быстро разоблачился, сложил одежду на стуле, поднял одеяла и скользнул рядом с женой. Его сразу окутали ее тепло и запах, и он захотел ее еще сильнее, с почти болезненной потребностью.

Абриэль не шевелилась, но он ощутил легкое напряжение и, предположив, что она притворяется, осторожно протянул руку. Ладонь легла на упругие холмики попки, и он понял, что Абриэль лежит лицом вниз, словно пытаясь защититься. Рейвен схватился за подол и стал тянуть рубашку вверх, гадая, сколько еще выдержит жена.

Абриэль старательно жмурилась, всеми фибрами своего существа сосредоточившись на том, чтобы оставаться спокойной и расслабленной, совсем как во сне. Но похоже, для Рейвена это особого значения не имело. Его тело почти обжигало жаром, и Абриэль поняла, что он совершенно обнажен. Она ощутила, как рубашка ползет вверх, и стиснула зубы, стараясь не одернуть ее, не выдать этим себя. Он, конечно, сдастся, если только она сумеет продержаться подольше.

Но тут Рейвен скользнул вниз, и она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Перина шевелилась от каждого движения. К своему ужасу, она ощутила его губы на внутренней стороне колена и едва не дернулась от шока и возбуждения. Но нет, она все еще держала себя в руках, даже когда его влажный рот коснулся сначала ее бедра, потом ягодиц. Как она заставит себя лежать смирно, если он…

Оказалось, что Рейвен вдруг отстранился, но ее абсолютное облегчение продолжалось недолго, ибо он осыпал поцелуями другую ногу и стал подниматься выше.

Сгорая от унижения, Абриэль стала извиваться и услышала его тихий смех, хотя он в это время прижимался лицом к ее спине.

И тут он лег на нее, прижимаясь чреслами к попке и зарывшись лицом в ее волосы. Абриэль следовало бояться, что он ее задушит, но он приподнялся на руках, чтобы не придавить ее своей тяжестью.

– А, ты оставила волосы расплетенными… для меня, – пробормотал он.

Пропади все пропадом! Торопясь изобразить сон, она совсем забыла!

Он стал медленно двигаться, потираясь об нее всем телом. Одна рука пробралась к груди и сжала нежный холмик. Чувственный туман, окутавший Абриэль, заставил забыть, почему она вообще сопротивлялась мужу. Сейчас она думала только о том, как он нежен, как добр, и когда Рейвен наконец уложил ее на спину и поцеловал, ничего не оставалось делать, кроме как поцеловать его в ответ, прильнуть посильнее и развести ноги. И застонать, когда он вонзился в нее, сделав их единым целым. Он снова подарил ей невероятное наслаждение, прежде чем достичь своего.

Но потом, когда она осталась наедине с холодной реальностью содеянного, снова расплакалась. Она хотела его, но слишком боялась довериться. Поверить, что он останется с ней, когда Шотландия призовет его. И хотя раньше неверие приводило только к гневу и ненависти, теперь сердце болело так, что казалось, вот-вот разорвется. Господи, неужели она влюблена в него?

Но она тут же твердо сказала себе, что такого быть не может. Не может, и все тут. Нет, она ничуть не влюблена в своего мужа. Между ними не было и нет ничего подобного! Пусть он умеет пробудить в ней чувственность, но добровольно она никогда не отдаст свое сердце.

И при этой мысли она заплакала еще горше.

Рейвен не выносил женских слез. Ему становилось не по себе в присутствии плачущей женщины. Поэтому он сел в постели, откинул одеяло, поднялся и встал над женой.

– Абриэль, так больше не может продолжаться, – настоятельно заявил он. – И я не могу соблазнять тебя силой. И поэтому отказываюсь брать тебя таким образом. На этот раз ты должна прийти ко мне.

Значит, он считает, будто стал главным в их союзе?!

И легкость, с которой он предположил это, взбесила ее. Слезы мигом высохли. Она в подражание ему тоже откинула одеяло, вскочила и повернулась лицом к мужу.