Но вельможу презирать это не мешало.

Злость, обида и возмущение своё дело сделали. Адвиаг нашёл способ если не отомстить, так хотя бы нервы Филиппу попортить.

В СИЗО сидело достаточно остроумцев, не пылающих верноподданнической любовью к императорской фамилии.

Одним заключённым Адвиаг поклялся скостить срок, другим, с небольшими статьями, гарантировал условные приговоры.

Удивились мятежники безмерно, в искренность директора службы охраны стабильности не поверили. Но эпиграммы и карикатуры делать согласились практически сразу, хотя и поставили условием, что записывать изречения и зарисовывать придуманные ими картинки будут другие люди — чтобы не было материала для экспертизы.

«Только так, а не иначе, — сказал Адвиагу стихийно выбранный лидер. — Мы и душу отведём, и на суде вы умоетесь доказывать».

В итоге уже через восемь часов Бенолия изнемогала от хохота. А карикатуры и эпиграммы стали множиться быстрее, чем кошки по весне, — каждому хотелось явить народу весь блеск своего остроумия, благо сеть давала ощутимую надежду остаться безнаказанным.

Но и это ещё не всё. Бенолийская идея синтетической аристократии заинтересовала весь Седьмой сектор Северного предела Иалумета.

Уже на второй день Максимилиан и Филипп имели честь потешать превеликое множество народу. Их имена были на устах почти любого и каждого.

Однако столь великая популярность бенолийских владык не радовала.

Филипп продолжал извергать возмущённые тирады, Максимилиан вставлял скуднословые, преимущественно матерные комментарии, а директор службы охраны стабильности наслаждался местью.

— Мой проект провалился с треском! — верещал Филипп. — Ни один дворянин империи не станет ему следовать, побоится беспрестанных насмешек черни. Директор, вы должны немедленно прекратить эти кощунственные осмеяния моей идеи и привести плебеев к повиновению.

— И заставить дворянство выполнять проект! — гаркнул Максимилиан.

Адвиаг вскочил, согнулся в поклоне.

— Воля ваша да исполнится, государь!

«Когда-нибудь где-нибудь в другом измерении», — мысленно добавил Адвиаг.

Дверь зала Коронного совета распахнулась. Вошёл капитан Сумеречного подразделения дворцовой стражи Димайр Файдис. Главный теньм.

У Максимилиана и Филиппа исчезли головы. Вместо них был красноватый туман, который стремительно развеивался. Не было и изголовий их кресел. А со стен струйками стекали на пол два кроваво-мозговых пятна.

«Так в их не шибко разумных головёнках всё же был мозг, — растерянно думал Адвиаг. — Сам бы не увидел, ни за что бы не поверил».

Димайр Файдис рухнул на пол бесформенной грудой мяса, теньмы расстреляли его в упор. Адвиаг остановившимся взглядом смотрел на бесшумный бластер в уцелевшей руке.

Кто-то из вельмож застонал. У кого-то из советников началась рвота.

— Всем сидеть! — закричал Адвиаг придворным. — Никому не двигаться! — это уже теньмам.

Он метнулся к двери, рывком распахнул и приказал:

— Взвод общей стражи сюда, быстро!

Обернулся к теньмам.

— Всё оружие на пол и лицом к этой стене! — показал Адвиаг.

Ошарашенные, раздавленные произошедшим теньмы подчинились.

Адвиаг продолжал отдавать приказания.

Вскоре Алмазный Город оказался под полным контролем стражи общего назначения, подчинённой службе охраны стабильности. Все до единого бойцы Сумеречного подразделения закованы в кандалы и заперты по карцерам. Неожиданностей со стороны этой опаснейшей силы можно не опасаться.

А придворные, как обслуга, так и вельможи, безоговорочно покорились тому, кто громким твёрдым голосом отдавал приказы. Тем более, что их подкрепляли холодные суровые взгляды до зубов вооружённых людей в форме стражей.

Членов императорской фамилии Адвиаг собрал в самом дальнем и маленьком крыле дворца, где обитала всеми давно позабытая императрица. Подчинялись ему Хейгебаумы без возражения. Не воспротивились даже запрету покидать крыло и плотному кордону стражи у дверей и под окнами.

— Главное, не допустить утечки информации, — сказал Адвиаг генералу дворцовой охраны.

— Понял, сделаю, — кивнул генерал. — И всё же поторопитесь с организационными мерами. Сейчас они все от обалдения не то что собственные игры затевать, но даже двигаться толком не способны, но вскоре опомнятся и зашебуршатся. Долго мне Алмазный Город не удержать.

— Это понятно, — ответил Адвиаг. — Но сколько часов вы совершенно точно сможете его контролировать?

— На тридцать шесть рассчитывайте смело. Сорок восемь — скорее всего, но вряд ли. А вот через пятьдесят четыре часа ситуация станет неуправляемой.

Адвиаг настроил таймер мобильника.

— Удачи, генерал. Она нам всем сейчас ох, как понадобится.

— Это нашли на трупе Серого капитана, директор. В кармане формы. — Генерал протянул ему сложенный вчетверо листок из настольного блокнота.

— Почему такой чистый? Ведь он должен быть в крови.

— Капитан положил записку в целлофановый пакетик.

Адвиаг развернул бумагу.

Император и его наследник десятилетиями предавали моих людей. А я не мог их защитить, не хватало ни сил, ни смелости.

Так я хотя бы отомстить за них смогу.

— Он дружил с некоторыми из своих бойцов, — тихо сказал генерал. — Даже не дружил, для дружбы слишком большая разница в возрасте… Они ему как сыновья были. Максимилиан же одного на смерть отправил, другого выгнал, третьего вообще не пойми кому подарил или продал. Те это были теньмы, с которыми Файдис дружил или нет, не знаю. Но даже у теньма есть предел, за который переходить не позволено никому. Доигрался свиняка трон-нутый! И наследничек его был ничуть не лучше.

— Я одно могу обещать, — ответил Адвиаг. — Больше теньмов в Алмазном Городе не будет никогда. А те, что есть, получат психологическую реабилитацию и новую профессию. То же самое касается и всех дипломников Высших лицеев. Лечение и обучение за государственный счёт. И без жмотства!

— Это правильно, — одобрил генерал.

— Я возвращаюсь в стабилку. А вы держите Город.

— Будет сделано, — ответил генерал.

По дороге Адвиаг позвонил Пассеру, приказал доставить в кабинет Михаила Северцева.

Когда лётмарш Адвиага долетел до головного офиса службы охраны стабильности, Северцев был уже в кабинете директора, обсуждал с Пассером последнюю нашумевшую кинопремьеру, — в камере у Северцева стоял стереоплеер.

— Добрый день, Михаил Семёнович, — поздоровался Адвиаг. — Если позволите, я сразу приступлю к делу.

— Будьте любезны.

— Вы помните наш разговор о реформировании Бенолии?

— Очень подробно, — с лёгкой насмешкой глянул на него Северцев. — А вы желаете вернуться к обсуждению?

— Нет. Я собираюсь немедленно заняться его воплощением.

— Юмор оценил, — фыркнул Северцев. — Смешно.

— Мне не до шуток! Максимилиан и Филипп убиты два часа назад. Если не начать претворение вашего плана в жизнь, то нас захлестнёт всеобщий хаос и Бенолия утонет в крови. Как дээрн империи я считаю торжество вашего плебейского строя катастрофой, но как директор службы охраны стабильности государства понимаю, что это единственный способ уберечь страну от бесконечной междоусобной войны всех против всех, без разбора и толка.

— Так, — проговорил Северцев, из всех сил стараясь сохранить самообладание. — Не хилое начало. А подробностями произошедшего не соблаговолите поделиться?

— Я бы тоже от подробностей не отказался, — сказал Пассер.

Адвиаг докладывал коротко, предельно ясно.

Северцев и Пассер выслушали, задали по одному уточняющему вопросу.

— К сожалению, — только и смог сказать Пассер, — «План Северцева» — единственный разумный выход.