– Что же теперь делать? – в ужасе спросила сама себя Саша, глаза ее лихорадочно блестели. – Надеюсь, я хоть не укокошила его…
Большое тело развалилось практически по всей лестничной площадке и лежало совершенно без движения. Не понимая, что делает, девушка вытащила из сумки небольшое зеркальце и приложила к носу вора. Когда оно слегка запотело, Чехова облегченно вздохнула и наконец собралась с мыслями:
– Надо звонить в милицию!
Стоило ей перепрыгнуть через мужчину и дотронуться до двери, как та сама собой распахнулась, и в глаза Саше ударил яркий свет из прихожей.
Глава 4
Здравствуй, бабушка!
–Здравствуй, бабушка! – Саша до конца не понимала, что происходит. – Ты уже приехала?
– Александра, зачем ты шлепнула ремонтника?!
– Кого, прости, я шлепнула? – девушке показалось, что она ослышалась.
– Ремонтника! – повторила Евдокия Вилюровна.
– Он пытался взломать наш замок! Что за глупый вопрос «зачем?»!
– Я сама скинула ему ключи из окна, потому что не смогла открыть изнутри ваши двери, мамка твоя тут меня закрыла! Думала, может, у него получится.
На секунду Саша даже рот открыла от изумления, но потом быстро клацнула зубами и прошипела:
– Ты дала ключи незнакомому огромному мужику?! Да еще и скинула их из окна? Ты вообще в своем уме, бабушка?!
Девушка была в таком шоке, что не могла даже контролировать свою речь. Обидные слова слетели с языка сами собой.
– Он выглядел вполне безобидно, – подбоченилась бабуля, приняв важный вид. – Я что, по-твоему, не могу отличить вора от простого ремонтника?
– Да они все на одно лицо! – взволнованная Саша продолжала вопить на весь подъезд. – Он мог убежать с ключами и пробраться в квартиру ночью с шайкой разбойников! Не вздумай больше доверять ключи незнакомцам, это так наивно, бабушка! Ты как пятиклассница! Если бы тебе дядя незнакомый предложил куклу Барби за то, чтобы ты села к нему в машину, ты бы согласилась?!
– Хочешь поговорить об этом? – сказала Евдокия Вилюровна тихим, вкрадчивым голосом, подражая психиатру.
– Не хочу я ни о чем говорить, – буркнула Саша и прошла в квартиру. – Глаша, гулять!
Терьер мгновенно появился в коридоре и замахал хвостиком, преданно глядя в глаза хозяйке.
– А как ты попала в квартиру, если с замком не подружилась? – уже более любезно спросила Чехова, беря на руки домашнего любимца и закрепляя челочку над глазами Глаши розовой заколкой с бантиком.
– Я же тебе уже сказала, что мамка твоя меня закрыла тут! Она сегодня утром уехала, а я как раз прикатила. Встретились с ней, поболтали. Она мне цеу некоторые на тебя дала.
– Кого-кого дала? – удивилась Саша.
– Цеу – ценные указания.
– А-а… А зачем ремонтника вызвала?
– Торшер не работает в большой комнате. Я его и так и сяк включить пыталась, даже лампочку заменила, а он ни в какую!
Саша скинула босоножки, пробежала внутрь квартиры и крикнула:
– Просто шнур из розетки выпал!
– Вот, из-за того, что кое-кто плохо вставляет вилку, страдают несчастные ремонтники! – с упреком произнесла бабушка и внимательно посмотрела на мужчину, который продолжал валяться на площадке. – И к тому же вполне симпатичные.
– Симпатичные? – хмыкнула Саша и, пристегнув к ошейнику Глаши поводок, сказала: – Выходи за него замуж, бабуль. Он и красавец, и двери чужие без стеснения открывает, и вилку в розетку обязательно догадается вставить, если вдруг возникнет такая форс-мажорная ситуация. А?
– Иди уж, я его сейчас оживить попытаюсь, а от тебя толку – ноль, – махнула Евдокия Вилюровна рукой и проводила взглядом внучку.
Что действительно Саша любила в лете – это вечера. Сумерки сгущаются так поздно и ненадолго, что можно вообще не ложиться спать. Воздух становится какой-то особенный: неподвижный, прозрачный; и время словно замирает, а вместе с ним и течение человеческой жизни. Чехова могла часами сидеть на скамейке, кормить кровососущее зверье и вдыхать полной грудью свежий вечерний покой.
Саша прихлопнула очередного комара на запястье и посмотрела, как Глаша отважно сражается с найденными на земле колготками. Потом перевела взгляд на окна своей квартиры. На кухне горел свет, и темный силуэт бабушки бегал из одного конца рамы в другой. «Готовит, наверное, что-нибудь вкусное, – подумала Саша и грустно вздохнула. – Нехорошо я себя с ней повела. Даже не обняла при встрече, а мне ведь так нравится, как она меня целует в щеки, ровно три раза, да еще и крепко за уши при этом держит. И пахнет от бабули очень вкусно. Помню по тому лету единственному, которое я провела у нее в деревне, что всегда почему-то молоком, медом и мятой, словно она сама придумала эти духи, нигде таких больше не встречала. Надо немедленно помириться, хотя мы вроде и не ругались. Просто я, как настоящая грубиянка и невежа, на нее накричала… Ну и пусть бы нас ограбили, она все-таки моя родная бабуля».
Саша решительно соскочила со скамейки и взяла на руки Глашу, которая все еще терзала несчастные колготки, словно это был побежденный враг. Прежде чем возвращаться в дом, хозяйка решила разлучить Глашу с ее добычей. Вдруг девушке показалось, что кто-то зовет ее:
– Саша?
В этом возгласе чувствовалась такая сильная надежда, что у Чеховой мурашки побежали по спине нестройной шеренгой. Тем более она узнала этот голос. И меньше всего на свете ей хотелось оборачиваться. Оставалось только прикинуться, что Саша – это вовсе не она, а какая-то совсем другая Саша, чуть-чуть похожая на нее… Но нежданно напавший на девушку столбняк помешал ей правдоподобно изобразить задуманное. А сделать вид, что ничего не слышала, и со всех ног нестись домой было по меньшей мере глупо. И Саша, и Никита это понимали – похоже, разговора было не избежать.
– Саш, это ты? – вопрос прервал Сашкины размышления о побеге.
Она быстро развернулась на пятках и сделала удивленное лицо:
– Да, а мы разве знакомы?
– Это же я, Никита. Помнишь меня? Учились же в одном классе, пока я не уехал… – Юноша очень внимательно смотрел ей в глаза, так, словно искал там что-то.
– Никита, Никита… – Саша будто пробовала на вкус его имя, катая во рту как леденец. – А фамилия?
– Веригин. Неужели ты совсем меня не помнишь? Не так много времени прошло.
– А-а-а-а… – Она долго тянула гласную, а потом сделала круглые глаза, подняла брови и улыбнулась. – Вергуня! Какая встреча. Как поживаешь?
– Хорошо все. – Он резко потупил взгляд и начал взволнованно перебирать в руке ключи. Саша зачарованно смотрела, как он это делает, до тех пор, пока парень не сунул связку в карман и слишком громко не сказал:
– А ты-то как? Как учеба? Родители? Собака? Марина?
– Ты еще спроси, как работа, дети, семья… – насмешливо произнесла Чехова. Ее развеселило то, что Никита волновался не меньше ее.
Веригин продолжал гипнотизировать взглядом свои ботинки, а потом негромко сказал:
– Да, что-то я… много вопросов задаю, и не по теме.
– Ну почему же, вполне по теме. – Саша даже не заметила, как осмелела. В ней вновь проснулась та гордая девчонка, которая чувствовала свою власть и превосходство над нелепым поклонником. Он вел себя так же, как полтора года назад, – смущался, не смотрел в глаза, говорил тихо и немного заикался. Чехова вдруг поняла это и одернула себя сама. Ей не хотелось повторять те же ошибки, ведь верхом идиотизма было бы наступать дважды на одни и те же грабли.
– Учеба неплохо, почти без троек год закончила. – Саша сбавила тон и полностью расслабилась, на губах ее мелькнула нежная улыбка. – Мама с папой вот опять в плаванье отправились, я с бабушкой сейчас живу. Глашка моя, ну ты сам видишь, продолжает упорную борьбу против вселенского зла – старых колготок. Она уверена, что скоро они прилетят с планеты Колготня и завоюют Землю, а потом и всю Вселенную. И она как настоящая собака-защитник должна предотвратить катастрофу. А Маринка сейчас валяется на пляже, купается в Черном море. Здорово, что ты всех нас помнишь!