В той же книге Нострадамус сообщает рецепт снадобья, который он с успехом, по его словам, применял в зачумленных местностях:

«Возьмите… опилки кипариса самого зеленого, какой только сможете найти – одну унцию. Флорентийского ириса – шесть унций. Гвоздики – три унции. Ароматического тростника – три драхмы. Алоэ – шесть драхм. Разотрите все это в порошок и позаботьтесь о том, чтобы оно не выветрилось. Затем возьмите красные зрелые розы, три или четыре сотни, хорошо очищенные, самые свежие и собранные до росы, тщательно разотрите их и смешайте с [полученным ранее] порошком. Когда все хорошо перемешается, изготовьте из этого маленькие плоские пилюли, сделайте из них род пилюль с отверстиями посредине и высушите в тени… Все, кто этим пользовались, спасались, и наоборот».

Состав, разработанный Нострадамусом, на современном медицинском языке можно назвать биологически активным препаратом дезинфицирующего действия, не выходящим за рамки медицинских знаний своей эпохи. Очевидно, эффект его был таким же, как и рецептов Фракасторо, то есть весьма невысоким. Однако это не умаляет безусловной личной смелости Нотрдама, предлагавшего свое лекарство смертельно больным людям.

Жан-Эме де Шавиньи сообщает, что Нотрдам целых три года состоял на жалованье властей Экс-ан-Прованса. Вряд ли это так – сам лекарь пишет, что летом 1547 года он уже боролся с очередной эпидемией чумы в Лионе. Здесь Нотрдам встретил врача Филибера Саразена, с которым он был знаком еще в Ажене и который невольно навлек на него подозрение инквизиции в неблагонадежности. В своих воспоминаниях, написанных около 1552 года, Нотрдам называет Саразена «человеком высочайших познаний» и сообщает, что именно тот научил его, Нотрдама, «первым устоям» (premiers principes). «Устоям» чего? Науки? Астрологии? Религии? Общего жизненного мировоззрения? Нотрдам не прояснил этот важный вопрос, ограничившись сожалением, что, как ему известно, Саразен впоследствии перебрался в протестантский Вильфранш, а зря: исповедуемая им ложная доктрина долго не просуществует…

Осенью 1547 года Нострадамус, которому исполнилось уже 44 года, решил прекратить жизнь странствующего врача. Местом своего проживания он избрал Салон-де-Кро – маленький городок в родном Провансе, насчитывавший около трех тысяч жителей. Ныне Салон пересекает канал Крапон, названный так в честь своего создателя Адама де Крапона – талантливого инженера, у которого впервые возникла мысль о прорытии каналов во Франции. Оросительный канал, вырытый по проекту и под руководством де Крапона, привел воды реки Дюранс в бесплодную степь Кро. «Eci I'aigo es d'or» (вода здесь – золото) – гласит провансальская поговорка. Крапон по праву считается благодетелем этой части Прованса, однако мало кому, в том числе из местных жителей, известно, что Мишель Нострадамус в значительной части финансировал строительство канала. В общей сложности он выделил инженеру 8775 экю, по тем временам целое состояние.

Почему Нотрдам выбрал для жительства именно Салон? Возможно, причиной тому стали родственные связи. Брат врача Бертран был женат на девушке из этого города – Томине Ру. Скорее всего, свояченица и познакомила Нотрдама с Анной Понсар (Понсард) по прозвищу Жемелла – «близняшка». Эта молодая вдова из хорошей семьи была дочерью Паскаля Понсара и Томазы Арно. Ее первый муж, городской торговец Жан Бом, безвременно скончался от чумы, не оставив потомства. Брачный договор был подписан 11 ноября 1547 года городским нотариусом в присутствии адвоката Этьена Озье.

Обзаведясь семьей, Мишель купил в квартале Ферьеру, ниже замка архиепископа, просторный дом под номером 2 на темной узкой улочке, которая носит сегодня его имя. Над домом возвышается местная достопримечательность – замок Шато-д'Эмери, возведенный в XIV веке на крутой скале. Войдя в дом, посетитель попадал на винтовую лестницу, освещенную высоким окном, которая через этажи вела в маленькую комнату под крышей, где Нотрдам устроил себе обсерваторию и одновременно рабочий кабинет. Именно там он, без сомнения, написал в скором времени свои знаменитые «Пророчества». Первое время в Салоне Нотрдам вел врачебную практику, продавал косметику и мази, изготовленные по собственным рецептам.

К этому же периоду относится и первая его поездка в Италию. Началось путешествие осенью 1548 года с посещения Венеции. В конце 1548-го или начале 1549 года он, вероятно, побывал в ломбардском городке Савона, где познакомился с Антонио Вигерчо – торговцем пряностями и лекарствами, «весьма достойным человеком». Этому Антонио, как пишет Нострадамус, медицинская наука должна вручить лавровый венок или пальму первенства за то, что он вложил столько сил в разработку чудесной мази для выведения веснушек. Эту мазь Нострадамус прописал жене мессера Бернардо Грассо и невесте мессера Джованни Ферлино из Карманьолы, причем мазь оказала свое замечательное воздействие чрезвычайно быстро – в течение одной ночи.

В 1549 году Нострадамус все еще путешествовал по итальянским землям. В Савоне он узнал у синьоры Бенедетты, сестры маркиза Фината, рецепт варенья из пиний, приводимый им в XXVI главе его кулинарной книги. С пребыванием Нострадамуса в этом городке связана красивая и очень популярная, в том числе и среди современных авторов, но увы, ничем не подтвержденная легенда. Будучи в Савоне, он якобы встретил на улице монаха по имени Феликс Перетти и почтительно преклонил перед ним колени. Молодой и никому не известный монах, конечно, удивился, и тогда Нострадамус объяснил ему, что именно так следует себя вести в присутствии Его Святейшества папы римского. Стоит ли говорить, что через много лет, в 1585 году, Перетти стал папой под именем Сикста V?

Затем Нострадамус посетил Милан. Скорее всего, именно в этом городе он услышал рассказы о замечательном свадебном пире, на который некий синьор Тривульцио в 1488 году созвал гостей из высшего миланского общества. Этот поистине царский пир обессмертил в своем написанном на латыни письме итальянский гуманист и переводчик басен Эзопа Эрмолао Барбаро. Нострадамус впоследствии опубликовал его французский перевод: «У меня не было аппетита, поэтому я больше смотрел по сторонам, чем ел. Сначала принесли розовую воду для мытья рук. Потом предложили пастилки из кедровых орешков и засахаренный миндаль, называемый здесь марципаном. На второе были гренки со спаржей. Третье блюдо: отварная сепия, гарнированная мелко нарубленной жареной печенью. На четвертое: жаркое из газели. Пятое блюдо: отварная телячья голова. Шестое: ассорти из каплуна, откормленных голубей, кур, говяжьего языка и ветчины. Седьмое блюдо: жаркое из козлятины. Восьмое: куропатки, фазаны и другая птица, а к ним – оливки. Девятое блюдо – жареный петух в медовом соусе. Десятое блюдо: жареная свинина в соусе. Одиннадцатое блюдо: жареный павлин в соусе с фисташками. Двенадцатое: сладости, сделанные из яиц, молока, сахара, шалфея. Тринадцатое: артишоки с сосновыми орешками. Четырнадцатое: засахаренная айва. Пятнадцатое: финики, фрукты, сладкие вина и прочий десерт».[48]

Летом того же 1549 года Нострадамус посетил Геную, а затем вернулся в Салон. Отныне Нострадамус очень редко и неохотно будет выезжать за пределы родного Прованса. Он посвятит себя своей семье, пациентам, переписке с корреспондентами из разных стран и, наконец, научным трудам. Очевидно, уже осенью он начал публиковать свои знаменитые альманахи и предсказания в стихах и в прозе. К сожалению, его ранние публикации вплоть до 1554 года не дошли до наших дней. В то же время многочисленные выдержки из них содержатся в первой главе рукописи под названием «Сборник прозаических предзнаменований г. Мишеля де Нострадама», составленной Жаном-Эме де Шавиньи в 1589 году и сравнительно недавно частично опубликованной известным нострадамоведом Бернаром Шевиньяром (далее она упоминается под названием «рукопись Шавиньи»).