Из этого можно заключить, что ему было проиграно от 55 до 56 000 франков. Для того, чтобы узнать в точности, с кем играл мой сын в ночь на 20 марта и действительно ли был он в таком большом выигрыше, я три месяца ходил в этот игорный дом, не пропуская ни одного вечера. Из собранных мною сведений оказалось, что 28 человек проиграли в ночь на 20 марта более 120 000 франков.

Очень могло быть, что господа эти захотели прихвастнуть и увеличили цифру своего проигрыша, но верно только то, что они действительно проиграли и что сын мой действительно выиграл.

Итак, Арман не лгал; солгал скорее этот подозрительный испанец Пильвейра, в правдивости показания коего я сильно сомневаюсь.

И другие свидетели злоупотребляли истиной, один только обвиняемый говорил всегда правду. На мне лежит святая обязанность доказать это, ее-то я и стараюсь выполнить.

Показание, погубившее моего несчастного сына, было дано неаполитанцем Альфонсом де Марсиа.

Осмелюсь напомнить судьям-ревизорам, на справедливость которых возлагаю все свои надежды, семь других, подобных же процессов, в которых виновным оказался при пересмотре дела именно тот, кто взводил главное обвинение на подсудимого.

Говорю прямо, что и в этом процессе преступление было совершено этим самым де Марсиа, который погубил моего бедного Армана.

Покойный Брильян д'Омон сделал большую ошибку, сосредоточив все свое внимание именно на этом показании. Развить дальнейший ход процесса из доставленного обманщиком богатого материала было, конечно, нетрудно, и достойные представители правосудия достигли, конечно, блестящих результатов.

Если бы Брильян д'Омон обратил больше внимания на показания других свидетелей, если бы он не спешил так с выводами и заключениями, то, конечно, убедился бы, наконец, в невинности бедного Армана и нашел бы настоящего убийцу.

Посмотрим теперь, в каком положении был этот де Марсиа. Сведения об этой подозрительной личности были собраны самые поверхностные, и суд ограничился ими. Наружное благосостояние, приличная обстановка, хороший круг знакомства – все говорило в пользу свидетеля. Де Марсиа пробрался в высшее общество, был принят в дипломатическом кругу. Авантюрист этот, конечно, оказал когда-нибудь важную услугу одному из посольств, иначе нечем объяснить его связи и даже почти дружеские отношения с людьми высокопоставленными. В примечании А говорится о его низком происхождении, а в примечании Б упоминается о том, в каком стесненном положении находилась его любовница за несколько дней перед совершением преступления: она не могла уплатить пустяшного счета прачке, у нее не нашлось даже 8 франков.

В показаниях этой свидетельницы видна ее ненависть к пострадавшей Антонии.

Сусанна Мулен ненавидит свою соперницу, она завидует ей, она ревнует ее к своему любовнику; но тот обожает Сусанну и остается ей верен, он не увлекается заманчивым кокетством Антонии. Де Марсиа жалеет свою обиженную судьбой подругу, он желал бы обставить ее с той же роскошью, тем же богатством, каким пользуется девица Перле, но у него нет средств. И вот ему приходит в голову самая простая, так легко исполнимая вещь – извлечь из кокетства Антонии прямую пользу для Сусанны. И он ищет пути к достижению этой цели. Не решаюсь предположить, что любовница его была сообщницей в этом гнусном преступлении, не хочу даже верить этому. Но сам де Марсиа – неаполитанец, человек отчаянный, способный на все, к тому же он в крайне стесненном положении (деньги, полученные от ювелира Винье, давно истрачены). Он запутался и не хочет показать этого своим богатым приятелям, ему нужны деньги до зарезу, он любит Сусанну, хочет сделать ее вполне счастливой и в то же время хочет отомстить Антонии за ее пренебрежительное отношение к его любовнице. Он решился и ждет только подходящего случая. Случай этот представляется 20 марта, в десять часов.

Нечаянная встреча с Антонией на Итальянском бульваре, поездка в Валантино, веселые шутки насчет счастья в любви и несчастья в картах – все это благоприятствует успешному ходу дела.

От десяти до половины двенадцатого его могли видеть с Антонией, и потому он не отрицает того, что был с ней. Он начинает лгать только там, где говорит, что, боясь ревности Армана, он расстался с Антонией у дверей квартиры, но не вошел к ней.

А я утверждаю обратное, что он вошел в квартиру девицы Перле. Сперва я говорил это только по собственному убеждению, по какому-то предчувствию, но в 1861 году предположение мое уже подтвердилось верным доказательством.

Де Марсиа был в квартире, так как потерял именно там свое поддельное кольцо. Другу моему, Баратену, удалось напасть на след этой столь важной для нас безделушки, и я храню ее у себя в Версале, как смертоносное оружие против врага.

Кольцо убийцы лежит в шкатулке на маленьком бюро, которое стоит в гостиной между окон.

Итак, де Марсиа вошел к Антонии один, никем не замеченный, так как горничной не было. Обстоятельство это было, конечно, тоже весьма благоприятно, но посетитель никак не ожидал его, не был к нему готов. Не зная еще, как взяться за дело, как воспользоваться благоприятным моментом, он вдруг, совершенно случайно, замечает на этажерке роскошный кинжал в богатой оправе, вывезенный из Толедо одним из многочисленных обожателей девицы Перле.

Это изящная игрушка, но в то же время игрушка опасная.

Де Марсиа хватает кинжал, и его сильная, здоровая рука ловко наносит два смертельных удара. Прикончив несчастную жертву, он приступает к расхищению ее имущества.

Все сказанное на суде касательно неумелой, непривычной руки, взломавшей шкатулку с бриллиантами, подходит как нельзя более к де Марсиа. Вообще, стоит только внимательно перечесть обвинительный акт, чтобы, не задумавшись, заменить имя д'Анжеля именем де Марсиа.

В дальнейших подробностях суд не ошибся. Чтобы скрыться незамеченным, убийца действительно воспользовался возвращением запоздавшего жильца, но, проходя подворотню и ловко проскользнув в отворенную калитку, злодей изменяет голос и сгибается, чтобы скрыть свой настоящий рост.

Свидетель, встретивший у ворот убийцу, не мог, конечно, второпях, ночью, на дожде разглядеть хорошо его рост и фигуру, он показал только приблизительно, но точного, верного описания дать не мог.

Человек этот не признал моего сына, он не хотел лгать, он сказал только, что рост был как бы подходящий, но что и этого он утверждать не может.

Злодею же требовалось доказать свое пребывание в ином месте, и отсюда-то является подозрительное показание этого испанца Пильвейра.

Кто опровергал то, что Арман заезжал в Неаполитанское кафе? Повторяю в сотый раз, что совершили это те же заинтересованные ходом процесса негодяи, и говорили они это из личной выгоды.

Один из гарсонов этого кафе показал, что, кажется, видел в эти часы Армана, может быть, и подавал ему что-нибудь, но сказать наверно он никак не может, так как не помнит, был ли это именно Арман или другой господин, похожий на него. Показание этого служителя бесхитростно и откровенно. Другие же два гарсона отрицают посещение Армана уже слишком настойчиво и определенно. Эта-то настойчивость и кажется мне крайне подозрительной.

Покончив со своей жертвой, преступник еще не успел создать плана дальнейших действий на весь вечер убийства.

Как знать? Очень могло быть, что мысль взвалить страшную ответственность за только что совершенное им убийство на моего несчастного сына зародилась в голове злодея именно в момент появления Армана на пороге Неаполитанского кафе.

Он знает Армана, хотя и незнаком с ним. Он встречался с ним в том жалком кругу, в том полусвете, где губится столько молодых надежд и сил. Через общих знакомых он узнает, что Арман обещал уплатить крупную сумму на следующее утро. Схема его весьма несложна: он не будет обвинителем, но он наведет на след преступника.

Вызванный свидетелем по этому делу, он является в суд развязным джентльменом, болтливым южанином.