— Слева! — раздался предупреждающий крик.

Но он уже и сам услышал треск раздираемого дерна. Из-под неприметного пригорка показались длинные суставчатые лапы, покрытые короткими жесткими волосками. Миг — и огромный, почти по грудь магу, паук выбрался на поверхность из своей до времени замаскированной норы. Судя по рисунку на спине — это была Черная Вдова, противник опасный и жестокий.

С треском разорвала воздух ветвистая молния, паук, пораженный в грудь, на мгновение отпрянул — но для монстра простенький разряд был слишком слаб. Вдове потребовалось лишь мгновение, чтобы оправиться, а потом она прыгнула вперед — неожиданно резво для столь массивной туши, — и увенчанная когтем лапа швырнула Дикуса на землю. Уже приготовленный разряд ушел в небо, не причинив противнику вреда.

Нур налетел на паука сбоку, с хаканьем обрушил на спину Черной Вдовы тяжелый клинок. На какой-то момент Дикусу, уже вскочившему на ноги, показалось, что выпад пропал втуне, что простое, не заговоренное оружие не способно нанести ущерб чудовищу — но со скрежетом поддался толстый слой хитина, и лезвие почти до половины погрузилось в плоть монстра. Забившаяся в конвульсиях тварь отбросила воина, чуть не вышибив из него дух, несмотря на доспехи. Спустя несколько мгновений паук затих — лишь лапы еще чуть подергивались, выпуская последние капли жизни.

— Здесь этих тварей много. — Нур выдернул меч, сорвал пучок травы и принялся осторожно вытирать лезвие. Мясистые стебли быстро чернели, увядая прямо на глазах — внутренности паука способны были разъесть даже металл, не то что обычную полевую зелень.

— А где Буба и этот… — Дикус вдруг подумал, что даже не поинтересовался у вожака именем парня, которого надлежало вытащить из этого неприятного места.

Он оглянулся… и похолодел.

Буба бежал к холмам… бежал совсем не в ту сторону. Парень не отставал, стараясь не споткнуться, не упасть, а потому и не оглядывался, не видел, как медленно выплывает из-под прикрытия пышной листвы огромного дуба длинное змееобразное тело. Кожистые крылья неспешно толкали тифона вперед — твари летали плохо, держась в воздухе в основном благодаря вложенной в них при создании магии, зато могли чуть ли не неделю провести в полете без пищи, разыскивая жертвы для своих хозяев.

— Бу-у-уба!!! — заорал Нур, бросаясь вдогонку.

Он не успевал. И Каз не успевал — Дикус знал, что опытный маг предпочитал огненные заклинания, и с такого расстояния нечего было и думать дотянуться до тифона «огненной стрелой» или мощным всплеском «испепеления».

Дикус метнул молнию — но она лишь слегка опалила чешую тифона. Тварь взвизгнула, варвар услышал, обернулся, попытался прикрыть юношу собой, своей броней, способной выдержать и куда более серьезную атаку…

Тщетно.

Тифон — тварь безмозглая, иначе не сунулся бы в бой с четырьмя опытными воинами, любой из которых шутя справился бы с ним и в одиночку. Но приказ, вложенный хозяевами в крошечные мозги летучего монстра, был сильнее инстинкта самосохранения, сильнее всего… Уродливая пасть тифона извергла струйку огня — слабую, неспособную пробить ни зачарованные доспехи варвара, ни магический щит волшебника. Большую часть струи поглотил тяжелый щит Бубы, но и того, что пришлось на долю юноши, оказалось достаточно…

Дикус зажмурился. Даже сейчас, спустя много времени, крик сгорающего заживо парня звучал в его мозгу.

— Ну а потом? — спросил кто-то.

Наверное, истинный герой сейчас заявил бы, что могучая магия позволила вырвать паренька из лап смерти, что дело было сделано, что восторжествовала справедливость, а казна Воинов Радуги пополнилась изрядным количеством золота. И что благодарный Слоттер, в знак признательности, поведал Бубе какую-нибудь из своих тщательно оберегаемых тайн, которыми он изредка делился с учениками (исключительно с варварами, поскольку никого другого достойными такой чести не считал).

Но это было бы ложью. Пустой похвальбой…

— А что потом? Мы вернулись в Торвил… Буба отправился к Слоттеру, докладывать о нашей неудаче.

Несколько мгновений над столом висела тишина, затем варвар вдруг взорвался громким, захлебывающимся хохотом.

— О… — от смеха даже слезы брызнули из его глаз, — о, достойная история для такого, как ты! Дело не сделано, свидетель сдох, денег не получили, славы тем более! К чему ты рассказал это, магик?

— К чему? — переспросил Дикус. — Да, понять это трудно… в особенности такому, как ты, герой. Нур, Буба, Каз… они ведь были не слабее тебя. Любой из них не побоялся бы в одиночку выйти на гигантского дракона. И, уверен, вернулись бы с победой… вон, как и ты, с полным сундуком драконьих клыков. А тут не вышло… Знаешь почему? Мало быть сильным, мало отменно владеть мечом или боевым молотом. Надо еще уметь думать о других. Клан силен не только мужеством своих воинов, но и единством. Если бы тогда, в степи, каждый из нас думал не о своей победе, а о том, что надо сделать дело… все могло получиться иначе.

Он несколько мгновений помолчал, глядя на притихших слушателей, затем усмехнулся:

— В том-то и дело… вы все по натуре одиночки. Вы все кичитесь умением с одного удара сразить дракона. Вы гордитесь взятым в бою драгоценным оружием, хвалитесь силой и отвагой. Но кто из вас может похвастаться тем, что защитил слабого, помог другу, вылечил страждущего или накормил бедняка? Многие ли из вас вызовутся спасти человека? Нет, это почти не приносит золота…

Он отставил недопитую кружку с вином и, не прощаясь, вышел из таверны. А слушатели еще долго смотрели на захлопнувшуюся за магом дверь.

Этот компакт паковала какая-то разновидность барана — может быть, даже перепончатокрылая и огнедышащая, но, несомненно, напрочь безмозглая. Ведь только наитупейшее из сущих в мире созданий могло затесать такую игру средь неисчерпаемой свалки препостылой снотворщины. А еще и этак вот урезать нэйм в каталоге — то уж вообще всем глупостям глупость. Ну кто, спрашивается, может запнуться о название «Стрелка», продираясь сквозь дебри всяких там «Копьеносцев», «Мечей Зла», «Мифриловых Кольчуг», «Магов Клинка» и прочей оскомину набившей тоски?

Он-то, правда, запнулся, но совершенно случайно: просто чихнул неожиданно, пальцем, наверное, при этом дернул — родимая, и пошла пускаться. Повезло, в общем.

По-правильному эта игра называлась, оказывается, «Белка и Стрелка». И был в ней такой колорит… Он, пока втягивался, собрался даже как-нибудь при случае отписать пару строк разработчикам: молодцы, дескать, наконец-то. А то все прежние попытки обращения к такой тематике впечатление производили исключительно жалкое: даже не разберешь, всерьез или, по-посвященному говоря, для приколоться. Конкретные братаны на сходняке машутся двуручниками… А уж типажи! Как если бы, для примера сказать, вшивый бомж с голдяками на распальцовке… Хотя, говорят, и таких видали уже.

И тут его втянуло-таки. Да как! Чудо-игра не подселяла пользователя к сотворенной истинным магом-разработчиком псевдоличности, а адаптировала к новой реальности личность самого игрока…

…Веки приподнялись попытки с пятой или десятой. Или с пятидесятой. Получились этакие мокрые закислые щелки между наверняка бесформенными и наверняка синюшными отеками, и сквозь щелки эти прорвалось в Генину нутрь радостное золотое сияние.

«В натуре, колобок, бляхой буду — день уже… — горько подумал Геня, в определенных слоях кликомый также Пиротехником либо (за его даже для упомянутых слоев нерядовой кругозор) Серым. — Ишь, квасит светило-то… Только че оно квадратное? В конец, блин, ошизело?!»

Минут пять спустя, когда ценой титанических усилий Гене удалось не только продрать органы зрения на рабочую ширину, но даже и протереть их какой-то случившейся рядом тряпкой (кажется, носком), выяснилось, что светило шизеть и не думало, а просто оно было люстрой. Действительно квадратной, модерновой, хрустальной, полторы штуки зеленью (это если с доставкой и подключением). Короче, собственной Гениной-Пиротехниковой люстрой оказалось это светило, а вокруг светила и Гени имела место Генина же гостиная (десять на двенадцать, мореный баобаб, пол-лимона евреев с доставкой, сборкой, обмыванием и ремонтом после обмывания).