– Что не так? – спросил Галлаха Юсс.

– Все не так. – ответил тот. – Что за покрытие на полу? В «Погоне» коридор имеет сталассовый пол. А это что за материал?

– Чего придираетесь, тигры? Коврик не понравился? – счастливо спросил Мосик.

– Просто, но со вкусом. – с удовольствием констатировал Мосик, оглядывая интерьер. – Примечательный дизайн. Только финтифлюшек всяких больно много. Ну, да ладно, и так сойдет. «Что за кошмар?» – растерянно промыслил нимре Галлах.

«Я начинаю думать, что мы никуда не улетели. Мы сидим в лаборатории Сеяллас и переживаем сложно наведенную иллюзию!» – ответил тот. Галлах поперхнулся и в ужасе уставился на Юсса.

– Нет, ну вы только посмотрите! Здесь дамская каюта! – восхищался Мосик. Иббы переглянулись.

«Зачем Сеяллас устраивать нам такой спектакль?» – спросил с тревоге Галлах.

«Ты не ментал. Вернее, был нементалом. Ты не знаешь, что можно сделать с помощью наведенной иллюзии. Находясь в псевдореальности, навязанной извне, мы выдаем Сеяллас все тайны. Она не знает, как выглядит изнутри наш корабль. И пользуется нашей памятью о нем. Поэтому детали выглядят несколько иначе. Это совмещенный ракурс. Твой и мой.»

– Что же мы можем сделать? – беспомощно спросил Галлах.

– Я бы для начала предпочел поспать. – ответил Мосик. – Эта комната мне подойдет. Правда, платьишко ветховато. Да мне оно все равно не влезет.

Тигры заглянул в каюту, в которой уже хозяйничал Мосик, и обнаружили, что на постели, в самом деле, лежит выцветшее и обветшавшее платье.

– Не мой размер! – деловито ответил Мосик и взял платье, желая, наверно, передать его Вендриксу.

Платье рассыпалось на клочья. Потускневшие, а некогда, видимо, блестящие, тряпицы упали на пол. Из технологических пазов немедленно выбрались мыши-утилизаторы и быстро убрали мусор с пола.

Иббы осмотрелись. Больше ничего не напоминало здесь о присутствии женщины. Если она и была тут, то очень давно. И, едва ли пережила свой собственный наряд. Это не корабль Волка. Они бегом бросились в рубку. Она-то должна быть на месте. Они местами узнавали, а местами и не узнавали корабль.

Рубка была на месте. На панели не было ни одной знакомой надписи. Чужая письменность.

– Система! – позвал Галлах.

Система не ответила, но все приборы затянулись голубоватым полем. Их не допускали к управлению.

– В доступе отказано. – подытожил нимра. – Нас турнули по всем правилам.

– Вы, что? Хотите сказать, что корабль вас не слушается?! – наконец, догадался Мосик.

– Да это вообще не наш корабль! – воскликнул Юсс.

– А чей же? Синков? – поинтересовался Мосик.

Иббы переглянулись. Они не знали, что и думать. И стали потихоньку впадать в панику. Видение лаборатории Сеяллас и ее клонов выводило их из равновесия.

Иббы прибежали на радостные вопли Мосика. Тот шатался среди экспонатов вивария, помещенных в анабиоз, а может, просто пластифицированных, как образцы. Они располагались в больших и маленьких, прозрачных колоннах и кубах. Помещение было солидным, совсем, как на «Погоне». Но это был не их корабль.

Галлах нажал выступающую из стены пластину. И, против ожидания, открылась большая арка. Они не вошли, но поняли, что это препараторская.

Кое-что на корабле им было хорошо знакомо, но гораздо большее они не поняли. А в некоторые помещения не смогли проникнуть. Все надписи были незнакомыми.

Но помещение с зеленой восьмиконечной звездой на двери их пропустило. Они вошли и сразу поняли, что попали в медотсек.

– Мосик, – загадочно проговорил Галлах, – это не корабль синков!

– Это корабль Барса! – с торжеством закончил Юсс. – Только я все равно не понимаю, почему он пропустил нас.

– Значит, Леа Барри и в самом деле никуда не улетел? – озадаченно промолвил Мосик. – Может, он лежит сейчас в гибернаторе?

Это была в самом деле неплохая мысль. И все трое гостей принялись искать вход в гибернатор в надежде, что система не воспрепятствует им пройти. Они могли бы разобраться в оборудовании и вывести Ярса Стамайера из анабиоза. Тогда многое во всей этой истории, длящейся уже больше полугода, станет яснее. В конце концов, им было страшно интересно самим поговорить с торговцем.

Разобраться в устройстве запора гибернатора было несложно. Они вошли, отыскивая глазами капсулы для сна, или, что там у Барсов для такого дела.

– Это не Ярс. – проговорил Галлах, который никогда не видел Ярса.

Под колпаком капсулы, вытянувшись во всю длину, каменно лежал красный тигр.

– Эрреба. – задумчиво утвердил Мосик. – Значит, легенда не врет. У спутника Леа Барри оказался сломан позвоночник. А в медотсеке «Противоречия» нет средств, чтобы лечить такие повреждения, кроме как для человека. Ярс никуда не улетел. Он умер на Ихоббере. Конец легенде.

Они стояли и смотрели на спящего тигра. Красивый красный зверь. Счастливый Ветер. Ярс Стамайер не мог восстановить повреждённое тело ибба, поскольку на его челноке не было аппаратуры, призванной лечить какие-либо иные организмы, кроме человеческого. А на «Погоне» всё иначе. Экипажи Волков состояли из самых разных рас. Медотсек «Погони» может восстановить любое протеиновое существо. Только где она теперь, «Погоня»!

«Почему мы сюда попали, а не в свой корабль?» – обратился к Галлаху нимра.

«Было нечто странное во время полета. Ты не обратил внимание? Корабль словно на ходу перепрограммировал курс. Был легкий поворот.»

«Был. Помню! Именно поэтому Мосик макнул носом в кофе! Я думал, у него кипяток из ушей пойдет!»

– Давай попробуем воскресить Эрребу. – предложил Вендрикс, любуясь красивым зверем.

Платформа погрузчика не отказалась сотрудничать с гостями, и поэтому тащить в руках тяжелую капсулу не возникло необходимости.

Они с сожалением покидали корабль. Камбуз напоследок угостил Мосика всякими барсячьими деликатесами, которые тот запил десятком кружек розово-коричневой бурды с пышной пеной наверху, впрочем, довольно вкусной.

– О! Гальюнчик! – с удовольствием воскликнул вездесущий Мосик.

И потом всю дорогу завидовал комфортабельности этого жизненно важного отсека.

– Век бы жил в такой-то хате! – признался он, когда флайер вышел в холодную морскую воду на поиски «Погони».

– Карменсита, – обратился Галлах к Системе флайера, – почему траектория движения к челноку сменилась?

– Возникла более оптимальная. Объект оказался ближе, чем при первоначальном рассчете.

– Разве такое возможно?! – изумились пилоты.

– Теоретически – нет. – ответила Система. Они так ничего и не поняли.

– Карменсита, возврати флайер на первую расчетную траекторию.

Впереди снова забрезжила знакомая громада челнока, полускрытая полем. Все трое напряженно всматривались, пытаясь понять, узнают они челнок, или нет.

Система услужливо сканировала рельеф морского дна. И теперь пилоты не упускали никаких деталей. Да, это другое место. Да и как может быть иначе?! Координаты не соответствовали местонахождению первого корабля. «Я поздравляю тебя, Галлах! Мы в реальном мире, а не в иллюзорном.» «Я уже заметил. А кто это у тебя за спиной?!»

– Где?! Кто?! – всполошился нимра. «Мне показалось, что это Сеяллас!» – смеялся Чевинк.

– Ну, кажется, мы дома! – облегченно вздохнул Юсс.

Домашний погрузчик бесшумно катил по коридору, устланному, как положено, сталассой. Дорожки «Погони» были темно-зеленые. Прессованные водоросли сталассы самовосстанавливались, сохраняя структуру покрытия неизменной в течение приблизительно пятидесяти лет корабельного времени. И вдобавок приятно пахли, не считая многих других достоинств. Это было дорогое удовольствие, которое мог позволить себе только удачливый Свободный Волк, каким был Галлах Чевинк.

Водоросли сталассы произрастали на Вериниде, планете-океан. Они вырастали на сантиметр за десятилетие. Аборигены, похожие на больших саламандр, культивировали это драгоценное растение, выделывали по своей тайной технологии и ткали из полученных волокон рулоны темно-зеленого покрытия. Ходьба босиком по такому ковру насыщала организм энергией и замедляла старение. Это вам не кристаллы касси!