— Вроде все нормально.

— Очень мне нужны твои крошечные гнилые мыслишки, — буркнула Мелисса.

Джессика удивленно покосилась на Мелиссу. Врать-то зачем?

— Тогда давайте поговорим об истории Биксби, — сказал Рекс.

— Я думала, мы уже о ней поговорили.

— А мне хочется послушать еще раз. — Рекс похлопал Мелиссу по плечу. — И на этот раз я смогу убедиться, что вы говорите правду. Или, по крайней мере, думаете, что говорите правду.

— Все, что я рассказала, было на самом деле, — сказала Энджи. — Я могу показать вам документы.

— Вы просто расскажите, — настаивал Рекс.

Энджи кивнула и начала рассказывать полуночникам все об их давних предшественниках, о бунте Грейфутов, раскрывая перед ними еще одну тайную историю города Биксби. Она начала тихо, медленно, но постепенно потрясение, вызванное внезапным появлением полуночников, прошло. Голос Энджи набрал силу, и скоро она уже говорила с жаром и убежденностью.

Пока они дожидались конца тайного часа, Рекс уже успел вкратце пересказать остальным новости, но, рассказанные серьезным голосом Энджи, обвинения в адрес старых полуночников производили куда большее впечатление. Джессику начала бить дрожь, и виной тому был не только холодный ветер оклахомской осени.

Если все это правда, тогда какую долю правды о тех временах знала Мадлен? Ей было всего семнадцать, когда Грейфуты лишили полуночников власти, однако она несла в себе память многих поколений телепатов. И если полуночники тысячи лет подряд творили несправедливость, ей должно быть это известно.

И хватит ли у кого-то из них духу задать старой телепатке прямой вопрос? Хотя, конечно, когда Мелисса с Мадлен в следующий раз коснутся друг друга, все случится само собой. Джессика могла только порадоваться тому, что она не Мелисса. Не ей придется задавать неприятные вопросы.

К тому времени, когда Энджи завершила свой рассказ, она, похоже, ничуть уже не боялась полуночников. Она закурила, глядя на них так, словно они действительно были просто несмышлеными детьми.

— Ну вот, я рассказала вам о фактах, — закончила историю Энджи. — А что вы сообщите мне в ответ?

Джессика прищурилась, глядя на женщину. Джессика была рада, что Мелисса не стала превращать Энджи в слюнявую идиотку, но это вовсе не значило, что Энджи ей нравилась. Вот уж нет.

— Есть кое-что, самое важное, что вам следует знать, — сказал Рекс. — Насколько нам известно, вся эта чертовщина высвободится первого ноября.

— В полночь перед первым, если точнее, — добавила Десс. — Когда тридцать первое октября перейдет в ноябрь.

Энджи фыркнула.

— Полночь Хэллоуина, да?

— Может, это и забавно, — холодно произнесла Десс, — но числа не лгут.

— Я вообще не очень-то верю во всю эту нумерологию.

— Нумерология? — У Десс отвисла челюсть. — Это математика, дура!

Женщина долго скептически смотрела на Десс, но потом по ее лицу пробежала тревога.

— А знаете, перед тем как Грейфуты выставили меня, Эрнесто несколько раз повторил, что вскоре должно что-то случиться. А когда темняки перестали отвечать, все очень встревожились. И Эрнесто говорил, что все это произойдет из-за творящей огонь. — Она посмотрела на Джессику. — Это ведь ты, да?

Джессика кивнула.

— Но Грейфуты не успели получить все инструкции до смерти полунелюди.

— А что конкретно говорил Эрнесто? — спросил Рекс.

— Он только повторял имя… старик нервничал из-за того, что, как он говорил, «Самайн приближается». — Энджи передернула плечами. — Но он так и не сказал, кто это такой.

Мелисса покачала головой.

— Это не «кто», тупица, это «когда». Самайном в древности называли Хэллоуин.

— Дурак дурака видит издалека, — пробормотала Десс.

— Сама такая, — парировала Мелисса.

— Опять Хэллоуин, — устало вздохнул Рекс. — Похоже, нам от него никуда не спрятаться.

— Эй, ребята, не глупите! — сказала Энджи. — Хэллоуин — просто нелепое явление культуры. Еще сто лет назад в Оклахоме его просто не было, а монстры, как я уже вам сказала, появились здесь куда как раньше. — Она оглядела всех пятерых по очереди. — И они все еще здесь.

— Монстры? — повторил Рекс.

Он сделал шаг по направлению к Энджи, потом второй, и у Джессики противно засосало под ложечкой. Что-то изменилось в Рексе, усталость с него как рукой сняло. Он даже как будто стал выше, лицо приобрело жесткое выражение, и в каждой его черточке просвечивала угроза. А потом случилось нечто и вовсе невероятное: Джессика увидела, как глаза Рекса вспыхнули фиолетовым светом, хотя темная луна давно уже зашла.

Рекс был уже на расстоянии вытянутой руки от Энджи, но женщина отступила назад, налетев спиной на разбитую машину. Сигарета выпала из ее пальцев.

— Может, вы и правы, Энджи, — сказал Рекс. — Может, чудовища обосновались в Биксби в незапамятные времена. Но зарубите себе на носу… — Его голос изменился, став сухим и холодным, как будто нечто древнее говорило его устами. — Монстр я или нет, но я — то, во что вы сами превратили меня, бросив в пустыне. Я — ваш личный кошмар.

Рекс издал долгое пронзительное шипение, его шея вытянулась вперед, как будто голове надоело сидеть на плечах. Пальцы Рекса, казалось, стали вдруг длиннее и тоньше, они шевелились, приковывая взгляд. Шипение страшно действовало на нервы, словно кто-то водил туда-сюда острым стеклом по позвоночнику, нет — по обнаженному спинному мозгу…

Самодовольство Энджи разом испарилось, колени подогнулись, и она не упала в пыль только потому, что прислонилась к «форду».

Шипение утихло, растворилось в порыве ветра, и тело Рекса снова обрело нормальные человеческие пропорции. Джессика уже не была уверена, действительно она видела его странное преображение или ей лишь померещилось.

Она отвернулась от Энджи.

— Ну что, ребята, пошли?

— Но она знает больше, чем сказала, — возразила Мелисса.

— Это уже не важно, — сказал Рекс. — Они рассказали мне все, что действительно нужно знать.

Его голос звучал уже обычно; и когда Рекс направился к машине Джонатана, он снова выглядел усталым, энергия, бурлившая в нем в момент неожиданной трансформации, иссякла.

Джессика и Джонатан настороженно переглянулись, потом пошли следом за Мелиссой, которая пыталась догнать Рекса.

— А как с ней быть? — окликнула их Десс.

Джессика остановилась и оглянулась через плечо. Десс смотрела на Энджи так, словно та была каким-то редким жуком, раздавленным чьей-то ногой по неосторожности.

Рекс, не оборачиваясь, сообщил пустыне, расстилавшейся перед ним:

— Пешком дойдет. Она знает дорогу из города.

— Главное правило сегодня в силе, — провозгласила Бет.

Джессика оторвала взгляд от учебника физики.

— Эй, Бет! Позволь напомнить, что я сейчас в своей комнате, а не на кухне. Так что вряд ли возможно, чтобы ты поймала меня на нарушении правила.

— Я тебя просто предупреждаю, — сообщила Бет.

— Предупреждаешь меня? — с легким раздражением повторила Джессика.

Сегодня был вечер «Спагетти от Бетти», то есть младшая сестренка готовила ужин для всей семьи. За последние четыре года, с того дня, как Бет исполнилось девять, этот ритуал неизменно повторялся каждую среду. Исключение составили лишь первые суматошные недели, когда семья еще только переехала в Биксби.

Главное правило вечеров «Спагетти от Бетти» было простым: пока Бет готовит, никто, кроме нее, не вправе прикасаться к еде.

Запах порезанного лука уже пробрался в комнату Джессики через открытую дверь. И она радовалась этому привычному домашнему запаху, пока в комнату не ворвалась Бет.

— О чем именно ты меня предупреждаешь?

— Что сегодня я намерена попользоваться правилом на всю катушку, — ответила сестренка.

— Что ты хочешь этим сказать? Что нам всем надо уйти из дома, пока ты готовишь ужин?

— Нет, просто… — Бет наморщила нос и оглянулась через плечо, как будто боялась, что на плите что-нибудь пригорит. — Просто сиди пока здесь. Ладно?