— Это я-то, по-твоему, дурочка? На себя посмотри, подойди к зеркалу! — Тут Джессика нахмурилась. — А с чего ты вдруг решила стать тарантулом?

— Это Касси придумала. Мы обе будем тарантулами. Ее идея.

По спине Джессики пробежал холодок.

— А она что, придет к нам сегодня вечером?

— А что? Тебе не нравится Касси? — невинно улыбаясь, поинтересовалась Бет.

— Ну что ты, она замечательная девочка. — Джессика уткнулась в книгу.

После того вечера спагетти Касси уже несколько раз бывала у них. Пока что девочки вели себя хорошо, но сегодня вечером у Джессики возникло предчувствие, что обе они намерены явиться к ней ровно в половине двенадцатого, как раз когда она собиралась улизнуть из дома.

С другой стороны, хорошо, что Касси будет здесь, а не дома, в Дженксе. Когда наступит полночь, разрыв начнет увеличиваться, разрастаясь вдоль тридцать шестой параллели. Оставалось надеяться, что он не разойдется в ширину настолько, чтобы поглотить все дома в северной части Биксби. Но даже если и так, возможно, темняки сюда не доберутся.

Джессика твердила себе это всю неделю.

— Ну, сегодня мы тебя не побеспокоим, не бойся. — Бет крутанула бедрами, заехав «ногой тарантула» сестре по голове. — На этот раз я гощу у нее.

— Что? В Дженксе?!

Бет удивленно посмотрела на Джессику, и даже отец оторвался от созерцания телевизионного экрана.

— Гм, ну да. Касси там вроде как живет.

— И когда ты вернешься домой?

— Джесси, ты как-то странно себя ведешь. Пап, скажи ей, что она сегодня странная!

— Джессика? — вопросительно произнес отец.

— Ну, просто… играть в «кошелек или жизнь» в совершенно незнакомом пригороде… как-то это…

Оба они довольно долго смотрели на нее в полном недоумении, потом лицо Бет медленно расплылось в улыбке.

А отец снова отвернулся к телевизору, экран которого заполняли картины урагана, бушующего над Техасом.

— Успокойся, Джессика, — сказал он. — Сегодня же Хэллоуин. Бабушка Касси обещала, что в одиннадцать девочки будут уже в постелях и она проследит, чтобы они не переели сладкого.

Последние слова напомнили ему об открытой коробке сладких кукурузных хлопьев, стоявшей на кофейном столике, и он, протянув руку, захватил полную горсть.

— Мама говорит, что тебе нельзя хлопья, — напомнила ему Бет.

— Мамы нет дома, — ответствовал отец.

— Но это же опасно! — воскликнула Джессика.

— Что? — спросил отец. — Сладкая кукуруза?

— Нет. Отправляться ночью за город. Тем более что гроза надвигается и… и вообще.

Бет все так же улыбалась.

— Ты не хочешь, чтобы я сегодня вечером поехала в Дженкс, да?

Джессика сделала вид, что ничего не слышала, и снова уставилась в книгу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не кусать губы. Ее маленькая сестренка собралась прямо в пасть темнякам, а она, Джессика, ничего не могла придумать, чтобы остановить ее. Бет чуть не лопалась от самодовольства — похоже, на этот раз она запросто выдаст отцу все, что ей известно, вздумай старшая сестра ей помешать.

И тогда папа снова запрет Джессику дома, а этого допускать было нельзя. Только не сегодня.

— Па, ну поехали! — сказала Бет. — Погода никуда не денется до твоего возвращения.

— Погода меняется постоянно, умница ты моя, — сказал отец.

Он взял с кофейного столика ключи от машины, заодно прихватив горсть сладкой кукурузы, и встал с дивана.

Джессика обнаружила, что завидует Рексу: хорошо бы сейчас выскользнуть на улицу и оборвать провода зажигания в машине отца. Но, к сожалению, она даже не знала, как эти самые провода выглядят, и вообще не была уверена, что сумеет открыть капот.

А что тут можно было сделать? Объяснить, что человек перестанет быть высшим звеном пищевой цепочки? Что в Биксби через несколько часов вторгнутся монстры? В лучшем случае отец и Бетти решат, что Джессика шутит, в худшем — что она сошла с ума.

Это проблему надо было решить до полуночи. Так что теперь, кроме всего прочего, Джессике предстояло еще и спасать младшую сестру. Как будто без того забот было мало.

— Ладно, пока, Джесси! — насмешливо бросила от входной двери Бет.

Она не ответила, и дверь хлопнула, как крышка гроба. Джессика посмотрела на часы, чувствуя, как от страха противно засосало под ложечкой.

Всего лишь без четверти шесть, а Самайн уже начал свое победоносное шествие.

— Ты его все еще чувствуешь?

— Расслабься, Летун. — Мелисса покачала головой. — Он только еще отъезжает от своего офиса.

Джонатан снова прибавил скорость, но сначала посмотрел в зеркало заднего вида. Предложение расслабиться в такой момент показалось ему не слишком удачным. Этим вечером полицейские прямо-таки наводнили Биксби, надеясь поймать хулиганов, решивших порезвиться в ночь Хэллоуина, а заодно и тех детей, кто рискнет задержаться на улицах по окончании игры в «кошелек или жизнь». И конечно, весь департамент шерифа умирал от желания отловить наконец тех, кто стащил бесчисленное количество фейерверков, причем накрыть воров было желательно до того, как они пустят в дело украденное.

И тот факт, что багажник машины Джонатана был битком набит фейерверками, дымовыми бомбами, бенгальскими огнями, шутихами и петардами всех форм и размеров, определенно не способствовал расслаблению и душевному покою.

— Ты дай мне знать, если он снова повернет в нашу сторону.

— Да не тревожься ты из-за копов! Я этих мужланов за милю чую.

Джонатан наклонился вперед, чтобы взглянуть сквозь ветровое стекло на затянутое тучами небо, и увидел вспышку молнии, мелькнувшую в черных клубах.

— А дождь ты чуешь?

— Видишь ли, Джонатан, грозовые фронты, как правило, не обладают разумом, поэтому я их не ощущаю.

Джонатан громко фыркнул, не до конца уверенный, что Мелисса пошутила. Вообще-то Мелиссу трудно было назвать приятной собеседницей, но сегодня он радовался тому, что она рядом. Он бы побоялся отправляться в путь один, учитывая, что вся городская полиция охотилась на содержимое его багажника.

— Что, не можешь дождаться, когда начнется? — спросила Мелисса.

— Тревожно как-то.

Теперь рассмеялась Мелисса.

— Джонатан, я же знаю, что ты на самом деле совершенно не боишься.

Он вздохнул. Не было смысла отпираться, что толку врать телепату? Всю прошлую ночь Джонатан летал во сне, и легкую тревогу то и дело сменяло радостное возбуждение.

Джонатан пожал плечами.

— Это совсем другое дело.

— Люблю Биксби: здесь куда ни плюнь — все «другое дело».

— А как насчет тебя? — спросил он. — Ты-то как? Целые сутки без… как ты это называешь? Без мысленного шума? Разве ты не об этом мечтаешь?

— Ты так думаешь? — хмыкнула Мелисса. — Видишь ли, когда время поползет по шву, куча людишек ухнет в разрыв, в наше синее время, и тогда там тоже станет не продохнуть от шума. Летун, да я всей душой за то, чтобы тайный час навсегда остался только нашим, чтобы туда не попал никто, кроме нас пятерых.

— Да, — негромко произнес Джонатан. Сам он об этом раньше так не думал, но ведь это правда: мало того что долгая полночь принесет гибель и разрушения, она еще и откроет тайный час всем вокруг. — Я тоже.

Они повернули на улицу, где жила Джессика, на пять минут раньше назначенного срока.

Она уже ждала их перед домом и, увидев машину, стремглав бросилась к ней и рывком распахнула дверцу даже до того, как автомобиль окончательно остановился. Шлепнувшись на заднее сиденье, она выдохнула:

— Порядок. Поехали.

— Спокойнее, Джесси, — сказал Джонатан. — Мы даже немного опережаем график.

— Мне надо добраться до места раньше, ясно?

Сначала Джонатан не понял, что она имела в виду, но потом сообразил, что так переполошить Джессику мог только один человек.

— Бет?.. — осторожно спросил он.

— Езжай давай!

— Она опять пыталась тебя подловить? — Джонатан покачал головой. — Но это уже не важно, понимаешь? К завтрашнему рассвету уже тысячи людей повидают синее время собственными глазами. Никаких тайн больше не будет!