— Ну, Уинтерс, вы поможете нам найти Бэзила Халси?

— Халси меня не особенно интересует, — сказал Гриффин, — но совершенно ясно, что мне придется что-то предпринимать по поводу Латтрела. А в данный момент эти проблемы, кажется, связаны между собой.

— Как вы предполагаете остановить Латтрела? — спросил Калеб. Он выглядел восхищенным. — По общему мнению, его организация уступает по мощи только вашей собственной.

Гриффин посмотрел в окно на окутанный туманом парк и сказал:

— Отрежьте змее голову, и она умрет.

— Гриффин, я умоляю тебя, поверить не могу, что ты добровольно вызвался уничтожить для агентства «Джонс и Джонс» Латтрела и всю его организацию! — воскликнула Аделаида.

— Я делаю это не для того, чтобы сделать одолжение «Аркейну». Послав тех двоих похитить тебя, Латтрел нарушил Перемирие.

Был второй час ночи. Они ехали в экипаже без опознавательных знаков, которым Гриффин пользовался для передвижений по Лондону. На козлах сидел Джед. Свет полной луны, рассеиваясь в густом тумане, придавал ему холодное зловещее свечение, которое напомнило Гриффину Горящую Лампу. Он почувствовал, как короткие волоски у него на затылке встают дыбом.

Первый серьезный отклик пришел всего лишь через день после того, как Гриффин распространил в криминальном мире свое предложение. Но Гриффин знал, что часы неумолимо тикают, и очень скоро слухи дойдут до Латтрела.

— Латтрел, конечно, будет готов к твоему нападению, — сказала Аделаида. — Ты ведь всего один человек, а не армия.

— Иногда один может сделать то, чего не может сделать армия. Кажется, я припоминаю одну энергичную социальную реформаторшу, которая, используя стратегию троянского коня, разрушала изнутри целые бордели.

— Это совсем не то же самое, — возразила Аделаида.

— То же самое, только другого масштаба. Но можешь перестать меня пилить, по крайней мере на время, я не собираюсь убивать Латтрела сегодня ночью. Сегодня моя задача — всего лишь встретиться с человеком, который согласился продать кое-какую информацию.

— Мне это не нравится.

— Что ж, признаюсь, для меня это тоже не самый любимый способ проводить вечерние часы, — сказал Гриффин. — Я бы предпочел посидеть дома перед камином с бутылочкой кларета и с тобой. — И мысленно добавил: «Как если бы мы счастливо жили вместе в одном доме». Но он немедленно отогнал эту мысль туда, куда уходят угасать старые мечты. Если бы природа была к нему добра, такие фантомные желания просто растворялись бы в туманном забвении без следа. Но Гриффин давно понял, что природа не озабочена добротой, ее интересуют только жизнь и смерть, да и те не всегда в правильном порядке.

— Пообещай, что будешь осторожен! — настойчиво прошептала Аделаида.

Гриффин подумал, что она кое-чего не понимает в обещаниях. Человек не дает обещание, если у него нет полной уверенности, что сможет его выполнить. Вместо того чтобы что-то обещать, он сказал:

— Я намерен вернуться очень быстро, а если меня не будет через несколько минут, Джед знает, что делать.

— Не говори так! — резко сказала Аделаида. — Я хочу, чтобы ты дал слово, что благополучно вернешься.

Он наклонился вперед, быстро коснулся губами губ Аделаиды и открыл дверцу экипажа. Он ощутил знакомый прилив энергии, который всегда накатывал на него, когда предстояло нечто опасное. Все его чувства обострились. Он вышел из экипажа и двинулся в залитый лунным светом лабиринт узких кривых переулков. На углу, прежде чем свернуть, он остановился и оглянулся. Экипаж был виден только как темное пятно в тумане. Он едва мог различить худощавую фигуру Джеда на козлах. Аделаиды не было видно внутри темного экипажа, но он знал, что она за ним наблюдает.

Следит за ним так, словно ей действительно небезразлична его безопасность. Безопасность криминального лорда. Ох уж эти социальные реформаторы, подумал он, совсем у них нет здравого смысла!

Холодок убийственной энергии был совсем слабым, почти не ощутимым. Аделаида сначала подумала, что просто на улице вдруг похолодало на несколько градусов. Она машинально подняла воротник мужского пальто. Люк в крыше экипажа был приоткрыт, чтобы она могла разговаривать с Джедом.

— Джед, ты там снаружи не замерзаешь? — заботливо спросила она. — Здесь на сиденье лежит одеяло, хочешь, передам?

Ответа не последовало. Несколько минут назад они с Джедом оживленно разговаривали, если говорить точнее, по-дружески пикировались. Все-таки у них же есть нечто общее: оба глубоко переживают за работодателя Джеда.

Аделаиду окатило еще одной волной зловещей холодной энергии. И это ощущение, словно когда-то давно слышанный запах, пробудило воспоминания.

— Джед?

Он не ответил.

Аделаида встала на колени на сиденье и просунула руку в открытый люк, чтобы дотронуться до руки Джеда. Ее паранормальное восприятие было отчасти открыто, и когда она коснулась рукава Джеда, то испытала шок. Джед сидел на козлах, одеревеневший и неподвижный, как будто обледенел на месте. Ахнув, она отдернула руку, словно обжегшись. Но в следующее мгновение ее интуиция не зашептала, а закричала. Аделаида поняла — в этом не было сомнения, — что Джед находится на волосок от смерти. И если она не будет противостоять ужасным токам, сковывающим его чувства холодом, то он обязательно умрет.

Она сняла перчатку и, стиснув зубы, мобилизовала весь свой талант. Потом снова просунула руку в открытый люк и схватила Джеда за жесткую, словно одеревеневшую руку через пальто. Толстая ткань пальто немного ослабила воздействие убийственной леденящей энергии, но не сильно. Она потянула его руку на себя и сумела завести ее ему за спину так, чтобы она могла дотянуться до кисти. Его ладонь была холодна, как могильный камень. Волны энергии, прокатывающейся через тело Джеда, затопили и ее, охлаждая кровь.

Структура токов с годами изменилась, они деформировались, искривились, но Аделаида узнала бы их где угодно: это токи мистера Смита. Она подумала, что он стал намного сильнее, чем был в ту ночь в борделе. Но и она стала сильнее. В пятнадцать лет ее талант еще развивался, она только еще училась управлять и манипулировать сносветом и делала в этом мастерстве первые шаги. А сегодня она будет бороться за жизнь Джеда в полную силу своего зрелого, раскрывшегося таланта.

Холод превосходил все, что ей когда-либо доводилось испытывать. Он проходил прямо сквозь нее, замораживая изнутри. Никакой огонь не мог бы ее согреть. Волны ледяной энергии не отступали. У нее был только один способ спастись — отпустить руку Джеда. Но именно это она не собиралась делать. Если она отпустит Джеда, его унесут убийственные токи.

В отчаянной попытке разрушить структуру смертоносных токов Аделаида направила свою энергию прямо на ледяные волны. Она не могла видеть, что происходит за пределами экипажа, ее обзор был ограничен размерами люка, но она знала, что убийца находится где-то неподалеку. Паранормальную энергию невозможно передать далеко, самое большее — в радиусе пятнадцати или двадцати футов. И поддерживать долго такой высокий уровень воздействия тоже невозможно. Можно не больше нескольких минут. Аделаида думала, что ей нужно удержать Джеда только несколько минут. Джед сейчас проживал душераздирающий кошмарный сон, и у нее не было другого выбора, как прожить его вместе с ним.

Гриффин увидел труп, лежащий в круге желтого света от фонаря. «Вот и купил информацию», — подумал он. Но по крайней мере убийство объясняет, чем вызвано нарастающее беспокойство, которое он чувствовал с той минуты, как оставил Аделаиду в экипаже. Поначалу он говорил себе, что это естественно — все его чувства обострены, потому что ему не нравится выпускать ее из виду, когда она в опасности. Но сейчас он понял, что, наверное, дело было в другом: вероятно, интуиция предупреждала его, что с сегодняшним планом что-то пошло не так.