– Не смей ко мне подходить! – закричала она. – Я сейчас полицию вызову!

Тут она вдруг осознала, что они одни и что она совершенно беззащитна. Она сама пустила этого незнакомца к себе в дом, и вот он уже заломил ей руки за спину и лезет целоваться.

Она пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. Она пыталась отговорить его, но из этого тоже ничего не вышло. Помощи ждать было неоткуда.

Раздался резкий гудок – это огромный грузовик обогнал машину Эрленда, облив ее с крыши до колес водой. Эрленд тряхнул головой – черт, нужно же о дороге думать, а не об этих ужасах – и еле выровнял машину движением руля. Пару секунд он думал, что потерял управление и сейчас улетит в лавовое поле, но каким-то чудом удержался на шоссе. Грузовик уже исчез за стеной брызг, а Эрленд все равно долго ругался ему вслед.

Через двадцать минут он вышел из машины у небольшого дома, обитого гофрированным стальным листом, в самой старой части Кевлавика. Выкрашен в белое, вокруг белая же ограда, садик – за ним как-то даже чересчур тщательно ухаживают. Так, еще раз, сестру зовут Элин. Она немного старше Кольбрун, уже на пенсии.

Эрленд застал ее в прихожей, в пальто – явно собиралась уходить. Невысокого роста, стройная, выражение лица суровое, глаза ясные, скуластая, вокруг уголков рта морщины. Явно не ожидала его видеть. Эрленд представился.

– Если не ошибаюсь, я еще по телефону вам сказала – с полицией я дела иметь не намерена, – не скрывая гнева, ответила она.

– Я вас расслышал, – сказал Эрленд, – и все же…

– Прошу вас оставить меня в покое. Вы зря теряете время, особенно в такую погоду.

Она вышла на порог, заперла за собой дверь, спустилась вниз по ступенькам в сад и открыла калитку, явно намекая, что Эрленду туда. Даже не посмотрела на него. Эрленд остался у двери.

– Вы же знаете, Хольберг мертв.

Нет ответа.

– Его убили, в собственной квартире. Это вы тоже знаете.

Она вышла за калитку, Эрленд ринулся вниз по ступенькам вслед за ней. В руках черный зонтик – от такого ливня не помогает, но у Эрленда и того нет, только шляпа. Элин зашагала быстрее, Эрленд ее едва догнал. Черт, как заставить ее меня выслушать, да и вообще – почему она ведет себя так?

– Я хотел поговорить с вами про Ауд, – сказал он.

Элин остановилась как вкопанная, развернулась и угрожающе зашагала навстречу ему. На лице – выражение нескрываемого презрения, омерзения.

– Мерзкий легавый, – прошипела она сквозь сжатые зубы. – Как ты смеешь произносить ее имя?! Как ты смеешь?! После того, что вы с ней сотворили!!! Пшел вон! Пшел вон сию секунду! Мразь легавая!

Какая ненависть в ее взгляде! Эрленд не отводил глаз.

– Сотворили с ней? – переспросил он. – О чем вы?

– Пошел вон!!! – возопила она, развернулась и пошла прочь.

Эрленд не стал ее преследовать. Она исчезла за стеной дождя, растворилась в своем зеленом плаще и черных сапогах. Ходит немного сутулясь – с чего бы это?

Эрленд вернулся на порог ее дома, сел в машину, закурил. Да, дело ясное, что дело темное. Открыл окно на щелочку, завел двигатель и уехал.

Вдохнув, ощутил боль в груди. Опять. Черт, что это такое, уже целый год так. По утрам обычно болит, но потом быстро проходит.

Наверное, это кровать – матрац плохой. Часто все тело болит, если долго лежать на этой кровати.

Он снова затянулся. Хорошо, если дело в матраце. Хочется верить, что так оно и есть.

Эрленд потушил сигарету, в кармане зазвонил мобильник. У главы группы экспертов новости – они разобрали эпитафию. Оказалось, цитата из Библии.

– Строчка из шестьдесят третьего псалма, – донеслось из трубки.

– И?..

– «Сохрани жизнь мою от страха врага».

– Чего?

– Это слова, написанные на могильном камне: «Сохрани жизнь мою от страха врага». Цитата из шестьдесят третьего псалма.

– Как-как? «Сохрани жизнь мою от страха врага». М-да…

– Что-нибудь прояснилось теперь?

– Не знаю.

– На фотографии два набора отпечатков пальцев.

– Знаю, Сигурд Оли докладывал.

– Одни пальчики – хольберговские, вторых в нашей базе нет. Они довольно хорошо стерты, очень старые.

– Вы не установили, каким фотоаппаратом снимали могилу? – спросил Эрленд.

– Точно узнать невозможно. Но явно каким-то ширпотребом.

Сигурд Оли надеялся, что нашел безопасное место для своей машины во дворе компании «Транспорт Исландии». Тут столько грузовиков, как бы не раздавили.

Ряды и ряды трейлеров, одни загружаются, другие отъезжают, третьи сдают задом, поближе к складу. Отовсюду воняет соляркой и машинным маслом, рычат двигатели, ни черта не слышно, туда-сюда бегают сотрудники компании и клиенты.

Бюро погоды предсказало продолжение всемирного потопа. Сигурд Оли натянул плащ на самые уши, закрываясь от дождя. На складе его направили к прорабу, тот сидел в кабинете со стеклянными стенками и по виду был очень занят.

Не в меру упитанный мужчина, в синем анораке, на самом пузе единственная пуговица, в руках почти докуренная сигара. О смерти Хольберга слышал. Да, знал его довольно неплохо. Человек надежный, трудолюбивый, десятки лет гонял из конца в конец по всему острову, знал исландскую дорожную сеть как свои пять пальцев. Впрочем, тип замкнутый, никогда ничего о себе не рассказывал, вообще про себя не говорил, друзей в компании не завел, никому не говорил, чем занимался прежде. Наверное, всегда был водителем грузовика – по крайней мере, такой можно было сделать вывод из его речей. Насколько известно прорабу, женат не был и детей не имел. Вообще никогда ни слова не проронил ни о родственниках, ни о близких.

– Вот и вся история, – добавил прораб тоном, намекавшим, что разговор окончен, затем достал из кармана анорака зажигалку и поджег сигарный бычок.

– Мрачное дело, – пых, пых, пых, – конечно, никому не пожелаешь, – пых, пых, пых.

– Ну а с кем-нибудь он у вас тут общался? Ну, напарники там или в этом роде? – спросил Сигурд Оли, пытаясь спрятаться от клубов дыма прорабовой сигары.

– А поговорите с Хильмаром, он его знал лучше других. Он там, снаружи. Живет в Рейдарфьорде, и когда ему нужно переночевать в столице, направляется обычно к Хольбергу на Северное болото. У нас же правила, водители должны отдыхать, так что им всем полагается иметь место, где переночевать в столице.

– Этот Хильмар, он был в городе в прошлые выходные?

– Нет, у него был рейс на востоке. Но он мог быть тут за неделю до того.

– Как вы думаете, мог кто-нибудь желать Хольбергу зла? Ну там трения на работе или…

– Нет, нет, – пых, пых, пых, – ничего, – пых, пых, пых, – похожего.

Сигара явно не желала раскуриваться.

– Поговорите, – пых-пых, – лучше с Хильмаром, – пых, пых, – может, он, – пых, пых, – чего и скажет.

Хильмаром оказался здоровяк метра в два ростом, мускулистый, румяный, бородатый и волосатый. Сигурд Оли нашел его на складе, он наблюдал за погрузкой. Одет старомодно – джинсы (очень грязные), но на подтяжках. Шум стоял невыносимый – соседний грузовик разгружали, к другой двери подъезжал третий, все гудели и громко ругались друг с другом.

Сигурд Оли вежливо постучал Хильмара по плечу, но тот даже не заметил. Пришлось бить кулаком и с размаху, тогда Хильмар повернулся. Он сообразил, что Сигурд Оли пытается говорить с ним – открывает рот, – но не мог расслышать ни слова и только глядел на полицейского непонимающими глазами. Сигурд Оли повторил свой вопрос погромче, но без толку. Пришлось кричать – и Сигурд Оли подумал, что Хильмар его расслышал. Он ошибался.

Хильмар просто покачал головой и показал пальцем себе на ухо.

Сигурд Оли набрал побольше воздуха в легкие и встал на цыпочки. В этот самый миг наступила гробовая тишина – все почему-то замолчали и убрали руки с клаксонов. Слова Сигурда Оли громом небесным прокатились по складу и излились наружу:

– ЧЕМ ВЫ ЗАНИМАЛИСЬ ДОМА С ХОЛЬБЕРГОМ???