Лансу нечасто удавалось ощущать такое, но он не мог перестать удивляться естественности дружбы с Рейфом Мортмейном. Удивляться не из-за древней вражды, а больше потому, что он очень мало знал об этом мужчине.

Они провели вместе одно лето, когда были мальчишками. Тогда Рейфу исполнилось шестнадцать, и он, наконец, собрался приехать в Корнуолл в поисках наследства. Он вел трудную жизнь, о которой Ланс мало знал. Брошенный Эвелин Мортмейн в Париже во время ужасов Французской революции, Рейф каким-то образом выжил, только чтобы узнать, что его мать давно мертва. Эвелин была последней из Мортмейнов, и у Рейфа не было других родственников.

Вопреки вражде между их семьями, осиротевший мальчик был быстро принят отцом и матерью Ланса. А сам Ланс ходил хвостом за задумчивым юношей как обожающий его щенок. Но все это внезапно закончилось после несчастного случая, когда Ланс чуть не потерял жизнь, а Рейф отправился в море, даже не попрощавшись.

Ланс, в конечном итоге, начал свою карьеру в армии, и их дороги больше не пересекались, до недавнего времени, когда Рейф вернулся в Корнуолл. Ланс был удивлен, как легко они возобновили свою дружбу даже вопреки прошедшему времени.

«Почему?», — спрашивал себя Ланс. Потому что он мог расслабиться с Рейфом, быть самим собой? Ни напоминаний о его неудачах, ни излишних ожиданий, ни разочарований. Или их объединял мятежный дух, часто мучивший их обоих? Они оба скитальцы. Ланс знал, что даже сейчас они рассматривали далекий горизонт одинаково голодным взглядом.

Ланс подтолкнул Рейфа, указывая на участок пляжа, который был в этот момент скрыт пенящимся морем, жадно лижущем землю.

— Помнишь, как мы обычно состязались здесь, когда были мальчишками, и когда не было прилива?

— Ты состязался, — ответил Рейф. — Как я припоминаю, я просто пытался отвязаться от тебя. Дьявольский маленький паразит, всегда следующий за мной на этом пони, которого ты так оптимистично звал Чарджером [19].

— Чарджер! — Ланс замечтался с мягкой улыбкой. — Я почти забыл его. Он был благородным конем.

— Он был толстым бездельником.

— Достаточно боевым, чтобы не отставать от тебя, Мортмейн. Пока ты не уносился на своем коне так быстро, как только мог. Кроме того, ты не мог питать такое отвращение к моей компании, как ты заявляешь. Ты спас меня из озера Мэйден в тот день, — Ланс всегда с большим удовольствием напоминал Рейфу об этом случае.

— Чертов щенок, — фыркнул Рейф. — Я предупреждал, если ты попытаешься плавать в этом застоявшемся озере, ты запутаешься в камышах.

— Боже, как ты ругался, когда должен был пройти вброд и освободить меня.

— Я испортил новую пару ботинок, которые мне подарила твоя мать. Я должен был позволить тебе утонуть. Представить не могу, почему не сделал этого.

Но губы Рейфа неохотно изогнулись в улыбке, отличающейся от его обычных ухмылок. Она ослабила жесткость его резких, чеканных черт, смягчила холодные серые глаза.

Это был тот редкий проблеск тепла, на которое Рейф оказывался способен. И Ланс боялся, что, как это ни печально, он был единственным, кто когда-либо видел это. Если бы Рейф не был всегда настороже, он мог бы быть более привлекательным в глазах жителей деревни. И, может, этого даже было бы достаточно для того, чтобы заставить людей забыть, что он носит проклятую фамилию Мортмейнов.

Но Рейф уже затеребил кончики усов, прячась за своей привычной вежливой маской.

— Итак, Сент-Леджер, — произнес он с подчеркнутой медлительностью, — какой бы очаровательной я не находил твою компанию, боюсь, я должен покинуть тебя. Поскольку у меня нет возможности унаследовать от кого-нибудь замок, я должен быть на службе.

— Что?! Преследовать контрабандистов средь бела дня? Неудивительно, что ты не поймал ни одного, — презрительно произнес Ланс, игнорируя насмешку Рейфа над своим наследством.

— Так случилось, что платный информатор дал мне ниточку. Поблизости есть фермер, который знает о местных контрабандистах больше, чем говорит.

— Ну, ты скажешь! Кто бы это мог быть?

— Эндрю Тейлор.

— Эндрю Тейлор! — воскликнул Ланс. — Нет, конечно, нет. Он один из моих арендаторов и слишком честен, чтобы сделать даже глоток контрабандного бренди. Я всегда считал его полностью заслуживающим доверия.

— А, ну, тогда у тебя есть прискорбная склонность доверять каждому, сэр Ланселот, — усмехнулся Рейф, пожав плечами. Он уже надел свой мундир с морскими латунными пуговицами. Это была часть официальной формы капитанов, которые командовали таможенными суднами, и Рейф уже, по правде говоря, не имел права надевать его.

Обеспокоенно нахмурившись, Ланс смотрел, как друг с любовью разгладил рукава.

— Рейф, разве у тебя не будет сложностей? — сказал Сент-Леджер нерешительно. — Твое занятие — не самое популярное. Таможенные офицеры часто сталкиваются с… с неожиданными несчастными случаями, а ты представляешь чертовски хорошую цель, разъезжая по деревне в этом мундире.

Рейф лишь улыбнулся на это предупреждение.

— Если я когда-нибудь буду найден лежащим лицом вниз с пулей в спине, то не из-за моей профессии, а, скорее, потому, что я презренный Мортмейн. Иногда я думаю, что был бы в лучшем положении, если бы перестал пытаться стать уважаемым человеком, а просто занялся делом, о котором всегда мечтал, когда мы были маленькими.

— Это каким же?

— Я собирался стать пиратом, помнишь?

— О, да, — Ланс засмеялся. — И в приступе великодушия ты даже обещал мне, что я смогу быть твоим юнгой.

— Предложение все еще в силе.

— Спасибо, — сказал Ланс сухо. — Когда мой отец вернется домой и обнаружит, что я потерял меч Сент-Леджеров, я смогу принять его.

Рейф, продолжая улыбаться, отвернулся, чтобы поднять ножны, в которых хранились его рапиры. Когда он повернулся снова, Ланс увидел, что его веселость исчезла, серые глаза вдруг стали решительны и серьезны.

— Не волнуйся из-за чертова меча, Ланс, — глухо сказал он. — Я… я помогу тебе вернуть проклятую штуковину.

Прежде, чем Ланс смог ответить, Рейф повернулся и зашагал по пляжу, направляясь к гостинице «Огонь дракона». Сдерживая улыбку и совсем не смущенный внезапным уходом друга, Сент-Леджер смотрел, как тот идет.

Рейфу трудно давалось проявление наиболее мягкой стороны своего характера. Ланс был и позабавлен, и тронут его грубой заботой, предложением помочь в поисках меча, хотя тот явно считал эти поиски бесполезными.

Ланс и сам начал терять надежду вернуть оружие, по крайней мере, обычными способами. Но, учитывая, кем он был, всегда существовал другой путь. Путь Сент-Леджеров. Ланс надеялся удерживать свою необычную семью подальше от этого дела. Но время пришло, подумал он безжалостно. У него больше не было другого выбора.

Замок Леджер располагался на самой вершине отвесных скал над морем. Средневековая часть старой крепости с высокими башнями отбрасывала тень на более современное крыло поместья. Но даже в новой части дома стены, казалось, давили на Ланса. Чрезмерно высокие, в соответствии с древними традициями, они напоминали ему об обещаниях, которые он не смог сдержать.

Избегая даже слуг, он заперся в библиотеке. Стены комнаты от пола до потолка покрывали полки с книгами, большинство из которых он не читал, ибо всегда был не в состоянии усидеть на одном месте достаточно долго. Ланс уединился здесь сейчас только потому, что знал: тут его станут искать в последнюю очередь, и он сможет выполнить свою задачу без помех.

Тяжкую задачу, от которой он совсем не получал удовольствия…

День был хмурым, и поэтому уже зажгли свечи. Ланс передвинул канделябр на массивном столе, который занимал один из углов комнаты. Мягкий свет разлился по бумаге, выхватил из темноты чернила и перо, ждущие его. В этой мирной обстановке только одна вещь нарушала гармонию. Подобно воину, неуместно выглядящему за партой в классной комнате, пустые ножны лежали на краю стола.