И вновь все осталось по-прежнему. Я продолжал жить у Аллы и ее родителей, а время тикало, и нужно было что-то делать. Я понимал, что мне нужна собственная история, что пора действовать самостоятельно. Также я чувствовал, что готов встать на ноги и стоять без посторонней помощи. Нужно было искать профессионального продюсера.

Вот так вышло, что мы с Костей и Светой сначала обоюдно решили начать совместную музыкальную деятельность, а затем постановили ее прекратить — и вновь по взаимному согласию. Расставание происходило плавно, без грусти, без надрыва. Было лишь понимание того, что времена, как и декорации вокруг нас, меняются, но дружба остается. Безусловно, эти почти два года жизни не прошли даром. И я был безмерно благодарен Косте и Свете за то, что они дали возможность мне, приезжему юноше, спокойно заниматься творчеством, постепенно вливаясь в столичную жизнь и не думая при этом ни о пропитании, ни о крыше над головой. Чуть позже я смог отплатить им добром — Алла не раз обращалась ко мне за помощью, и я помогал — с радостью и признательностью за все, что было.

Итак, начиналась новая жизнь. Я переехал в студенческое общежитие. 

Для меня это веселое время было не просто этапом взросления. Это был период обзаведения друзьями — и отношения со многими из них сохранились на долгие годы.

Меня поселили в двухкомнатном номере с соседом (кстати, когда я уже переехал, то узнал, что незадолго в той самой комнате убили какого-то парня. Вот так...). Двушка оказалась заметно скромнее квартиры Светы и Кости, но я был к этому готов. Так что перемена окружения меня лишь взбодрила.

Музыкальное студенческое общежитие здорово отличается от любого другого. Его обитатели транслируют в пространство вокруг себя гремучую смесь эмоций творческих карьеристов — молодых и еще способных всем показать. В общаге живут исключительно приезжие, не москвичи. И почти каждый из них явился в столицу, чтобы покорить этот огромный город. Все по-своему талантливы и все — втайне или явно — мечтают о звездных высотах. Поэтому из музыкального студенчества хлещет не только креатив, но и множество побочных чувств, которые появляются у человека, если он воспринимает окружающих как соперников.

В остальном жизнь студента Гнесинки традиционна. Вечное безденежье, галдеж, совместное разгильдяйство, поиск заработков... Главная проблема студента одна на все времена. Еда. Денег практически ни у кого не водилось, и мы ходили друг к другу в гости — поесть. Давали в долг и занимали, делились переживаниями, влюблялись, расставались... Все это — на фоне одной общей страсти, которой была большая музыка.

Кстати о еде. В студенческой столовой Гнесинки работала наша спасительница — повар, которая могла запросто ссудить кому-то из студентов немного булочек в долг, за свой счет. Если вы бывали в шкуре безденежного дона, то знаете, что деньгами подобных вещей не из мерить.

В самой общаге было принято делиться всем что есть в заначках. Кому-то прислали родители, кто-то сам заработал. В таких условиях кристаллизировалось наше студенческое братство, и находились те люди, которых я теперь могу назвать своими друзьями, на которых могу положиться. Катя, Юля, Серега, Алексей, Игорь...

Друзья...

Дружба для меня ассоциируется прежде всего со взаимопомощью. Еще одно хорошее слова о дружбе — это слово «вместе». Знаете, каков был наш любимый суп? Сборная солянка из всего, что нашлось в тумбочках и холодильниках как можно большего числя студентов.

...хм, заговорив о студенческой дружбе, я опять съехал на еду. Впрочем, ничего удивительного...

Итак, рецепт совместного супа. Я бы даже сказал не рецепт, а история создания.Берется пакетик обыкновенного сухого супа... Такие супчики часто водились у Сережи, ему присылали родители. Поэтому пакетик берется у Сережи... Потом кто-то из соседок тащит картошку. Если имелось мясо или его аналоги, это был праздник. Аналоги — колбаса или сосиски — периодически появлялись у студента Вити, то есть у меня. Правда, шикануть таким образом удавалось лишь после какого-нибудь корпоративного заказика... Затем вся собранная по общаге роскошь сваливается в огромную кастрюлю с водой и отваривается. После чего картошку можно растолочь — получится суп-пюре с колбасными кусочками. Или с еще какими-нибудь кусочками, как повезет... Сготовив, мы уминали это всем этажом — причем, напомню, такой суп считался праздничным блюдом. Это был фактически пир на весь мир — с народными гуляньями, с цыганами и медведем... Праздники поменьше устраивались индивидуально и ограничивались лапшой быстрого приготовления. Ее, как и всякую еду, мы тоже любили.

А какими необыкновенными в ту пору казались моменты простых житейских радостей! Например, просмотр кинофильмов и видеоклипов. Так как телевизора у нас не было, мы одалживали его вместе с видеомагнитофоном у кого-нибудь из соседей «побогаче» — на вечер. У других брали видеокассеты — сразу семь-восемь штук, общаговское переходящее красное знамя. Их обычно выменивали на сигареты. Вот это были вечера! Кассеты смотрели до победного конца, всю ночь напролет. Умри, студент, но досмотреть обязан!.. После этого воздвигнуться на утреннюю лекцию не представлялось возможным. Иногда мы героически доползали до училища часам к одиннадцати.

Ребята на нашем курсе были разные, и я тесно общался далеко не со всеми. Мы вместе гуляли, ходили на концерты в Большой зал консерватории, постепенно сближаясь. Но самое сокровенное, что, наверное, нужно просто почувствовать, происходило все же за стенами училища.

Именно в общаге удалось проникнуться и до конца оценить помощь московских друзей. Например, Катя периодически подселяла к себе кого-то из оголодавших ребят и вместе с родителями их подкармливала.

Вообще, музыканты — народ ранимый и не склонный к коммерции. Только задумался, размечтался о высоком — бац, к вечеру обнаруживаешь, что кушать уже нечего. Жестокая реальность заставляла постоянно искать возможность заработка. Конечно, мы не метались лихорадочно в поисках еды, но было очевидно, что шевелиться нужно быстро. Чтобы музыка могла не просто радовать душу но и питать тело.

Каждый зарабатывал как мог. Серега играл на флейте в метро. Я пел на корпоративах и в клубах. Их я посещал с завидной регулярностью — именно в поисках заработка, а не как все нормальные люди. Не могу сказать, что эти доходы были постоянными. Пел в КВН, периодически устраивался на работу, но долго на ней не выдерживал — совмещать ее с учебой было невозможно. Приходилось вертеться. Иногда осуществляли и лизинговые операции. Объясню. У нас в комнате был телевизор. Мы сдавали его в аренду. За еду...

Если у кого-нибудь из ребят появлялись деньги или продукты, это быстро делилось между соседями, ибо кто-то из нас обязательно был на мели. Случалось, что денег одновременно не оказывалось ни у кого. Типичная ситуация: в кармане ни копейки, а следующий корпоратив только через неделю. И тогда...

Страшно сказать, я однажды едва не украл булку. Дело было так. Мы с Серегой ездили на очередное собеседование и на обратном пути увидели перед магазином лоток с хлебом. Булки, батоны, буханки, плетенки — все это лежало на виду и источало аромат, от которого скручивало желудок. А нас обоих томило то требовательное чувство молодого организма, когда он... э-э, давно не жрамши.

Деньги? Какие, право, деньги! В последний раз я видел их давно и мельком.

Я потоптался вокруг лотка, надышался еще больше и подошел к симпатичной продавщице. На языке почему-то вертелось только «Как пройти в библиотеку?».