— Откуда вы знаете покойную, мисс Уэстон?

— Мы вместе работали в «Дэлл, Витч и Уорг». Это рекламное агентство.

— Вы работали непосредственно с мисс Уэстон?

— Она моя начальница. Я — ассистент консультанта по рекламе, а она консультант. — Сказав это, я поняла, что говорю о Люси в настоящем времени.

Сэнсом кивнул и записал что-то в блокнот.

— Когда вы в последний раз видели мисс Уэстон живой?

— В пятницу, на работе. Но на кофейном столике лежит развернутая воскресная газета. А ее соседка, Ида, забирала остальные ее газеты. Наверное, это означает, что она умерла в воскресенье?

— Не хотите пойти работать в полицию, мисс Маккафри? — снисходительно улыбнулся Сэнсом. — Отличная смекалка, но я бы сказал, что мисс Уэстон пролежала у себя на кровати всего день или около того. Конечно, я не коронер, но занимаюсь этим делом уже двадцать два года.

— Что вы имеете в виду? И откуда вы это знаете?

Внезапно Сэнсом уставился на ноготь большого пальца своей левой руки, а не на меня.

— Сколько времени вы провели в доме до того, как обнаружили мисс Уэстон?

— Может, минут двадцать.

Он молча смотрел на меня, как мне показалось, целую вечность, и я занервничала. Возможно, этого он и добивался.

— Вы двое дружили, мисс Маккафри?

— Нет, не особенно. Думаю, нас можно назвать коллегами. — Я помолчала и подумала. — По-моему, у Люси вообще не было друзей. И семьи тоже, за исключением сестры в Сент-Луисе. У отдела кадров возникли сложности в попытках найти кого-нибудь, когда Люси не пришла на работу в понедельник.

Сэнсом записал мой ответ.

— А зачем вы пришли сюда сегодня?

— Чтобы забрать кое-какие бумаги, которые она унесла из офиса. Иллюстрации. — Я не стала упоминать, что хотела облегчить чувство вины.

— Ага. Кто-нибудь знал, что вы сюда пойдете?

— Да, я сказала Уэбу Нортрапу из креативного отдела. Он сообщил мне, где найти ключ. Он когда-то поливал цветы Люси.

Пора было рассказать Сэнсому про Леса. Я чувствовала себя ужасно, но врать полиции не собиралась.

— Когда я была в доме, пришел еще один человек. Лес Бэнкс, художник-график из «ДВУ». Насколько я понимаю, Люси с ним встречалась. Для меня это оказалось новостью, он только сейчас мне об этом сказал. Появился он через несколько минут после меня. Сказал, пришел убедиться, что со мной все в порядке.

— Убедиться» что с вами все в порядке?

— Да. Он был потрясен, когда мы нашли… гм… тело. Но забрал из дома кое-какие вещи — свои рубашки и еще что-то, чтобы вы не догадались, что он с ней встречался. Сказал, что вы не поймете.

Сэнсом никак не дал мне понять, что он об этом думает. Просто спокойно кивнул и спросил:

— Говорил он еще что-нибудь? Может, они с мисс Уэстон поссорились?

— Да, он сказал, что они поссорились в пятницу вечером. Она сказала ему, что больше не хочет его видеть, что у нее новый бойфренд. Он думал, она поэтому и не приходила на работу — не хотела с ним встретиться.

Сэнсом писал. Ручка полностью исчезла в его огромной руке.

— Мисс Маккафри, не знаете ли вы, конфликтовала ли мисс Уэстон еще с кем-нибудь на работе?

Я опять помолчала.

— Сегодня до меня действительно дошли слухи, что она, возможно, конфликтовала со второй ассистенткой, Кимберли Беннет. Но это всего лишь слухи.

— Кто вам это рассказал?

— Лакшми Рой.

— Можете сказать имя по буквам?

Закончив, Сэнсом протянул мне визитную карточку с маленьким тисненым золотым щитом на ней.

— Что ж, спасибо вам большое, мисс Маккафри. Думаю, у нас еще возникнут к вам вопросы завтра или послезавтра. Похоже, вы угодили в самую гущу событий. Кстати, лучше бы вам не упоминать при коллегах, что Люси встречалась с Лесом. Раз это происходило тайно, мы бы предпочли сами выяснить, кто об этом знал, а кто нет.

Он выбрался из машины, обошел ее и открыл мне дверцу.

Но я не могла уйти, не задав один вопрос.

— Гм… инспектор Сэнсом, вы хотя бы примерно представляете, что случилось с Люси? Как она… — Я не смогла заставить себя произнести слово «умерла».

Лицо Сэнсома превратилось в маску профессиональной безучастности.

— Это будет известно только после вскрытия. Придется некоторое время подождать.

Я ехала в своей машине домой и думала о том, что ни слова не сказала полиции об одном факте — о «настоящем вампире», о котором Люси говорила Лесу. Я убеждала себя, что просто забыла, что приеду домой и позвоню инспектору Сэнсому… И только много позже поняла, что уже тогда пыталась уберечь Эрика.

Вернулась я от Люси очень поздно. Время ужина давно прошло, но есть я не хотела, зато чувствовала себя грязной, уставшей и несчастной. Приняв душ, я надела пижаму, убеждая себя, что не собираюсь сегодня вечером встречаться с Эриком. Легла в постель и уснула, но ровно в 9.30 мои глаза распахнулись и больше закрываться не пожелали. Я лежала неподвижно, прислушиваясь к электрическому жужжанию будильника в тишине комнаты. Со мной случилось что-то ужасное. Мне хотелось забраться к кому-нибудь на колени, хотелось, чтобы меня обняли и сказали, что все будет хорошо, что я в безопасности. Не в первый раз в своей жизни я лежала в постели, мучаясь глубиной собственного одиночества, но впервые в темноте появился чей-то образ, кто-то, чьи руки могли защитить меня от всего на свете.

Я встала и подошла к шкафу. Даже если сегодня ночью случится землетрясение, я выползу из-под обломков дома и дотащусь до Оушн-Хауса на сломанных ногах, и нечего даже пытаться убедить себя в обратном. Только нужно решить, что надеть. Эрик не сказал, что мы будем делать и куда пойдем. По случайному совпадению место, где я собиралась встретиться с Эриком, находилось буквально позади дома Люси, так что я знала — там холодно и туманно. Нужно одеться попроще, чтобы убить сразу двух зайцев: мне будет тепло плюс я буду выглядеть более равнодушной к нашему свиданию, чем это есть на самом деле. Облачившись в любимые джинсы, мягкую куртку и кожаные ботинки, я снова отправилась на запад.

Оушн-Хаус виден за несколько миль, когда едешь с юга вверх по Грейт-хайвей. На последней миле трудно помнить, что ты находишься в городе, — слева от тебя океан, а справа густая зелень парка «Золотые Ворота». Дорога идет вдоль Оушн-Бич, потом поднимается на скалы, поворачивает направо и исчезает в Ричмонде. На самом верху холма, невероятным образом прилепившись к крутому склону, как мартышка к своей матери, находится ресторан, более знаменитый не едой, а открывающимся из него видом. Я прожила в Сан-Франциско всю свою жизнь, но могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз мне довелось в нем побывать, однако меня всегда восхищало странное упорство ресторана. Три разных здания, богато украшенных викторианскими башенками и верандами, сгорели здесь в период с 1865 по 1907 год. Нынешний Оушн-Хаус и близко не имел таких архитектурных отличий, но вид на океан из него открывался такой же, как и из его предшественников. И все-таки это странное место для свидания. Возможно, это вообще последнее место, куда поедет ужинать коренной житель Сан-Франциско, но ведь Эрик турист, верно?

И будем ли мы ужинать? Эрик предложил встретиться не в ресторане, а позади него. Я прошла мимо парадного входа, спустилась вниз по бетонным ступенькам и вышла на большую террасу, расположенную прямо над водой и смотревшую на тюлений остров. На ней размещались эти бинокли на платформах, куда бросаешь четвертак, моргнул, и все кончилось. В темноте вообще ничего не было видно, кроме мерцающих огоньков проплывавших мимо грузовых кораблей, поэтому на террасе находился один Эрик. Но даже если бы тут была толпа народу, я бы узнала его сразу. Он стоял спиной ко мне, глядя на спящих тюленей, но волосы его выдавали. Он снял заколку, и они растеклись, как жидкая медь, по его черной кожаной куртке.

Вроде бы я находилась слишком далеко от него, чтобы меня услышать, однако Эрик повернулся и теперь смотрел на мое приближение. Я втянула живот и постаралась идти грациозно. Примерила несколько выражений лица, и все они мне не понравились. Всякий раз, еще будучи актрисой, я входила в зал для прослушивания, испытывая такое же сложное сочетание возбуждения, предвкушения и страха, чувствуя, что именно эта встреча может изменить всю мою жизнь.