И вот тогда я поняла, случись ей еще раз столкнуться с Диланом, спасать придется его.

Бип.

Что это?

Бип-бип.

— Ракета? — предположила Анна, глядя в небо.

Бип-бип-бип-бип.

— Нас засекли! Мы — цель самонаводящейся ракеты с транквилизаторами! — закричала Ева.

Биииииииииииип.

— Так, всем не двигаться! — раздался мужской голос у нас за спиной.

Кое-кто из моих однокурсниц повиновался приказу. Я тоже, но совсем по другой причине. Я думала, что никогда больше не услышу этот голос, и тем не менее вот он.

— Я… я… уже позвонил в девять-один-один. Полиция прибудет сюда с минуты на минуту…

Но девчонки не дали ему закончить. Упоминать девять-один-один было большой ошибкой. В мгновение ока две девчонки скрутили его, и мне пришлось крикнуть:

— Ева! Кортни! Не надо!

Все в изумлении уставились на меня: Джош — потому что был удивлен, что я не связана, не убита; второй курс (за исключением Бекс и Лизы) — потому что не понимали, с какой стати я помешала им нейтрализовать явного подсыла.

— Джош! — шепотом заговорила я, приблизившись и убавив звук маячка. — Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, чтобы спасти тебя. — Он оглядел моих одетых в черное однокурсниц. — Кто это? — шепнул он.

— Мы здесь тоже затем, чтобы спасти ее, — ответила Бекс.

— А, — Джош мотнул головой. — Там был фургон… я увидел тебя… и…

— Ах, это? — Я отмахнулась. — Это учебные дела. — Я старалась говорить как можно небрежнее. — Что-то вроде… отработки.

Может, Джош и поверил бы мне, если бы на крыше не выстроился практически весь второй курс в черной одежде с поясами, напичканными оборудованием.

— Ками, сначала я узнаю, что ты учишься в той школе, потом ты говоришь, что уезжаешь, потом я вижу, как ты брыкаешься, как сумасшедшая, тебя затаскивают в фургон и похищают… или что там это было. — Он случайно задел старую железяку, она с грохотом проехалась по скату крыши и рухнула вниз.

Тут же взвыли сирены. Лучи заметались по земле. Лиза взглянула вниз и крикнула:

— Он поднял тревогу!

Но все это не имело значения, потому что я видела перед собой только Джоша и не слышала ничего, кроме страха в его голосе, когда он спросил:

— Ками, скажи мне правду.

Правду. Я уже и не помнила, что это такое. Я так долго избегала ее, что мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, в чем она состояла, и что привело меня на эту крышу.

— Я действительно учусь в Академии Галлахер. Это мои друзья. — Позади мои однокурсницы готовились к следующей фазе операции. — И нам сейчас нужно идти.

— Я тебе не верю. — В его голосе не чувствовалось боли — один только вызов.

— А что мне нужно сказать? — не выдержала я. — Сказать, что мой отец погиб, а мама не умеет готовить? Что вот эти девчонки мне роднее сестер? Сказать, что мы с тобой больше не можем видеться? А ведь все это правда. — Он потянулся ко мне, но я отшатнулась. — Не приходи ко мне, Джош. Я больше не могу встречаться с тобой. — И тут я впервые посмотрела ему прямо в глаза. — И для тебя так будет лучше.

Бекс вручила мне снаряжение, и я напоследок сказала ему:

— И кстати, у меня нет кошки.

Я отвернулась, чтобы скрыть слезы, и уставилась в темноту. Я не думала о том, что оставалось позади. Свободная от своих тайн, ото лжи, я сказала себе, что делаю то, ради чего появилась на свет. Я побежала. Прыгнула. Раскрыла руки — и на десять блаженных секунд обрела способность летать.

Ладно, пусть я не летела, а скользила по тросу, натянутому между двумя зданиями, но все равно было приятно чувствовать свою невесомость.

Джош остался позади. Я неслась вперед и на такой высоте и скорости при всем желании не смогла бы обернуться. Я приземлилась на крышу и услышала, как Ева сказала Тине:

— Мы с тобой с фланга.

Кортни тут же откликнулась:

— Мы — с другого, — и потащила Мик к пожарному выходу с западной стороны.

Мы были девчонками Галлахер на задании и делали то, что умели лучше всего. Поэтому я больше не думала о том, что случилось, даже когда Бекс спросила:

— Ты как, в порядке?

— В полном! — И в тот переполненный адреналином момент это была чистая правда.

Мы двинулись в южном направлении. Бекс достала тюбик, очень похожий на помаду. На самом деле это суперактивный кислотный крем. Очень не советую их путать, потому что как только Бекс начертила им большой круг на крыше, кислота начала разъедать металл, и уже через тридцать секунд мы проникли внутрь склада.

Здание представляло собой лабиринт из железных стеллажей, уставленных ящиками. Казалось, вот-вот просигналит погрузчик. Мы с Бекс пробирались вдоль рядов с юга, надеясь, что наши товарищи движутся нам навстречу с севера.

— А он выше, чем я думала, — шепнула Бекс, пока я проверяла, свободен ли путь за поворотом.

— Да, неваж…

И в этот миг откуда-то сверху спрыгнул парень, как мне показалось, кто-то из хозяйственной службы. Он пикировал вниз совершенно бесшумно, как большая черная ворона, но мы с Бекс почувствовали его, уловили движение тени. Я отступила в сторону, и он приземлился, глухо ударившись о стойку. Ни секунды не раздумывая, он перевернулся и нанес удар, но Бекс уже была готова и сразу припечатала ему на лоб транквилизаторный пластырь. Надо сказать, я очень рада, что доктор Фибз бросил курить. Во-первых, это очевидные плюсы для здоровья, а во-вторых, идея делать транквилизаторные пластыри просто великолепна.

Мы продолжали продвигаться по темному лабиринту, и Бекс вдруг сказала:

— Ты найдешь кого-нибудь другого. Еще красивее. С еще более роскошной шевелюрой!

Ложь, конечно. Но приятная.

Мы ползли по проходу, внимательно вслушиваясь в каждый шорох, стараясь уловить малейшее движение воздуха (если уж мистер Соломон призвал на подмогу хозяйственную службу, значит, он относится к этому экзамену более чем серьезно).

— Группа Бета, как продвигаетесь? — прошептала я в переговорное устройство, но ответом было лишь потрескивание в эфире. Мы с Бекс встревоженно переглянулись. Это не сулит ничего хорошего. — Группа Чарли? — Молчание.

Я почувствовала себя лабораторной крысой, ищущей кусочек сыра в лабиринте. Каждый поворот таил опасность. Каждый следующий шаг мог привести в ловушку. Тогда мы с Бекс, поняв друг друга без слов, сделали то, что всегда делают в фильмах супершпионы: задрали головы.

Забравшись наверх, мы обнаружили мужчин, патрулировавших проходы. Бесшумно стали мы пробираться поверху к маленькой комнатушке в самом центре здания.

Кабинет окружали внутренние стены высотой метров шесть — гораздо меньше, чем высота крыши, нависавшей темной, холодной громадой над нами. Мы остановились, и Бекс достала бинокль ночного видения. Посмотрев вниз, она передала его мне.

— Угадай с одного раза, кто сидит там внизу?

Я присмотрелась:

— Соломон.

Бекс приложила руку к уху и прошептала:

— Группа Бета и группа Чарли. Мы на позиции. Повторяю, группа Альфа вышла…

И тут меня кто-то схватил за ногу. Я попыталась высвободиться. Обернулась к Бекс, но той уже не было. Зато слышалась какая-то возня внизу, а со стеллажей сыпались ящики.

Высвободиться мне не удалось, и вот я уже лечу вниз. Мне удалось ухватиться за металлическую перекладину стеллажа и задержаться — я хотела воспользоваться своей же инерцией и забросить тело наверх. Но было уже поздно.

Меня снова дернули за ногу, и на этот раз я свалилась на пол. Под руками оказался пыльный холодный цементный пол, а перед глазами — ботинки сорок пятого размера.

Это плохо.

Я попыталась перекатиться и ударить, вскочить и вмазать противнику пяткой в челюсть, но руки перестали действовать.

— Хорош, Ками, — усмехнулся Жвачка. — Все кончено, девочка. Ты попалась. Он поднял меня на ноги и повел за угол, где уже стояла Бекс. Ее держали два парня из хозяйственной службы, оба в крови.