Он предлагает нам поехать на следующий день на банановые плантации.

И вот мы на одном из тех катеров, что непрерывно перевозят пассажиров с одного берега реки на другой. Наше судно имеет довольно жалкий вид; с бортов нас защищает от ветра оборванная мешковина, мотор так дрожит, что, кажется, вот-вот выскочит из промасленного капота; над ним стоит, согнувшись, машинист-негр. Катер благополучно избегает столкновения с плывущими по реке бревнами и разным хламом и быстро приближается к Дурану.

Дуран — это крупный перевалочный пункт, куда грузовики доставляют целые горы бананов.

На улицах стоят ларьки торговцев всякой снедью и фруктами. Многие утоляют голод, стоя у ларька. По улице медленно прохаживается щеголеватый полицейский. На нем патронные ленты и пистолеты, сапоги со шпорами, в руке плеть, на пальцах крупные рубиновые кольца, во рту сверкают острые белые зубы, а взгляд подобен удару кинжала. Где бы он ни появился, вокруг сразу становится тихо и пусто или все застывают на месте. Он наслаждается сознанием своей власти, упивается собственной злобой, как сильнодействующим ядом.

И вот мы в стране бананов. Сначала проезжаем район будущих плантаций, где лишь недавно выжигали лес; люди врубаются в землю среди обугленных пней и стволов, женщины, согнувшись в три погибели, сажают семена бананов, за спиной у них висят совершенно голые ребятишки. Еще несколько километров, и начинается сплошной банановый лес.

Дороги, врезающиеся в банановый лес, несколько хижин на деревянных столбиках, группа деревьев, дающих редкую узорную тень, пара спутанных лошадей, небольшой ларек. А вокруг целое море бананов.

Мы заходим в хижину. Почти пустые комнаты, на стенах висит немного одежды, в углу свернуты спальные циновки, на полу — грязная посуда. Иногда цветное изображение мадонны с укрепленными перед ним бумажными цветами.

На банановых плантациях господствует своего рода феодальная система. Землевладельцы сами хозяйства не ведут: сдают землю в аренду беднякам-издольщикам, которые возделывают бананы, какао, кофе или рис. Арендаторы могут уплатить арендную плату только продуктами своего труда, а цена на эти продукты устанавливается очень низкая. Как правило, большая часть урожая идет землевладельцу, а арендатору с семьей остается так мало, что он едва сводит концы с концами.

Положение на банановом рынке целиком и полностью зависит от американской компании «Юнайтед фрут», в руках которой весь банановый экспорт. «Юнайтед фрут» определяет качество бананов, и определяет так, как это выгодно ей, открывая широкие возможности для спекулятивных сделок и всяких темных махинаций. Бананы, которые оцениваются как «несортовые», настолько дешевы, что продавать их уже не имеет смысла, и их выбрасывают в реку. Бывали годы, когда компания браковала половину всего урожая бананов.

В прошлом году, когда из трех тысяч связок бананов было забраковано две тысячи пятьсот, арендаторы взялись за мачете и стали разыскивать хозяев, чтобы свести с ними счеты.

Арендаторы непрерывно борются с землевладельцами с помощью профсоюзов и кооперативов. Однако противоречия настолько обострились, что дело нередко доходит до кровопролития. Когда обстановка особенно накаляется, правительство посылает войска — разумеется, для защиты интересов землевладельцев. И тогда в банановых лесах трещат пулеметы. «Юнайтед фрут» экспортирует бананы, обильно политые кровью.

Землевладельцы делают все возможное для того, чтобы местное население оставалось неграмотным, и, когда нужна школа, не допросишься даже крошечного клочка земли. Недавно матери устроили здесь демонстрацию: они шли с мачете в руках и требовали, чтобы для их детей была построена школа.

В банановом районе нет никакого социального обеспечения. В период дождей здесь все залито водой, и район превращается в огромное болото. Однако у бедняков нет возможности уехать отсюда хотя бы на время, и они вынуждены жить среди москитов и змей. Неудивительно, что здесь на побережье самая высокая в мире детская смертность.

Экуадор — одна из самых маленьких стран в Южной Америке, и все-таки он глубже, сильнее, чем другие страны, расколот на две половины: горная часть и прибрежная не имеют между собой ничего общего. Разница в высоте составляет три-четыре тысячи метров, и их климатические условия прямо противоположны. В горах производятся лишь предметы самой первой необходимости, экономика развита плохо, нет промышленности, нет товаров, которые могли бы пойти на экспорт, многое нужно импортировать, чтобы удовлетворить хотя бы самые насущные потребности населения. На побережье, напротив, — изобилие тропических продуктов, большой экспорт, сверхжаркий (также и в политическом смысле) климат.

Горы — это край прохлады, тишины и молчания, здесь царят раздумье, покорность, невзыскательность, и все тонет в неподвижном безвременье, здесь нет ничего, кроме вулканов и зияющей пустоты, крестьян и их стад. Зато побережье — это страна, где все бурлит страстью, нетерпением, энергией, здесь всегда шумно, сюда устремляются все новые и новые потоки людей; здесь царит дороговизна, а воздух насыщен мятежом, который плавится в тропической жаре и с каплями пота стекает на землю.

Сокращенный перевод со шведского К. Телятникова Рисунки Г. Филипповского

Читатель нашего журнала В.С. Быков (г. Димитров Московской области) просит рассказать об истории английского судна «Баунти». Подробно об атом можно прочитать в книге В. Ровинского «Мятежный корабль» (Географгиз, 1957 г.) Однако за последнее время в иностранной прессе появились некоторые новые материалы о «Баунти».

В ноябре 1957 года американский водолаз и подводный фотограф Луис Марден обнаружил на дне Тихого океана, неподалеку от острова Питкэрн, рулевой крюк, уключины, куски медной обшивки корабля. А несколькими днями позже моряки американской бригантины «Янки» нашли 12-футовый якорь. Это были останки потопленного корабля «Баунти».

История его гибели вкратце такова.

В холодное декабрьское утро 1787 года «Баунти» — вооруженное транспортное судно водоизмещением в 200 тонн — покинул английские берега. На капитанском мостике — молодой лейтенант королевского флота Уильям Блай, к сожалению снискавший себе печальную известность деспотизмом и необузданным нравом.

Кораблю предстоял долгий путь через просторы Атлантического, Индийского и Тихого океанов к тропическому острову Таити. Здесь растет знаменитое хлебное дерево. Плодоносность его настолько велика, что одно дерево в состоянии прокормить в течение года двух-трех человек. Саженцы хлебных деревьев «Баунти» должен был доставить с Таити в Индию.

Однако события на «Баунти» развернулись так, что дереву-кормильцу в тот раз не суждено было попасть в Индию.

После года плавания «Баунти» прибыл на Таити. Тропический остров щедро вознаградил моряков за мытарства и лишения длительного плавания. С полным трюмом саженцев «Баунти» вскоре покинул гостеприимный остров и направился в Индию. После привольной жизни на острове издевательства капитана, которые превращали в ад корабельную жизнь, показались команде особенно невыносимыми. 28 апреля 1789 года на корабле вспыхнул мятеж. Любимец команды, первый офицер Кристиан Флетчер, человек добрый и справедливый, встал во главе восставших. Сначала капитана хотели вздернуть на рее, но потом пришли к единодушному выводу, что судьбу моряка должно решать море. С «Баунти» спустили шлюпку, в которую сошли капитан и его сторонники. «Ссыльных» снабдили небольшим запасом пресной воды и продовольствия и предоставили океанской стихии. После этого, побросав саженцы за борт, команда мятежного корабля вернулась на Таити. Здесь мятежники разделились на две группы. Часть моряков решила остаться на острове, а девять человек во главе с Флетчером, вместе с двенадцатью таитянками и шестью таитянами поплыли на недавно открытый необитаемый остров Питкэрн. Чтобы замаскировать свое новое местожительство, моряки затопили «Баунти» в бухте.