Реактивные гранаты рвались где-то совсем поблизости от Бандеры, но не причиняли ему вреда, а Сашка все продолжал строчить из своего, уже раскалившегося чуть ли не докрасна «ПКМа», а когда тот уже стал просто «плеваться» пулями, отбросил его в сторону и схватил пулемет Гуся… Он метался от одного входа в распадок до другого словно метеор, пытаясь перекрыть пулеметным огнем их оба… Потом в ход пошел «РПК» погибшего Коряги… Только силы человеческие все же не безграничны…
В какой-то момент Сашка услышал, как за его спиной словно лопнул надувной шарик…
Он настолько был уже оглушен грохотом стрельбы и взрывов, что даже и не понял, что какому-то «бородатому» удалось-таки выстрелить из «РПГ» по одному из «входов» в Сашкино укрытие… Реактивная осколочная граната, влетев внутрь распадка, разорвалась за сержантской спиной…
– У-а-а-х-а-а! Падлы-ы! Достали-и-и! – только и успел сказать Бандера, перед тем как упасть лицом на камни.
Его спину, но особенно бедра, обожгло так, словно приложили раскаленную докрасна сковороду… И боль эта мощной волной накрыла Сашку буквально с головой!..
Последнее, что он запомнил, когда отрыл все же глаза, было… «Вертушка», трудяга транспортный «Дядя Миша», медленно проплывший над распадком в голубом утреннем небе, а на его фоне… бородатое лицо «духа», который склонился над Бандерой, пытаясь заглянуть в его глаза…
А последнее, что Сашка сделал… Он рубанул по горлу «бородатого» своим трофейным ятаганом, который, неизвестно почему, оказался в его руке… А дальше наступил полный мрак…
… Почему все не так, вроде все как всегда,
То же небо, опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не веpнулся из боя…
Мне тепеpь не понять, кто же пpав был из нас,
В наших спорах, без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не веpнулся из боя…
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не веpнулся из боя…
Нынче вырвалась, будто из плена, весна.
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь покурить!», а в ответ тишина —
Он вчера не веpнулся из боя…
То, что пусто тепеpь, не про то pазговоp,
Вдруг заметил я – нас было двое…
Для меня будто ветpом задуло костеp,
Когда он не веpнулся из боя…
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые…
…Странно…
Но почему-то именно эти строчки стояли в Сашкиной голове, когда он, ощутив наконец-то какую-то совершенно неземную легкость, вдруг взял да и воспарил над землей, раскинув в стороны свои большие руки-крылья…
* * *
Июнь 1985 г. Москва. Госпиталь им. Бурденко.
«…Здравствуй, жизнь…»
…1 июня…
…Возвращение из «полета» было еще более странным, чем сам полет…
Сквозь какую-то ватную пелену до слуха донеслись слова… Сначала слова… Потом тихая мелодия, словно кто-то еле-еле трогал гитарные струны… Потом все это соединилось совершенно невообразимым образом в единое целое, и получилась песня… Песня, которую кто-то пел очень тихо, но было понятно, что его этому учили, долго и упорно, и голос, и руки на струнах ему «ставили» очень умелые учителя…
Странная это была песня… Понятная только тому, кто пережил всей душой, всем своим естеством и войну, и боль от потерь друзей…
…Мы встречаем самолеты, взгляд на небо обращая.
Все они в зеленом цвете, только мы их различаем…
Самолет – частичка дома, даже сам он домом пахнет!
Он как гость Афганистана – здесь побудет и обратно.
Только цвет его зеленый разные имеет краски.
В каждой краске свой характер он меняет, словно маски.
Самолет, что возит почту, лучше выкрасить бы в желтый,
Этот цвет с домашней лаской путь проделал очень долгий.
Отпускной, счастливый лайнер, лучше б в голубом был цвете,
Это цвет спокойной жизни, и его так любят дети…
A вот этот, «AH-12», и без цвета словно черный.
На борту «тюльпан» зловещий, он слезами, горем полный…
Мы встречаем самолеты, взгляд на небо обращая.
Все они в зеленом цвете, только мы их различаем…
…Рывком! Просто рывком! Он открыл глаза и…
У раскрытого окна, у полощущихся на легоньком сквознячке белых тюлевых занавесей, на стуле, лицом туда, наружу, сидел… лейтенант Яшин!.. Он едва слышно перебирал струны гитары и едва слышно пел… Да и вообще сидел спиной к больничной койке! Но… Плох тот командир, который не может узнать своего подчиненного даже со спины!..
«…Шо это он? Рыло в сторону отворотил! В окно!.. А если больной придет в себя, а он, пиздюк, этого не заметит?!! Надо будет дать просраться! Чтобы внимательнее относился к раненым!..»
Он медленно повернул голову и увидел то, что, если честно, совершенно не ожидал увидеть! Просто не предполагал и не надеялся!..
Вообще, такие «картины» не только могут воскресить смертельно раненного мужика, но даже и окрылить его ненароком!.. А Бандера… Он был «тяжелораненым», но не смертельно…
В двух метрах от Сашки, на соседней кровати, сидела его Оксана…
Она была в каком-то цветастом ситцевом халатике, который был расстегнут сверху на несколько пуговиц… Ее красивую полную грудь уже не скрывала тонкая ткань, но девушку это совершенно не смущало!.. Потому, что… К этой груди присосалось какое-то крохотное создание, которое самозабвенно чмокало!..
– Это кто? – спросил тихо Сашка.
Оксана подняла на него влюбленные глаза и так же тихо произнесла:
– Это? Это Ксения… Все никак наесться не может…
– Ксения… – Сашкино сознание еще плыло, но и он еще ничего не понимал. – А она кто?
– Ты говнюк, Александр Черный! – проговорила Оксана с нескрываемой теплотой в голосе. – «Заказывал» мне прошлым летом двух дочек, а теперь спрашивает «Кто это?»…
– Двух!.. А вторая где? – Он и в самом деле пока еще не соображал. – Обманула?
– Тебя обманешь!.. Т-ш-ш-ш!.. Тихо!.. – «прошипела» Оксана. – Им спать пора!..
– Кому им?
– Дочкам твоим, Саша!.. Вон, в кроватке, посмотри, Оксанка уже спит!.. А Ксюшка вся в тебя! Неугомонная…
Саня кое-как повернул голову и увидел в углу больничной палаты целый «детский городок»… Кровать-качалка, на тумбочке огромное количество каких-то баночек, бутылочек, сосок, погремушек… А над кроваткой прикрепленные обычными канцелярскими скрепками к стене за ниточки шесть или семь воздушных шариков!.. Но не это было главное! Главное было то, что лежало в кроватке!.. Похожее на гусеничный кокон, плотно завернутое в цветастые пеленки… Это «что-то» был крохотным живым человечком!..
– Она тоже моя?
– Нет, Саша! Я ее в капусте нашла!.. – улыбнулась Оксана так, словно глупый ребенок задавал ей глупый вопрос. – Ты ж хотел двух девчонок… Вот и получай теперь! И только попробуй мне через пару лет сказать, когда они подрастут немного, что у тебя нет денег на косметику, трусы-лифчики и модные юбки!.. И еще ты должен будешь отгонять от них навязчивых кавалеров! Так-то, папаша!..
